Все это я с пятое на десятое выудил у преподавателя, не переставая мягко и деликатно заламывать ему руку, если он вдруг делал вид, что забыл подробности. Я же осторожно! Нежно и ласково! Как ребенку! С чего бледнеть и покрываться испариной? И вообще, лучше беседовать с деликатным мной, чем с нашим палачом. Инквизиторам ведь палачами служат любители, а этих порой заносит…

Выпустив, наконец, жертву, я поспешил к общежитию. Во время учебы мне там приходилось бывать лишь несколько раз – а именно, я жил там пока писал диплом. Но зрительная память – все для некроманта, а поскольку и тут ничего не изменилось, и даже скабрезная надпись на перилах лестницы осталась на прежнем месте! – я легко нашел дорогу на второй этаж.

Вернее, на то, что от него осталось.

Мой невольный осведомитель действительно знал не все. Например, он сообщил, что взрывом разнесло две комнаты по соседству – справа и слева – но ничего не сказал о том, что точно также была уничтожена и комната напротив. От нее вообще остались лишь покрывшиеся трещинами обгорелые стены, а мебель и вещи превратились в уголь. Перепуганный обитатель комнаты топтался на пороге и все повторял:

– Я же только на минутку… я же только к соседу… я же не знал…

Из одежды на нем были только кальсоны, старая рубашка и халат. Пару уцелевших конспектов – то, за чем и ходил к соседу – он прижимал к груди так, словно они были из чистого золота. Я ему даже посочувствовал. В одночасье лишиться всего – это кого угодно выведет из равновесия.

Остальные студенты топтались в коридоре, не зная, куда приткнуться. Многие были со свежими царапинами, и девчонки с факультета целительной магии пытались кому остановить кровь, кому вправить вывих.

Эх, была не была! Помнится, меня чуть было не отправили на тот свет за то, что пользовался целительной магией, не имея лицензии. А то, что способность исцелять я получил случайно, взяв на себя силу умершей без покаяния знахарки, и пользовался ею от случая к случаю, никого не интересовало. Некромант не может быть врачом! И точка.

Но сейчас я не некромант. Я – инквизитор. А инквизиторы могут лечить. Вспомнить хотя бы пра Михаря – бывшего целителя, однажды нарушившего закон столь серьезно, что ему предоставили выбор – или казнь или постриг.

Как бы то ни было, терять мне было нечего. Я шагнул к студенту, левой рукой взял его за плечо, нащупывая болевую точку, быстро надавил, а потом положил одну руку ему на солнечное сплетение, вторую – на лоб, сосредоточился, мысленно вызвав в памяти картину перепутанных, смятых нитей ауры парня… Легонько надавил тут и там, выправляя провисшие нити – и резко отнял обе руки.

Парень вздрогнул, выходя из состояния шока. На глаза его навернулись слезы – до того сдерживаемые эмоции рвались наружу.

– Тихо-тихо! Не разводи сырость! – предупредил я.

– Так ведь все же погибло! – всхлипнул он. – Одежда… обувь, учебники… деньги!

– Деньги не проблема, – развязал кошелек на поясе, вытряхнул на ладонь всю мелочь, какая нашлась. Вообще-то предполагалось, что ее надо отдавать нищим при храме, но я рассудил, что этому парню они нужнее. – Это на первый раз. Учебники тебе простят, раз такое дело. Экзамены сдашь по чужим конспектам. А вещи… ну, может, кто из друзей поделится. Друзья-то есть?

– Ага. Были, – парень шмыгнул носом.

– Да сплыли?

– Ну, почти… Они в той комнате жили, – парень кивнул на помещение, где прогремел взрыв.

– Понятно, – вздохнул я. – Как их звали?

– Брашко Любечанин и Роман Приз.

Приз. Где-то я уже слышал эту фамилию.

– И кто из них… где?

– Романа в морг увезли, – вздохнула одна из девушек, слышавшая наш разговор. – А Брашко у вас.

– Где?

– Ну, там… у вас, – девушка вздохнула. – У инквизиторов.

Обратно спешил так, словно речь шла о моей собственной жизни и смерти. И подумать только, мне ничего не сообщили! Отправили, как ни в чем не бывало, в Колледж, практически через час-полтора после того, как арестованного Брашко Любечанина доставили сюда под конвоем. Дескать, им сессию надо сдавать, им не до эмоций.

Пра Михарь попался мне на полдороге.

– А, вот и вы, брат Груви! Слышали новость?

Он разве что не облизывался, как кот, объевшийся сметаны. И ужасно захотелось врезать ему в челюсть – просто так, чтобы не улыбался.

– Какую?

– Ну, как же! Ваши любимые коллеги отмочили! Про ночной взрыв в общежитии вам уже рассказали? Семеро пострадавших, труп и это не считая разрушений! Счастье еще, что у студентов есть милая привычка не ночевать у себя дома. Они даже во время сессии, вместо того, чтобы читать конспекты, продолжают сидеть до утра в кабачках, слоняться по ночному городу, нарываясь на приключения, бегать по любовницам и просто ходить в гости. Представляете, брат Груви, сколько было бы жертв, если бы на этаже все комнаты оказались полны спящего народа?

Я только покивал головой. Надо признать, тут он был прав. Достаточно вспомнить того парня из комнаты напротив. Если бы он спокойно спал вместо того, чтобы ходить к соседу за конспектами, его обычный сон легко перешел бы в сон вечный. Да и в комнатах справа и слева от разгромленной нашли бы свежие трупы.

– И, самое главное, этому парню хоть бы хны! Отправил на тот свет товарища – а сам в ус не дует.

– Где он? Мне сказали, что…

– Правильно вам сказали, брат. Он сейчас в подземельях. Дожидается допросов и дознания. Хотя, какое тут, к бесам, дознание? И так ясно, что он пытался убрать с дороги товарища.

– Что? Как – убрать?

– С помощью некромантии, разумеется! Только вот зачем? Делить им было нечего…наверное…

Он выжидательно посмотрел на меня.

– Что?

– Я жду ответа, Груви. Вас не просто так посылали в Колледж. Вы должны были внимательно наблюдать за студентами, отмечать наиболее перспективных и наименее подготовленных. То есть, самых сильных и самых слабых. Про этих людей вы должны были собрать максимум информации, заодно взяв на карандаш некоторых странных студентов. Например, этот парень иногда заговаривается. Или вот эта девушка за четыре года сменила три факультета…Все эти странные факты и фактики вы должны были оформить в таблицу и сдать ее мне не позднее шестнадцатого числа сего месяца!

– Про таблицу мне никто ничего не говорил, – испугался я, мысленно подсчитывая оставшиеся дни. Учитывая, что сегодня было четырнадцатое, времени практически не оставалось.

– Боги, за что вы послали мне этого ученика? – воззвал к небесам пра Михарь. – Ну, хоть что-то вы об этих студентах можете сообщить? Хотя бы имя жертвы и главного подозреваемого?

– А если я скажу вам имя погибшего, это будет считаться? – осторожно поинтересовался я.

– Только вместе с характеристикой. Был ли он, что называется, повернутым на науке или…

И только он так сказал, я сразу все вспомнил.

Роман Приз. Профессора рекомендовали его, как будущее светило отечественной некромантии. Дескать, такого умного и талантливого юношу грех отправлять «в поле», сражаться с упырями и всякой нежитью. Ему место в науке, на кафедре, в лабораториях. И, как знать, впоследствии в кресле главы гильдии, ибо, вопреки слухам среди обывателей, некроманты живут ненамного дольше, а некоторые даже меньше обычных людей, и магистр Бруно Черный тоже не вечен.

Но теперь ничего этого не будет. Роман Приз, талантливый студент, глупо и бездарно погиб в собственной комнате в общежитии в результате неудачного эксперимента…

Или удачного? Ведь второй экспериментатор остался жив. И он – ценный свидетель.

– В какой камере он сидит?

– Кто?

– Арестованный. Брашко Любечанин.

– Вы его знаете? – изумился пра Михарь.

– Слышал пару раз.

– И что?

– Мне пока трудно составить о нем свое мнение, пока не побеседую вторично. Где он?

– Здесь. Разумеется, он здесь. Сначала его хотели отправить в обычную тюрьму, но нашему представителю удалось переубедить власти. Как-никак, имело место применение магии. А эти случаи в нашей компетенции. Особенно в свете недавних событий…