Звери продолжали себя называть, я с удивлением слушал названия стай. Богомолы, Лоси, Синицы… Ощущение было, как в мой первый день в Нулевом Мире — будто к индейцам попал.

Аластор подошел к двум пленникам.

— Это те, что вырезали Белых? — он кивнул на Скорпионов.

— Да, великий мастер, — кивнул Зигфрид, а потом наступил ногой на осколок печати, послышался хруст, — Но тут оказалось не все так…

— Знаю я, как все оказалось. Синий, меня раздражает твоя легкомысленность, — Аластор остановился перед Скорпионами, и небрежно поднял за подбородок лицо Торбуна-десятника, рассматривая, — Но дело сделано, и кто-то должен отвечать.

— Ваша… светлость… — донесся слабый голос десятника

Он был совсем плох, тем более, лекаря они сейчас точно не дождутся.

— Ваша светлость, во всем виноваты Кабаньи Клыки… — вырвалось у Хильды, и Хакон сразу же положил ей руку на плечо.

Прецептор отпустил Торбуна и поднял глаза на Волчицу. Надо было видеть, как жгучие брюнет и брюнетка сверлят друг друга взглядом, но Хильда быстро сдалась и опустила голову. Выдержать давление седьмого перста Волку третьего когтя не получится.

— Все получат по заслугам, кто-то больше, кто-то меньше, — усмехнулся прецептор, а потом махнул одному из рыцарей, — Иди и приведи этого Кабана.

— Великий мастер, Кабаны сегодня не изволили присутствовать, — язвительно выдавил приор.

— Я знаю. Но нам по пути попались эти… Как его там, Рюгла, по-моему? Занимательный зверь, говорит очень много, и очень интересные вещи.

Рыцарь из свиты кивнул и направился исполнять приказ, а взгляд Аластора вернулся к Хильде.

— Воительница, твое лицо мне знакомо.

— Это Хильда, моя правая рука. Внучка Белой Волчицы, — спокойно сказал Хакон, не отпуская плеча своей подопечной.

— Знаем, знаем, — усмехнулся прецептор и повернулся к приору, — Все возвращается к тому, с чего все началось, правда, Зигфрид?

Приор поджал губы. Между ним и прецептором явно были какие-то давние трения, и я подозревал, что это относится к тому родовому барьеру, который приор наложил на стаю Рычка. Белые Волки не могли рождать детей выше первого когтя.

Аластор, видимо, знал, что приор был не прав, накладывая тот барьер. Но Зигфрид наверняка показывал себя, как более-менее грамотный предводитель, и ему многое сходило с рук. Мои губы тронула усмешка — даже в Нулевом мире наблюдалась крайняя нехватка руководящих кадров.

Хлопнули ворота — рыцарь вышел наружу, Аластор проводил его задумчивым взглядом, потом снова посмотрел на Торбуна.

— Так случилось, что первушник спас мне жизнь на востоке ценой своей жизни, — сказал Аластор, — Ну, ты слышал об этом, Синий.

Приор Зигфрид кивнул.

— Я передал ваш указ в свои земли.

Прецептор скривился и едва не сплюнул:

— Передал он… На днях я собирался сюда, Синий, чтобы отблагодарить род Белых Волков, ведь именно оттуда был этот первушник.

Над собравшимися послышался легкий вздох, и Зигфрид вдруг опустился на колено. Вслед за ним опустились на колени и рыцари из его свиты. Чуть замешкался тот голубоволосый — он сделал это слегка вальяжно.

— Великий гроссмейстер, это заговор! — отчеканил приор.

— Я знаю, — прецептор вдруг прошел к своему молоту и положил ладонь на рукоять, — Там, где обманом садятся на трон, вечно какие-то заговоры.

Аластор поднял оружие, послышался легкий треск несчастного бетона под его ногами, и ткнул им в сторону приора.

— Ты помнишь, как он называется, Синий?

Зигфрид тяжело посмотрел на молот.

— Суд Ордена, великий мастер.

— Именно. И сегодня он опустится на чью-то голову, — прорычал прецептор, — А чью, это мы сейчас выясним.

Молот страшно проплыл рядом с головой Торбуна, едва не задев того массивным шипом. Но измученный Скорпион, кажется, и не заметил этого — он вообще мало что видел вокруг.

Хлопнули ворота, внутрь зашли рыцарь и зверь. Я сразу узнал Рюглу, мага Кабанов в коричневой тунике. Насколько я понял, он у Клыков по совместительству был и вождем.

Наши взгляды сразу же встретились, и Кабан слегка побледнел, а потом его губы тронула мерзкая улыбка. Но рыцарь тут же толкнул его в спину к остальным зверям.

— Ваша светлость… — начал было Рюгла, расплывшись в противной улыбке.

— МОЛЧАТЬ! — голос прецептора громом пронесся под сводами.

Мне показалось, или с потолка посыпалась пыль?

— Говори, — прецептор повернулся к приору, — Сегодня я выслушаю всех.

Зигфрид довольно сухо доложился Аластору. Его вызвали в Вольфград совершить суд над Скорпионами, которые вырезали Белых за ересь по решению Совета Серых. Но выяснилось, что ереси не было, да и Совет был какой-то странный.

— Кабаньи Клыки уведомили вас, что Скор… — начал было Рюгла, но тут же согнулся от боли и со стоном свалился на пол.

Я смотрел на это, округлив глаза — один взгляд приора, и маг Кабанов, четвертый клык, просто упал.

Аластор даже не посмотрел в сторону хныкающего на полу мага. Приор же поднял осколок печати и показал Аластору. Оказалось, что ересь была, но это не поклонение демонам, а нулячья чушь просветленных.

Прецептор на это только скривил губы.

— Я не разобрался в самом начале, великий мастер, — склонив голову, сказал Зигфрид, — Это моя вина.

— Дальше, — сухо сказал Аластор.

Приор изложил все довольно честно, и я удивился, что Зигфрид сделал много правильных выводов. Когда же речь зашла про аурит…

— Ауритовая жила?!? — слегка удивился прецептор, — В этих землях? А говорили, тут уже ничего не осталось.

Я усмехнулся. Это они о коррупте под Вольфградом ничего еще не знают.

Прецептор и приор разом повернулись и пронзили меня взглядом. Я даже не успел ощутить коготки чужой воли, как меня просканировали, выворачивая изнанку памяти. Разом перед глазами прокатились мои воспоминания про заброшенную шахту, про дьявольский коррупт, который едва меня не убил…

Но миг прошел, два человека ничего не сказали, и снова повернулись друг к другу. Я только поймал на себе удивленные взгляды зверей — чем этот первушник заслужил такое внимание высшей меры?

Чуть позже остальных от меня отвернулся среброволосый рыцарь из свиты приора. Так всегда бывает — когда кто-то не нравится с первых минут, сразу начинаешь обращать на него внимание.

Я стоял, тяжело дыша после такого насилия над моей памятью. На плечо опустилась рука Хакона, и стало чуть полегче. Но только чуть… Эти чертовы «человеки» знали и про сам коррупт под Вольфградом, и про то, что мне об этом известно.

Видимо, их дар чтения мыслей распространялся на так далеко, поэтому едва возникшие наметки паники я задвинул так далеко, как мог.

А у меня были причины для страха — люди знали, но промолчали! Что это все значит? Порой неопределенность пугает даже больше, чем страшная правда.

Суд продолжался.

— У меня сложилось подозрение, что тут… кхм… либо борьба за власть, — Зигфрид стал подводить итоги своего доклада, — Либо сюда проникла настоящая ересь поклонников Бездны, и эту жилу действительно хотели скрыть.

При последних словах вожаки чуть отступили назад, расходясь друг от друга, как от прокаженных. Никто не хотел, чтобы его обвинили в ереси.

— Ваша светлость, — надрывающимся голосом сказал Рагнар, — В землях Серых Волков никогда не было и не будет…

Прецептор махнул рукой, и Альфа замолчал, как-то по-детски надувшись.

— Я слушаю остальных.

Рульф и Грэй были очень кратки, их показания были удивительно похожи — как будто заранее сговорились, если что-то пойдет не так.

«Это дело Скорпионов и Кабанов, Серые Волки только расхлебывали то, что они заварили. Об ауритовой жиле не успели сообщить, собирались сегодня, но приор уже прибыл».

Я усмехнулся. Кто-то явно обрывает концы.

Хакон, с разрешения людей, подошел к Скорпионам и положил руку на плечо Хорму. Было заметно, что он как-то пытается облегчить мучения израненного зверя.

Старейшина поведал свою версию. Скорпионы получили задание Совета, чтобы наказать еретиков, а потом оказалось, что Кабаны пошли на попятную. Ни про жилу, ни про заговор они ничего не знали.