Сегодня на ней была изящная коричневая шляпка с голубиным пером за ленточкой.

Майкл осторожно, шаг за шагом, двигался по спинке скамейки: Добравшись до противоположного конца, он снял свою шляпу и помахал ею.

— Джейн! — крикнул он. — Я король, вот мой дворец, а ты…[2]

— Подожди, Майкл! — перебила его Джейн, показывая на противоположный берег Пруда. Там по тропинке шел высокий, необычно одетый человек. На нем были желто-красные полосатые чулки, желто-красная куртка и желто-красная широкополая высокая шляпа. Джейн и Майкл с интересом наблюдали, как он важно и неторопливо приближался к ним. Шляпа у незнакомца была надвинута на глаза, а руки он держал в карманах.

Незнакомец громко насвистывал, а когда он подошел поближе, дети увидели, что края куртки и поля шляпы у него отделаны маленькими колокольчиками, которые при ходьбе мелодично звенели. Такого странного человека ни Джейн, ни Майкл еще в жизни не видели. Но что-то в нем показалось детям удивительно знакомым.

— Похоже, я видела его где-то раньше, — сказала Джейн и нахмурилась.

— Я тоже, — отозвался Майкл. — Вот только не могу вспомнить, где.

Насвистывая и позванивая колокольчиками, странная фигура приблизилась к коляске и поклонилась Мэри Поппинс.

— Привет, Мэри! — сказал Незнакомец, прикладывая два пальца к полям своей шляпы. — Как работа?

Мэри Поппинс подняла глаза от вязания.

— И без твоих вопросов — слава Богу! — фыркнула она.

Джейн с Майклом не видели лица Незнакомца за полями его шляпы, но по тому, как зазвенели колокольчики, они поняли, что он смеется.

— Вижу — как всегда, занята! — заметил он, кивая на вязание.

— Хотя ты всегда такая. Даже при дворе. Вечно либо трон чистишь, либо королевскую кровать застилаешь, либо алмазы в короне протираешь… Ей-богу, в жизни не встречал человека, который так любил бы работать.

— Зато о тебе этого не скажешь! — сердито ответила Мэри Поппинс.

— Ах! — засмеялся Незнакомец. — Вот здесь ты не права. Я тоже очень занят! Я ничего не делаю. А это отнимает ужасно много времени! Можно сказать, все время!

Мэри Поппинс поджала губы и ничего не ответила.

Незнакомец хмыкнул.

— Ну, мне пора. Увидимся.

Он щелкнул пальцем по колокольчику на шляпе, и тот мелодично зазвенел. Потом Незнакомец повернулся и, насвистывая, неторопливо пошел прочь.

Майкл и Джейн смотрели ему вслед, пока он не скрылся из виду.

— Бездельник и Наглец! — раздался сзади голос Мэри Поппинс. Обернувшись, дети обнаружили, что она тоже смотрит вслед Незнакомцу.

— Кто этот человек, Мэри Поппинс? — спросил Майкл, подпрыгивая от нетерпения.

— Я только что тебе это сказала! — фыркнула она. — Ты назвал себя Королем, хотя ты никакой не Король. Зато этот человек — самый настоящий Бездельник и Наглец.

— Это который из детского стишка? — удивилась Джейн.

— Но ведь детские стишки — не на самом деле! Они понарошку! — заспорил было Майкл. — А если даже и на самом деле, то кто тогда Король?

— Т-с-с-с! — прошептала Джейн и взяла его за руку.

Мэри Поппинс отложила вязание и устремила задумчивый взгляд на другой берег Пруда. Джейн с Майклом замолчали в надежде, что если они не будут шуметь, то услышат что-нибудь интересное. Близнецы свесились через край коляски, чтобы быть поближе к Мэри Поппинс, и только Аннабела продолжала мирно спать, сладко посапывая.

— Король, — начала Мэри Поппинс, глядя сквозь ребят, словно их здесь не было, — жил в далекой-далекой стране. Такой далекой, что большинство людей даже не слышали о ней. Он был так богат, что начни я сейчас перечислять все его сокровища, то даже за год не назвала бы и половины. Он был сказочно, удивительно, невероятно богат! И только одного у него не было. У него не было мудрости.

Мэри Поппинс на минуту остановилась, потом продолжила:

— В его стране добывалось много золота, его подданные были воспитанными и преуспевающими. У короля была жена и четверо пухленьких малышей. А может и пять. Точно Король не помнил, потому что у него была очень плохая память. Его Дворец был сделан из серебра и гранита, его казна была полна денег, а драгоценные камни в его короне были величиной с утиное яйцо. Он владел множеством прекрасных городов, бесчисленные корабли, принадлежащие ему, бороздили морские просторы.

Правой рукой Короля и его главным советником был Лорд-Канцлер, который отлично разбирался в том, кто есть кто и что есть что. Ведь наш Король был абсолютным, законченным глупцом и самое главное — знал об этом! И не удивительно: Королева и Лорд-Канцлер постоянно напоминали ему о том, как он глуп. Автобусные кондукторы, шоферы, продавцы магазинов — и те с трудом удерживались, чтобы не показать Королю, что они знают о его глупости. Нельзя сказать, чтобы они его не любили. Нет, просто они его не уважали.

Но Король не был виноват в том, что он глуп. С детства он пытался Хоть-Чему-Нибудь научиться. Среди урока он вскакивал и, утирая слезы горностаевой мантией, кричал: «Нет, я никогда, никогда не пойму этого! Никогда! Оставьте меня!» Но учителя, несмотря ни на что, не оставляли попыток научить его Хоть-Чему-Нибудь. Во Дворец съезжались Профессора со всего света в надежде, что им удастся научить его хотя бы сколько будет дважды два или как пишется слово «МАМА». Но все было напрасно.

И тут Королеве пришла в голову мысль.

— Надо пообещать Профессорам награду! — сказала она Лорду-Канцлеру. — Если в течение месяца Профессору удастся научить Короля Хоть-Чему-Нибудь, то он получит столько денег, сколько пожелает.

А если нет — то ему отрубят голову. Это послужит хорошим уроком всем нерадивым Профессорам! А головы будем вывешивать на Дворцовых Воротах.

И так как большинство Профессоров были небогаты, а объявленная награда очень велика, Профессора один за другим начали стекаться во Дворец. Но все их попытки оканчивались неудачей, и количество голов на Дворцовых Воротах все росло и росло.

Когда дела стали совсем плохи, Королева сказала мужу:

— Этельберт! (Этельберт было имя Короля). Думаю, будет лучше, если ты передашь управление страной мне и Лорду-Канцлеру. Мы знаем ответы на все вопросы.

— Гм! Не слишком удачная мысль! — возразил Король. — Ведь это мое Королевство!

Но в конце концов он согласился. Ведь королева была умнее его! Правда, Королю не очень-то нравилось, когда им помыкали в собственном Дворце, а кроме того — он любил держать в руке скипетр (у Короля была привычка грызть его ручку). Поэтому Профессора продолжали приходить во Дворец, и Король не оставлял надежды научиться Хоть-Чему-Нибудь. Но у него по-прежнему ничего не получалось. Все новые и новые головы появлялись на Дворцовых Воротах, и Король украдкой плакал, потому что очень жалел своих учителей.

Каждый новый Профессор приходил, твердо веря в успех. Многие начинали с тех вопросов, которые еще не задавали их предшественники.

— Сколько будет шесть плюс семь, Ваше Величество? — спросил пришедший издалека молодой и красивый Профессор.

Король некоторое время думал, почесывая скипетром затылок, потом изрек:

— Конечно двенадцать!

— Так-так! — прищелкнул языком Лорд-Канцлер, стоящий за троном.

Профессор застонал.

— Шесть плюс семь — тринадцать, Ваше Величество!

— О, прошу прощения! Задайте другой вопрос, Профессор! Уверен, на него я отвечу!

— Ну, хорошо. Сколько будет пять плюс восемь?

— Э-э-э… Гм! Сейчас-сейчас! Не подсказывайте, я сам. Есть! Пять плюс восемь будет одиннадцать!

— Так-так! — снова защелкал языком Лорд-Канцлер.

— Тринадцать! — безнадежно махнул рукой Профессор.

— Но, дорогой учитель! Вы совсем недавно сказали, что шесть плюс семь — тринадцать! А теперь вы заявляете, что пять плюс восемь — тоже тринадцать! Выходит, существует две цифры тринадцать?

Но молодой Профессор не ответил. Он лишь покачал головой и ушел прочь в сопровождении Палача.