– Увидимся вечером, ага? – небрежно бросила Айви через плечо, тарахтя прочь.

– Залезай, – негромко сказал Ник. Голос его глухо доносился из недр фургона. Бросив последний взгляд на Айви и Кармен, я запрыгнула в заднюю дверцу фургона и резко ее захлопнула, как только туда влетел Дженкс.

– Ё-моё! – воскликнул Дженкс, стремительно пролетая вперед. – Что с тобой стряслось?

Ник повернулся на сиденье водителя.

– Моллюски, – сказал он, похлопывая себя по раздутым щекам. Ник чертовски далеко продвинулся со своей безамулетной личиной, выкрасив волосы в металлически-черный цвет. Учитывая темный цвет лица и раздутые щеки, он ни в малейшей степени не был похож на себя. Личина была просто классная. И ни один регистратор амулетов ничего подозрительного бы в ней не засек.

– Привет, Рэчел, – сказал Ник. Глаза его ярко блестели. – Как настрой?

– Отличный, – жутко нервничая, солгала я. Не следовало мне его во все это дело впутывать. Но люди Трента знали Айви, и Ник сам на всем настоял. – Уверен, что хочешь это провернуть?

Ник перевел фургон на задний ход.

– У меня пуленепробиваемое алиби. В моей карточке табельного учета указано, что я на работе.

Стягивая с себя сапожки, я искоса на него глянула.

– Значит, ты всем этим в рабочее время занимаешься?

– Не то чтобы кто-то собирался меня проверить. Как только работа будет закончена, всем станет наплевать.

Я скривила недовольную гримасу. Сидя на бачке с каким-то клопомором, я запихала свои сапожки куда подальше. Ник нашел себе работу по очистке памятников материальной культуры в музее Эдемского парка. Его способность приспосабливаться к окружающим условиям служила для меня постоянным источником удивления. Всего за одну неделю он подыскал себе квартиру, обставил ее мебелью, купил паршивенький пикапчик, устроился на работу и назначил мне свидание – на удивление чудесное свидание, куда вошла совершенно неожиданная десятиминутная вертолетная экскурсия по городу. Ник сказал, что к той стремительности, с какой он встал на ноги, имеет отношение его предыдущий счет в банке. Должно быть, библиотекарям платили гораздо больше, чем мне казалось.

– Лучше давай меняйся, – сказал Ник, почти не шевеля губами, пока он расплачивался у автоматизированных ворот и мы неуклюже выезжали на солнце. – Мы будем там меньше чем через час.

Я вся сжалась от предвкушения и потянулась к белому рюкзаку с логотипом службы ухода за газонами. Туда ушла пара моих легких туфель, предохранительный амулет в мешочке с молнией, а также новое шелково-нейлоновое трико, плотно запакованное в связку размером с ладонь. Я расположила все так, чтобы там как раз осталось место для одной очаровательной норки и одного докучливого фейка, укладывая на самый верх одноразовый защитный комбинезон из бумажной ткани, которым Ник собирался воспользоваться. Мне предстояло влезть туда в качестве норки, но будь я проклята, если я собиралась надолго в этом качестве задержаться.

Мои обычные амулеты одним своим отсутствием наводили на определенные подозрения. Вез них я чувствовала себя голой, зато если бы меня поймали, максимум, в чем смогло бы обвинить меня ВБ, это в незаконном проникновении. А вот если бы при мне оказался хотя бы один амулет, способный воздействовать на персону (пусть даже такая мелочь, как амулет скверного запаха изо рта), это сразу же подбросило бы меня до умысла нанести телесные повреждения. Такое уже расценивалось как уголовное преступление. В конце концов, я была сыскным агентом и закон знала как следует.

Пока Ник занимал Дженкса болтовней в передней части фургона, я быстро разделась догола и запихала все свидетельства своего присутствия в фургоне в бак с ярлыком «ТОКСИЧНЫЕ ХИМИКАТЫ». Затем со смущенной поспешностью опорожнила флакончик с норочьим зельем, отчаянно скрипя зубами от боли трансформации. Узнав о том, что я только что торчала голой в задней части фургона, Дженкс проклял Ника на чем свет стоит. Теперь меня уже не особенно радовала перспектива обратной перемены, когда мне придется сносить язвительные шуточки Дженкса, пока наконец не удастся напялить на себя новенькое трико.

А дальше все заработало как часовой механизм.

Ник без всяких проблем добрался до территории, ибо его уже там ожидали (настоящая служба по уходу за газонами получила тем утром звонок об отмене заказа). Сады оказались совершенно пусты, поскольку было полнолуние, и они закрылись на нешуточные работы по уходу за растениями. В качестве норки я забралась в один из самых толстых розовых бутонов из всех, какие Нику полагалось опрыскать своим токсичным клопомором. Однако вместо гнусной отравы Ник опрыскал бутоны всего-навсего соленой водой, чтобы я смогла вернуть себе человеческий облик. Затем я, совершенно голая, засела в кусты и с поразительным энтузиазмом стала приветствовать глухие удары, с которыми на землю падали выброшенные Ником из фургона легкие туфли, амулет и пакетик с трико. Впрочем, такой мой энтузиазм был вполне объясним. Усевшись на розовую веточку и аж покачиваясь взад-вперед от восторга, Дженкс услаждал мой слух яркими и непрерывными замечаниями на предмет целых акров голого женского тела невероятной бледности и величины. Я не сомневалась в том, что соленая вода гораздо скорее убьет розы, нежели тех агрессивных сикарах, которыми заразил их Дженкс, но это также входило в план. В том случае, если меня поймают, Айви предстояло отправиться по тому же пути с новой партией свежих роз.

Мы с Дженксом провели лучшую часть дня, вовсю давя сикарах и куда больше соленой воды способствуя избавлению роз Трента от вредителей. В саду по-прежнему оставалось тихо, пока другие бригады по уходу за растениями старались держаться подальше от зловещих флажков, расставленных Ником вокруг розовых клумб. К тому времени, как в небе засияла полная луна, я уже зажималась в своем трико куда круче тролльской девственницы в первую брачную ночь. И очень приличная холодрыга в мрачном саду тоже на пользу не шла.

– Ну что, пора? – язвительно спросил Дженкс, чьи почти незримые крылышки едва заметно мерцали серебром в темноте, пока он надо мной парил.

– Пора, – отозвалась я, вовсю стуча зубами и осторожно пробираясь сквозь шипастые кусты.

Новый замок, врезанный Трентом в дверь своего кабинета, доставил нам немало хлопот. Чувствуя, как отчаянно стучит мое сердце, я топталась под дверью, пока Дженкс целых пять минут безумно мухлевал с замком. Матерясь как печник, феек наконец вынужден был попросить моей помощи. Мне следовало прижать к переключателю разогнутую скрепку для бумаг. Дженкс не потрудился сообщить мне о том, что я замыкаю цепь, пока меня очень прилично не долбануло током.

– Мудак! – зашипела я с пола, выворачивая себе кисть вместо того, чтобы свернуть негодяю шею, чего мне страшно хотелось. – Ты, блин, думаешь, что творишь?

– Ты бы не стала этого делать, если бы я тебя предупредил, – резонно заметил Дженкс, вися под самым потолком, на безопасном от меня расстоянии.

Сузив глаза, я проигнорировала его по-иезуитски коварное оправдание и рванулась к двери. Я почти ожидала, что там меня подстерегает Трент, и облегченно перевела дух, когда кабинет оказался пуст. Его лишь слабо освещал большой аквариум по ту сторону стола. Горбясь от радостного предвкушения, я направилась прямиком к нижнему ящику стола и подождала, пока Дженкс кивком не сообщил мне, что с ним все нормально. Затаив дыхание, я потянула ящик на себя– и ничего там не обнаружила.

Не слишком этому удивившись, я взглянула на Дженкса и развела руками.

– План Б, – дружно сказали мы с Дженксом, после чего я достала из кармана носовой платок, аккуратно вытерла все, к чему прикасалась, и добавила: – В задний кабинет.

Дженкс слетал за дверь проверить камеру и тут же вернулся.

– Петли осталось на пять минут. Нам надо поторопиться. – Я быстро кивнула, окидывая передний кабинет Трента последним взглядом, прежде чем в темпе последовать за Дженксом наружу. Он гудел впереди меня по коридору, держась на высоте груди. Чувствуя, как отчаянно стучит мое сердце, я спешила следом на разумном расстоянии от фейка. Мои туфли неслышно касались ковра, пока я трусила все дальше по пустому зданию. Предупредительный амулет у меня на шее исправно излучал приятную зелень.