– Расслабься, – рассеянно отозвался Кизли, внимательно изучая все диски. – Я их месяц тому назад в магазине купил. Лучше займись делом и вскипяти кастрюлю воды.

Айви фыркнула, резко развернулась и унеслась обратно на кухню. Я услышала несколько нервных щелчков, а затем хлопок вспыхнувшего газа. Кран бил на полную мощь, пока Айви наполняла кастрюлю, и из ванной глухо донесся удивленный возглас Ника.

Кизли проколол себе палец и привел заговор в действие раньше, чем я успела это понять. Амулет повис у меня на шее. Внимательно посмотрев мне в глаза, чтобы оценить эффективность заговора, Кизли переключил свое внимание на ранки.

– Очень вам признательна, – сказала я, когда первые пальцы облегчения проникли в мое тело, и мои плечи обмякли. Сущее избавление.

– Большое спасибо лучше приберечь, пока не увидишь счет, – пробормотал Кизли. Я нахмурила брови, услышав старую шутку, и старик улыбнулся. Вокруг его глаз тут же собралась уйма морщинок. Устроившись поудобнее, Кизли ткнул пальцем мою кожу. Боль прорвалась сквозь заговор, и я резко выдохнула.

– По-прежнему болит? – без особой нужды спросил старик.

– А почему вы просто не устроите ей общий наркоз? – спросила Айви.

Я вздрогнула. Проклятье, я даже не слышала, как она вошла в гостиную.

– Нет, – резко воспротивилась я. Мне категорически не хотелось, чтобы Айви убедила Кизли отправить меня в больницу скорой помощи.

– Тогда бы не было больно, – продолжила Айви. Облаченная в сплошную кожу и шелк, она казалась еще воинственней. – Зачем тебе так все усложнять?

– Я ничего не усложняю, – возразила я. – Я просто не хочу совсем лишаться сознания. – Тут в глазах у меня потемнело, и я сосредоточилась на своем дыхании. А то и без наркоза можно было сознание потерять.

– Вот что, дамы, – разрядил возникшее напряжение Кизли. – Я согласен, что погрузить Рэчел в сон было бы проще, особенно в ее случае, но против ее воли делать этого не намерен.

– Спасибо, – вяло сказала я.

– Тогда, быть может, еще несколько кастрюль кипятка? А, Айви? – спросил старик. – И еще несколько полотенец.

Тут зазвенела микроволновка, и Айви опять раздраженно умчалась на кухню. «Какая муха ее укусила?»– задумалась я.

Кизли привел в действие второй амулет и пристроил его рядом с первым. Это оказался еще один болеутоляющий амулет. Испытывая двойное облегчение, я размякла на кушетке и закрыла глаза. Они сами собой резко распахнулись, стоило только Айви со стуком поставить на кофейный столик кружку горячего шоколада и плюхнуть рядом еще одну стопку розовых полотенец. По-прежнему пребывая в неуместном раздражении, она вернулась на кухню и принялась вовсю хлопать там дверцами шкафчиков под столешницей центрального островка.

Я медленно вытащила из-под одеяла ушибленную демоном руку. Опухоль заметно спала, и узелок тревоги у меня внутри немного ослаб. Рука не была сломана. Я пошевелила пальцами, и Кизли вложил мне в ладонь кружку горячего шоколада. Кружка приятно грела руку. Глотнув горячего шоколада, я почему-то сразу же ощутила свою защищенность.

Пока я тянула в себя превосходный напиток, Кизли обвязал полотенцами мое правое плечо. Затем, достав из своего мешка какую-то прыскалку, смыл остатки крови с моей шеи, промакивая ее полотенцами. После чего, не сводя внимательных глаз с ранок от зубов демона, принялся прощупывать ткань.

– Ай! – взвизгнула я и резко отпрянула, едва не проливая горячий шоколад на одеяло. – Вам правда необходимо так делать?

Кизли хмыкнул и повесил мне па шею третий амулет.

– Лучше? – спросил он. В глазах у меня аж помутилось от силы заговора. Я задумалась, откуда у старика такой сильный амулет, а затем вспомнила, что он страдает артритом. Чтобы умерить такую боль, требовался чертовски сильный заговор, и я испытала чувство вины за то, что Кизли использует ради меня свой медицинский амулет. На сей раз, когда он принялся щупать и тыкать, я ощутила лишь тупое давление и удовлетворенно кивнула.

– Как давно тебя укусили? – спросил Кизли.

– Э-э… – Я замялась, стряхивая с себя сонливость – побочное действие амулета. – Кажется, на закате.

– А сейчас у нас что, начало десятого? – спросил старик, указывая на часы на проигрывателе. – Очень хорошо. Мы сможем всю-всю тебя зашить. – Устроившись поудобнее, он напустил на себя вид инструктора, подзывая к себе Маталину. – Вот, посмотри, – сказал миниатюрной фейке Кизли. – Видишь, как ткань была скорее разрезана, чем порвана? Я всегда предпочитаю зашивать укусы вампиров, нежели вервольфов. Это не только чище, но и к тому же не приходится выводить ферменты.

Маталина подплыла поближе.

– Копья из шипов оставляют подобные разрезы, но мне никогда не удавалось удержать чем-нибудь мышцу на месте, прежде чем я закончу зашивать. – Побелев как полотно, я глотнула горячего шоколада, от всей души желая, чтобы они прекратили разговаривать так, как будто я подопытный кролик или шмат мяса на рашпере.

– Лично я всегда использую растворимые ветеринарные нити, – заявил Кизли.

– Ветеринарные? – в шоке переспросила я.

– В ветеринарных клиниках обычно никто никаких записей не ведет, – рассеянно пояснил старик. – Но я слышал, что жилка, что тянется по середине лаврового листа, достаточно крепка для фей и фейков. Однако, зашивая крылышко, я бы не стал пользоваться ничем, кроме кетгута. Хочешь, немного одолжу? – Порывшись в своем пакете, он выложил на стол несколько бумажных конвертов. – Считай их расчетом за те кусочки растений.

Крылышки Маталины деликатно порозовели.

– Но это не мои растения.

– Да, это правда, – вмешалась я. – Из моей квартплаты вычитается полтинник за то, что я ухаживаю за садом. Полагаю, эти растения мои. Но именно ты больше всех заботишься о саде. Поэтому я бы сказала, что он с таким же успехом твой.

Кизли поднял взгляд от моей шеи. А у Маталины сделался шокированный вид.

– Тогда считай его заработком Дженкса, – добавила я. – Если ты, конечно, считаешь, что ему захочется взять сад в субаренду как часть своей зарплаты.

На мгновение повисло неловкое молчание.

– Пожалуй, Дженксу это может понравиться, – прошептала Маталина. И убрала в свой саквояж маленькие конвертики. Затем, оставив саквояж на столике, метнулась к окну и обратно, явно растроганная. Миниатюрную фей-ку определенно смутило мое предложение. Задумываясь, правильно ли я поступила, я принялась разглядывать разложенные на газете принадлежности Кизли.

– Вы врач? – спросила я, с глухим стуком ставя пустую кружку на кофейный столик. Затем я подумала, что мне обязательно надо раздобыть рецепт этого заговора. Прямо сейчас я нигде ничего не чувствовала.

– Нет. – Скомкав пропитанные водой и кровью полотенца, Кизли бросил их на пол.

– Тогда откуда у вас все эти инструменты? – поинтересовалась я.

– Не люблю больницы, – кратко ответил старик. – Маталина? Почему бы мне не наложить внешние швы, а тебе не закрыть кожу? Уверен, твоя работа еще глаже моей. – Он грустно улыбнулся. – Ручаюсь, Рэчел по достоинству оценит меньший по размеру шрам.

– Очень помогает, когда находишься в дюйме от раны, – заметила Маталина, явно обрадованная тем, что ее попросили помочь.

Кизли натер мне шею каким-то холодным гелем. Я внимательно изучала потолок, пока он брал ножницы и подравнивал, как мне подумалось, рваные края раны. Наконец, удовлетворенно хмыкнув, старик выбрал себе иголку и нитку. Я ощутила нажим на шею, затем за нее что-то потянуло, и я втянула в себя глубокий вдох. Затем мои глаза переметнулись на Айви, когда она вошла в гостиную и наклонилась к самой моей шее, почти перекрывая Кизли свет фонаря.

– А как насчет вот этой? – спросила Айви, указывая пальцем. – По-моему, она сильней всего кровоточит.

– Нет, – сказал Кизли, делая очередной шов. – Вскипяти-ка лучше еще кастрюлю, ага?

– Может четыре кастрюли? – предложила Айви.

– Если не трудно, – протянул старик, продолжая меня зашивать. Не сводя пристального взгляда с часов, я считала, сколько раз он протягивает нитку. Шоколад укладывался у меня в желудке далеко не так хорошо, как я ожидала. Швов мне не накладывали с тех самых пор, как один мой бывший друг спрятался в моем школьном шкафчике и прикинулся верлисом. День закончился тем, что нас обоих выгнали из школы.