— Дивоур закрыл денежный кран, — кивнул я. — Человек, который всегда добивался своего, не мог поступить иначе, но, если он действительно любил сына, то сумел бы найти способ ему помочь.

— Может — да, а может, и нет — Билл вновь взглянул на часы. — Позволь мне побыстрее закончить, а то очень уж печет солнце… Эта история наглядно показывает, как в жизни все меняется. В прошлом июле, за месяц до смерти, Лэнс Дивоур показывается в почтовом отделении супермаркета Лейквью. У него в руке большой конверт, который он хочет отослать, но сначала он хочет показать Карле Десинчес, что в конверте. Карла вспоминала, что его прямо-таки распирало от гордости.

Я попытался представить себе худосочного, заикающегося Лэнса Дивоура, которого распирало от гордости. Получилось. И смеха этот образ не вызывал.

— Фотографию они сделали в студии в Касл-Роке. Сфотографировали ребенка… как ее зовут? Кайла?

— Кира.

— Точно. И откуда они только берут такие имена? Так вот, Кира сидела в большом кожаном кресле, нацепив на нос-пуговку огромные очки и рассматривала один из аэрофотоснимков лесов на другой стороне озера, то ли квадрат Тэ-Эр Сто, то ли Тэ-Эр Сто десять. Короче, один из тех, что старик отдавал Лэнсу. Карла говорила, что на лице девочки отражалось недоумение, словно она не подозревала, что в мире может быть так много леса. И такой она получилась милашкой.

— Как в жизни, — пробормотал я.

— Эту фотографию Лэнс отправил Максуэллу Дивоуру в Палм-Спрингс, штат Калифорния.

— Выходит, то ли старик в конце концов смягчился и попросил прислать фотографию своей единственной внучки, то ли Лэнс Дивоур думал, что фотография заставит его смягчиться.

Билл кивнул, на лице его отражалась удовлетворенность родителя, чей ребенок справился с трудной задачей.

— Не знаю, смягчился или нет. Не хватило времени, чтобы понять. Лэнс купил маленькую спутниковую антенну, вроде той, что стоит у тебя. В тот день, когда он ее устанавливал, налетел шквал. Дул сильный ветер, лило, как из ведра, сверкали молнии. Но произошло все это ближе к вечеру, уже после того, как Лэнс поставил антенну. А вот когда полило, он вспомнил, что забыл на крыше трейлера разводной ключ. И полез за ним, потому что не хотел, чтобы ключ заржавел.

— Его ударило молнией? Господи, Билл!

— Молния ударила, но не в него, а рядом. Когда поедешь в следующий раз мимо того места, где Уэсп-Хилл-роуд вливается в Шестьдесят восьмое шоссе, то увидишь обожженный пень. Все, что осталось от дерева, в которое ударила молния. Лэнс в этот момент спускался по лестнице с ключом в руке. Если гром никогда не гремел прямо над твоей головой, ты не знаешь, как это страшно, все равно что пьяный водитель выруливает на встречную полосу и прет прямо на тебя, а за мгновение до столкновения уходит обратно на свою половину дороги. От близкого удара молнии волосы встают дыбом. Да что там волосы, встает даже чертов крантик. В ушах стоит гул, во рту вкус паленого. И если у тебя есть время подумать до того, как ты падаешь на землю, то мысль одна: тебя ударило током. Бедный малый. Он любил Тэ-Эр, но любовь эта осталась безответной.

— Он сломал шею?

— Да. Из-за грома Мэтти не слышала, как он упал. Не слышала и криков, если они и были. Через несколько минут она выглянула из трейлера, не понимая, что его задержало. И увидела, что он лежит на земле и широко раскрытыми глазами смотрит на дождь.

Билл в последний раз взглянул на часы и распахнул дверцу пикапа.

— На свадьбе старика не было, но он приехал на похороны сына и с тех пор живет здесь. Но не хочет знаться с молодой женщиной…

— Зато хочет отнять у нее ребенка. — Я и так об этом знал, но у меня все равно засосало под ложечкой. «Никому об этом не рассказывайте, — попросила меня Мэтти утром четвертого июля. — Для меня и Ки сейчас тяжелое время». — На какой стадии судебный процесс?

— Я бы сказал, близится к завершению, — ответил Билл. — Слушание дела в окружном суде пройдет или в конце этого месяца, или в начале следующего. Судья может вынести решение передать девочку деду немедленно или с наступлением осени. Дата значения не имеет но я абсолютно уверен, что матери на этом суде рассчитывать не на что. Так или иначе, девочка будет расти в Калифорнии.

По моей спине пробежал холодок.

Билл скользнул за руль.

— Держись от этого подальше, Майк. Обходи стороной Мэтти Дивоур и ее дочь. А если тебя вызовут в суд, чтобы дать показания о вашей встрече, побольше улыбайся и поменьше говори.

— Макс Дивоур обвиняет ее в том, что она пренебрегает воспитанием дочери?

— Да.

— Билл, я видел ребенка. Она вполне ухоженная.

Он улыбнулся, но больно уж невеселой улыбкой.

— Вполне возможно. Но суть не в этом. Держись подальше от этой истории, дружище. Предупредить тебя — мой долг. Теперь, когда Джо нет я — единственный оставшийся у тебя сторож. — Он захлопнул дверцу «рэма», завел двигатель, потянулся к ручке переключения скоростей, убрал руку, словно о чем-то вспомнил.

— Если у тебя будет возможность, поищи сов.

— Каких сов?

— Тут есть пара пластмассовых сов. То ли в подвале, то ли в студии Джо. Их привезли осенью, за год до ее смерти.

— Осенью 1993 года?

— Да.

— Этого не может быть, осенью 1993 года мы ни разу не приезжали в «Сару».

— Может. Я как раз навешивал ставни, когда приехала Джо. Только мы перекинулись парой слов, как подкатил грузовичок Ю-пи-эс[65]. Я занес коробку в дом и выпил кофе, тогда я еще пил кофе, а она тем временем вытащила сов и показала их мне. И доложу тебе, выглядели они, как настоящие! А десять минут спустя она отбыла. Словно приезжала только для того, чтобы распаковать сов, хотя ехать из Дерри ради этого просто глупо.

— А когда она приезжала, Билл? Ты помнишь?

— Во вторую неделю ноября, — без запинки ответил он. — В тот день, во второй половине, мы с женой поехали в Льюистон, к сестре Ветти. Она пригласила нас на день рождения. По пути назад завернули в Касл-Рок и Ветти купила индейку ко Дню Благодарения[66]. — он с любопытством взглянул на меня. — Ты действительно ничего не знал о совах?

— Нет.

— Это странно, да?

— Может, она говорила мне, а я забыл, — ответил я. — Наверное, теперь это не имеет значения. — Однако имело. Пустячок, конечно, но пустячок значимый. — Зачем Джо понадобились пластмассовые совы?

— Чтобы не давать воронам срать на дом. Одна вот отметилась у тебя на террасе. Если вороны видят пластиковых сов, то предпочитают облетать их стороной.

Я рассмеялся, хотя мысли мои занимало другое.

— Правда? Неужели помогает?

— Да, если переставлять сов с места на место, чтобы вороны не заподозрили, что они — пластмассовые. Вороны — самые умные птицы. Поищи сов, они избавят тебя от многих хлопот.

— Я поищу.

Пластиковые совы отпугивают ворон. Случайно узнав об этом (а Джо много чего выхватывала из захлестывающего нас информационного потока), она тут же начала действовать. В этом была вся Джо. В который уж раз я остро ощутил, как мне ее недостает.

— Хорошо. Я на днях подъеду, и мы обойдем всю усадьбу. Если захочешь, заглянем и в лес. Думаю, ты останешься доволен.

— Я в этом уверен. А где остановился Дивоур?

Кустистые брови взлетели вверх:

— В «Уэррингтоне». Вы с ним соседи. Я думал, ты знаешь.

Я вспомнил женщину, которую видел на прогулке. Черный купальник и черные шорты, комбинация которых чем-то напоминала выходное платье, и кивнул.

— Я видел его жену.

Билл так смеялся, что ему пришлось лезть за носовым платком. Он вытащил его из бардачка — не платок, а целая скатерть — и вытер глаза.

— Что тут смешного? — полюбопытствовал я.

— Тощая женщина? С седыми волосами? И лицом-маской?

Тут уж я рассмеялся:

— Все так.

— Она ему не жена, а личный секретарь. Зовут ее Роджетт Уитмор. Все жены Дивоура умерли. Последняя — двадцать лет тому назад.