— Я знаю. — Я нарисовал стрелку к куску хлеба в берете. — Гренок по-французски — вкуснятина. Ки, ты сказала маме о женщине в ее платье?
— Нет. Я подумала, тьто она испугается. — Ки понизила голос. — Она идет!
В трубке вновь зашуршало и послышался голос Мэтти:
— Этот разговор освежил в твоей памяти воспоминание о свидании с моей дочерью?
— Если и освежил, то ее память, — ответил я.
Мысленная связь между мною и Мэтти, безусловно, существовала, но к ярмарке это не имело ни малейшего отношения, в этом я не сомневался.
Она засмеялась. Мне нравилось, как звучит ее смех в это утро и мне не хотелось ее огорчать, но я не хотел и другого, не хотел, чтобы она принимала белую линию, разделяющую на дороге полосы встречного движения за островок безопасности.
— Мэтти, тебе нельзя забывать об осторожности, понимаешь? Да, Линди Бриггс взяла тебя на работу, но это не означает, что теперь в городе живут только твои друзья.
— Я понимаю, — ответила она. Опять я подумал, а не предложить ли ей на какое-то время увезти Киру в Дерри. Они могли бы до конца лета пожить в моем доме, пока здесь все не придет в норму. Да только она не поехала бы. Она согласилась на мое предложение нанять высокооплачиваемого нью-йоркского адвоката только потому, что ее загнали в угол. А тут у нее был выбор. Или она думала, что он у нее есть, и как я мог повлиять на нее? Фактов у меня не было, только предчувствие. Я видел лишь нависшую над ней темную тень.
— Я хочу, чтобы ты особенно остерегалась двоих мужчин. Один из них — Билл Дин. Второй — Кенни Остер. У него…
— …большая собака с платком на шее. Он…
— Это Тейника! — донесся издалека голос Ки. — Это Тейника!
— Иди поиграй во дворе, цыпленок.
— Я вытийаю стол.
— Вытрешь позже. А сейчас иди во двор. — Последовала пауза: Мэтти провожала взглядом девочку. Стрикленда она забрала с собой. И хотя Ки вышла из трейлера, Мэтти заговорила приглушенным голосом, словно боялась, что ее подслушают:
— Ты пытаешься напугать меня?
— Нет. — Я вновь и вновь обводил слово опасность. — Но я хочу, чтобы ты не забывала об осторожности. Билл и Кенни, возможно, входили в команду Дивоура, как Футмен и Осгуд. Не спрашивай, с чего я так решил, ответа у меня нет. Это только интуиция, но с тех пор, как я вернулся в Тэ-Эр, она здорово обострилась.
— Что ты хочешь этим сказать?
— На тебе белая футболка с желтой уткой?
— Как ты узнал? Ки сказала?
— Она взяла с собой маленькую собачку из «Счастливого домика»?
Долгое молчание. Наконец едва слышное:
— Боже мой, — а затем снова: — Как…
— Я не знаю как. Я не знаю, по-прежнему ли… над тобой нависает угроза, но чувствую, что она есть. И над Ки тоже. — Больше я ничего сказать не мог, боялся, что у нее поедет крыша.
— Но он мертв! — закричала она. — Старик мертв! Почему он не может оставить нас в покое?
— Может, и оставил. Может, и нет. Но вреда от того, что ты не будешь забывать об осторожности, никакого, так?
— Нет — ответила она. — Обычно так оно и есть.
— Обычно?
— Почему бы тебе не приехать ко мне, Майк? Может мы сходим вместе на ярмарку?
— Может осенью и сходим. Втроем.
— Я бы хотела.
— А пока я все думаю о ключе.
— Думать — это половина твоей проблемы, Майк. — Мэтти вновь рассмеялась. Уже грустно. И я понял, что она имела в виду. Только она не понимала, что вторая половина — интуиция, предчувствие, как ни назови. Это качели, и в конце концов, думал я, именно они убалтывают большинство из нас до смерти.
Я занес «Ай-би-эм» в дом и положил на нее рукопись. Я отписался, во всяком случае, на какое-то время. Из шкафа больше ничего не видно. Пока не разрешатся реальные проблемы, об Энди Дрейке и Джоне Шеклефорде лучше забыть. Надев брюки и рубашку, кажется, впервые за много недель, я вдруг подумал, что некая сила пыталась отвлечь меня от происходящего той самой историей, часть которой я уже напечатал, вернув мне способность писать. Логичное предположение. Работа всегда была для меня наркотиком, уводила от действительности куда лучше спиртного или «меллерила»[121], который лежал в аптечке в ванной. А может, работа, выполняла лишь функции передаточной системы, служила шприцем, содержимое которого и составляли то ли сны, то ли видения. Может, настоящим наркотиком являлся транс. Состояние транса. Особое состояние, в которое обязательно надо войти. Я умел впадать в транс, вот и выходил на связь с потусторонними силами.
С длинного стола, разделявшего кухню и гостиную, я схватил ключи от «шевроле» и взглянул на холодильник. Магниты вновь образовали окружность. А в ней — послание, которое я уже видел, только теперь написанное по всем правилам грамматики, спасибо дополнительным буквам: help her.
— Я делаю все, что могу, — буркнул я и вышел из дома.
В трех милях к северу по Шестьдесят восьмому шоссе, в той его части, что называется Касл-Рок-роуд, есть большая теплица с примыкающим к ней магазинчиком. Назывался он «Саженцы и рассада». Джо проводила в нем немало времени, покупая какие-то мелочи для сада или просто болтая с двумя женщинами, которые там хозяйничали. Одной из них была Элен Остер, жена Кенни.
Я подъехал к магазинчику в десять часов. Несмотря на воскресный день, он, естественно, работал (во время туристического сезона для магазинов Мэна это обычное дело). Я припарковался рядом с «бимером» с нью-йоркскими номерами, дослушал прогноз погоды (на ближайшие два дня обещали такую же жару) и вылез из машины. Тут же из магазина вышла женщина в лифчике от купальника, шортах и широкополой желтой пляжной шляпе. В руках она держала пакет с торфяным мхом. Она улыбнулась мне. Я ответил очень сдержанной улыбкой, показывающей, что она меня не заинтересовала. Да и с чего? Она же из Нью-Йорка, а значит, не марсианка.
В магазине царили жара и влажность, не сравнимые с уличными. Лайла Проулке, совладелица магазина, разговаривала по телефону. Маленький вентилятор у кассового аппарата гнал воздух прямо на нее. Увидев меня, она помахала рукой. Помахал рукой и я, с таким ощущением, что проделывает это кто-то еще. Работая или нет, я все равно находился в состоянии транса. Сомнений тут быть не могло.
Я прошелся по магазину, брал в руки то одно, то другое и искоса поглядывал на Лайлу, дожидаясь, пока она положит трубку и я смогу поговорить с ней, не расслабляясь ни на секунду. Наконец трубка легла на рычаг, и я подошел к прилавку.
— Майкл Нунэн собственной персоной! До чего же приятно вас видеть! — Она начала пробивать чеки на мои покупки. — Я очень сожалею о случившемся с Джоанной. Должна первым делом сказать об этом. Мы очень любили Джо.
— Спасибо, Лайла.
— Не за что. Больше об этом можно и не говорить, но выразить свое отношение надо сразу. Я всегда так считала и буду считать. Именно сразу. Решили покопаться в саду?
— Когда станет чуть прохладнее.
— Да. Ужасная жара. — Тут она указала на одну из моих покупок. — Хотите положить в специальный пакет? Мой лозунг — предусмотрительность никогда не повредит.
Я кивнул, потом взглянул на маленькую доску объявлений, стоявшую у прилавка. Прочитал надпись мелом на черной поверхности:
СВЕЖАЯ ЧЕРНИКА. ПРЯМО ИЗ ЛЕСА.
— Я возьму пинту ягод. Если только собраны они не в пятницу. Без пятничных ягод я вполне могу обойтись.
Лайла энергично покивала, словно очень даже хорошо знала, о чем я толкую.
— Еще вчера они были на кусте. Думаю, вы согласитесь со мной, что ягода свежая.
— Абсолютно! Черника — кличка собаки Кенни, не так ли?
— Странная кличка, это точно. Господи, как мне нравятся большие собаки, если они умеют себя вести. — Лайла повернулась, достала из маленького холодильника пинту черники и уложила пластиковый контейнер с ягодами в отдельный пакет.
— А где Элен? — спросил я. — У нее выходной?
121
Препарат из группы нейролептиков, большие дозы вызывают состояние, аналогичное опьянению.