– О чем?

– Обо всей этой ситуации. Тебе нужно выговориться.

– Со мной все в порядке.

Я выскакиваю из кофейни.

– Анюта!

Ярослав догоняет меня.

– Не хочешь со мной разговаривать – позвони подруге. Не оставайся одна.

– У меня все хорошо.

– Ты плакала?

– Нет.

– Зря. Очень советую поплакать. Можешь порыдать на моей груди.

Я не собираюсь рыдать! Мне кажется, я не смогу, даже если захочу. Внутри все как будто закаменело. Покрылось непробиваемой коркой льда.

Пусть так и будет! Так легче.

Поплачу когда-нибудь потом, когда все будет позади. Сейчас мне нельзя раскисать. Я должна быть собранной и сильной.

Я собираюсь уничтожить мужа. Я хочу изменить всю свою жизнь. И мне нужно сделать это так, чтобы дети не пострадали.

Ярослав

Я не знаю, куда идет Анюта, но иду рядом с ней. И предлагаю:

– Давай я тебя отвезу.

– Куда?

– В одно хорошее место.

В какое, разберемся по ходу действия. Главное – не оставлять ее сейчас одну.

– Мне не надо в хорошее место. Мне надо к юристу. Сколько сейчас времени?

Анюта поворачивает руку и смотрит на маленькие часики на запястье. Всматривается, как будто не видит. Или не может понять.

– Почти пять, – говорю я.

– Черт.

– Опоздала?

– Не успею добраться.

– Я тебя домчу. Пойдем.

Моя машина на стоянке, идти минут пять. Анюта шагает чуть позади меня. У меня зудит ладонь от желания взять ее за руку.

Слышу, как Анюта что-то бормочет себе под нос.

– Пицца, – удается разобрать мне.

– Ты голодна?

Я оборачиваюсь. У нее такие глаза… Огромные бездонные озера, наполненные острой горечью.

– Он купил пиццу. Мне пицца. А ей…

Она сглатывает и судорожно вдыхает. Взгляд снова становится пустым и отрешенным. Не дает себе чувствовать. Не хочет падать в эту бездну боли.

Я думал, она будет рыдать. Нежный, пугливый и ранимый страусенок, которому пришлось вытащить голову из песка. И посмотреть на мир без розовых очков.

Но нет. Она не рыдает. Я забыл, что страусы еще и офигенно бегают. И Анюта сейчас убегает. От самой себя, от своих невыносимых эмоций.

Лучше бы она рыдала. Для нее же лучше! Все равно накроет, рано или поздно.

Лучше сразу пройти через это эмоциональное дерьмо, порыдать, поорать, убить кого-нибудь, если надо. А потом отпустить все это, и жить дальше.

Не надо загонять эту разрушительную хрень внутрь!

Я открываю Анюте дверь, усаживаю ее на пассажирское сиденье, пристегиваю. Она вздрагивает, когда я случайно касаюсь ее коленки. Вся – как натянутый нерв.

– Куда ехать? – спрашиваю, заняв свое место.

– Ленина, сто восемь, – Анюта смотрит на экран телефона.

– А что это за юрист? Хороший?

– Не знаю. Я его в интернете нашла.

Капец…

– Слушай, это не дело – какой-то левый чувак из интернета. Давай я тебе своего юриста подгоню.

– Своего?

– Я на юрфаке пару курсов отучился, потом перевелся на эконом. Знакомых в юридической сфере полно. Я узнаю, кто лучший по семейному праву.

– Хорошо, – кивает Анюта. – Спасибо тебе.

– Ты хочешь…

– Развод. Я хочу развод.

– Общая недвижимость есть?

– Да.

– Квартира?

– Ага.

– В ипотеке?

– Старая была в ипотеке, муж закрыл досрочно. Потом добавили еще и купили новую.

– Разберемся. Поделим по справедливости. Тебе – квартира, ему – жестокая кастрация.

С губ Анюты слетает нервный смешок.

– Так можно?

– Все можно. Разберемся.

К левому юристу нам уже не надо. Значит, мы едем… Куда я везу Анюту? Ресторан – не то. В парк погулять – вряд ли. Мне в кризисных ситуациях помогает адреналиновая физическая активность. Морду кому-нибудь набить на ринге, на карте погонять по профессиональному треку или понырять с вышки в бассейне.

Но Анюта вряд ли будет прыгать с вышки.

О. Я, оказывается, свернул к своему дому. На автомате. Тут на кольце традиционная пробка, в которой мы постоим минут десять. А потом еще пара километров – и мой жилой комплекс.

– Ярослав… – начинает Анюта.

И как будто спотыкается.

– Зови меня просто Яр. Все друзья так зовут.

– Почему ты мне помогаешь?

– Потому что я обещал одной принцессе.

И правда, обещал. А мой внутренний самурайский кодекс гласит, что обещания надо выполнять. Любые. Но особенно – данные принцессам.

– Кому?

– Неважно, Анют. Я помогаю, потому что могу. И потому что хочу. Этого достаточно?

Она лишь пожимает плечами. Смотрит на меня. Я вижу, как ее грудь вздымается от неровного дыхания. И она снова… кладет руку на мою ладонь.

В мою голову ударяет хмель.

В ее глазах – отчаянная решимость. Ее сейчас дико колбасит. Она готова на самые безрассудные поступки.

Осторожнее, Анюта!

Не надо так на меня смотреть. И так облизывать губы тоже не стоит. Даже если это просто нервное…

Ее холодные хрупкие пальчики прожигают тыльную сторону моей ладони.

– Яр, а я… тебе нравлюсь?

Аня

Боль. Пульсирующая, жгучая, ослепляющая. Она рядом. Стоит только расслабиться – и она обрушится на меня лавиной, раздавит и уничтожит.

Я боюсь, что не выдержу… Но я должна.

Перед глазами – лицо Коли. В ушах – его голос. “Ты вечно кудахчешь, как курица…”

Наверное, он положил трубку и посмотрел на Снежану. Она сидела рядом в их гостиничном номере. И они издевательски смеялись надо мной. Над тем, какая я жалкая и глупая. Обманутая жена…

Я сама собирала ему чемодан! Плавки упаковывала. Рубашки складывала так, чтобы не помялись. Носки аккуратными валиками, трусы по количеству дней…

А он… пиццу заказал! Он как будто прощался в тот вечер… Пиццей? Серьезно? Это его “отступные”? Видимо, я большего не заслуживаю.

Я никогда ничего не просила. Ни нарядов, ни драгоценностей, ни поездок на курорты. Наряды я могу сшить сама, бриллианты не умею носить, для отдыха мне пойдет родительская дача…

Я такая хорошая. Такая удобная. Мной так удобно пользоваться. Об меня так удобно вытирать ноги…

Таких, как я, не любят. Просто используют.

Мой муж давно не хочет меня. Он хочет ее. Она молодая, яркая, сексуальная. У нее длинные ноги, упругая попа, накаченные губы. И она посыпает свое выдающееся декольте блестками.

А я… надоевшая постылая жена. Ненужная. Нежеланная. Некрасивая.

Нелюбимая.

Нет. Я не буду сейчас в это падать. Я не выдержу…

Дети. Надо думать о детях. Время почти пять. Макс сейчас на своей робототехнике, недавно написал, что пришел на занятия и все в порядке.. Алиса в школе. У них там репетиция последнего звонка.

А я… Я собираюсь к юристу. Ярослав меня отвезет.

Мы идем к машине. Я, чтобы не проваливаться в омут разрушающих мыслей, смотрю на его спину. Эта спина… Она такая… мужская. Широкий размах плеч, плотные бицепсы, под рубашкой чувствуются мускулы. И шаг у него уверенный, твердый.

Передо мной мужчина. Настоящий. Высокий, молодой, привлекательный.

Вообще не похожий на моего мужа.

Почему он… Зачем он со мной возится? Из жалости? Я такая жалкая, а он такой благородный, что не может пройти мимо? Кто я в его глазах? Выброшенный на помойку облезлый котенок?

Я не хочу быть жалкой! Я не хочу, чтобы он меня жалел.

* * *

Ярослав предлагает мне своего юриста. Найдет самого лучшего, который поможет решить все в мою пользу. Почему он это делает? Я не выдерживаю, и спрашиваю. Он отвечает что-то странное и непонятное. Принцесса? Какая принцесса?