Понятно. Струсил. Чего и следовало ожидать!

Ну и ладно. Сама разберусь. Решила, что нам с детьми нужен серьезный разговор, и что он произойдет сегодня – пусть так и будет.

Кормлю детей ужином. Котлеты пересолила, рис получился какой-то склеенный… Сердце не на месте. Но они, вроде, едят с аппетитом. Не жалуются. И то хорошо…

“Ань, я заболел, не смог прийти”, – прилетает сообщение от бывшего мужа.

Ага, конечно. Свалился с внезапным приступом трусливой лихорадки. И написать не смог заранее. Только что из комы вышел.

Ну и черт с тобой!

Зову Макса и Алису на кухню. Усаживаю за стол.

– Давайте поговорим.

– О чем?

– Обо всем.

– Мам, что-то случилось? – спрашивает Алиса.

И оба смотрят на меня испуганно.

– Мы с папой больше не живем вместе.

– Мы заметили! – прыскает Алиса.

Макс тоже смеется. Ну конечно, та еще новость. Ладно. Продолжаем.

– У нас возникли… разногласия, – говорю я.

И понимаю, что сказала чушь. Оба моих отпрыска смотрят на меня, как на идиотку.

– Мам, мы все знаем. Он просто мудак и козел.

– Алиса, не стоит так говорить об отце.

– А делать так, как он, стоит? Он мне больше не отец.

– Мы с ним вчера общались по телефону. Поговорили вполне мирно и спокойно, как цивилизованные люди. Он скучает по вам.

– А мы не скучаем!

Блин… Я плохо подготовилась к этому разговору. Начала не с того. Веду не туда. Но все же продолжаю.

– Я не буду мешать вам видеться с отцом…

– Видеться с ним? Ты серьезно? Я никогда больше не хочу его видеть! – зло выпаливает Алиса.

– Зачем нам с ним видеться? – добавляет Макс. – Что мы будем делать?

– Ну… ходить куда-то. Гулять. Разговаривать.

– Что-то я не помню, чтобы он со мной разговаривал. Только орал.

Черт. А чего я хотела? Наверное, еще слишком рано…

– У нас скоро будет суд и развод, – продолжаю я. – И там будет решаться вопрос о совместной опеке.

– Я думал, вы уже развелись! – удивленно замечает сын.

– Это не так быстро делается.

– То есть, ты все еще его жена?

– Официально да.

И мне становится так неуютно от этого! Я с Ярославом уже… Мы с ним… Я что, изменяю мужу? Глупости! Это лишь формальность. Он мне не муж.

Скорее бы развод! До него осталось совсем немного.

– А у тебя уже есть какой-то чувак, – то ли задумчиво, то ли осуждающе произносит Максик.

– Яр – мой друг.

– Ярослав – классный! – вдруг встревает Алиса.

– Ну, не знаю… – Максим все еще сомневается.

– Я тебе рассказывала. Он крутой. Помог мне. И вообще… Мне он нравится.

– Когда ты меня с ним познакомишь? – спрашивает сын.

– Да хоть сегодня! – вырывается у меня.

Я, правда, так соскучилась по Яру!

– Правда, можно сегодня? – радостно восклицает Алиса.

– Я спрошу у него.

Пишу Яру. Он сразу же отвечает: “Сейчас приеду”.

И уже через пять минут раздается звонок в домофон. Как ему удалось так быстро до нас добраться? Бегу открывать.

– Я пришел, – раздается голос.

Но не Ярослава. А Коли!

Черт. Я стою у домофона. Зависла. Не знаю, что делать.

– Можно мне войти?

– Ты что, уже выздоровел? – только и могу пролепетать я.

– Да! Откроешь, наконец?

Николай

Я реально хреново себя чувствую. Плохо, как никогда. Но я не болен. Меня ломает от мысли, что нужно предстать перед собственными детьми после всего, что они обо мне узнали…

Весь день мечусь и мучаюсь. А когда подходит время ехать к ним, на меня как будто паралич нападает. Не могу сдвинуться с места. Сижу в беседке, смотрю на бутылку коньяка, которая по случайности завалялась в холодильнике. И пишу Ане, что заболел.

И тут же меня охватывает приступ острой злости. Сам не знаю, на что конкретно. На себя?

Мля… получается, я струсил. И что дальше? Так и буду прятаться? Детей никогда не увижу? Мужик я или где?

Беру коньяк. Открываю. И – выливаю под куст бузины.

Сажусь в машину. Еду в город. Несусь, как на пожар. Боюсь передумать.

Останавливаюсь у знакомого дома. Звоню в домофон.

Что за нах? Меня не хотят пускать? Чтобы не растерять решимости, бурчу что-то агрессивно и зло.

– Ладно, поднимайся, – нехотя произносит Аня.

Вообще-то, ты сама меня позвала!

Уже входя в подъезд, краем глаза замечаю мужика, который идет сюда же. Мне кажется, он похож на Анькиного хахаля. Как его? Да ладно. Помню я его имя – Ярослав.

Дверь на доводчике быстро захлопывается, и я думаю: да наверное, показалось. Не будет же она звать нас обоих…

Поднимаюсь. Смотрю на дверь, которую не так давно разукрасил. Чувствую… злость. И вину. И – снова злость.

Вхожу.

– Привет, – произносит Аня, оглядывая меня. – Выздоровел?

Насмехается?

– Да! – чуть ли не ору я.

– Выглядишь не очень.

Это ты меня еще в запое не видела…

К счастью, ни жена, ни дети не знают о моих слабостях. Раньше я никогда сильно не бухал. А о том, что забухал с горя, в курсе только родители.

– Где дети? – спрашиваю Аню.

– Алиса, Макс! – зовет она.

И мои отпрыски появляются в прихожей. Меня бросает в пот. Руки дрожат. Волнуюсь, как никогда в жизни.

Как будто сто лет их не видел! И они как будто стали старше.

Алиса смотрит презрительно и высокомерно, как на какую-нибудь мерзость. Макс… он непонятный. Серьезный, насупленный. На меня похож! – вдруг понимаю я. И от этого становится еще больнее.

– Привет, – говорю обоим.

И тут за моей спиной открывается дверь.

– Ярослав! – радостно вскрикивает дочка.

Что, мля?

Алиса несется мимо меня и… бросается на шею Анькиному хахалю. Макс смотрит на него с интересом. Аня улыбается.

Меня полностью игнорят.

– Какого хрена? – шиплю я на жену.

– Случайное совпадение. Ты же сказал, что не придешь.

– Как дела, принцесса? – это, блин, Ярослав.

Принцесса? Он ее так называет? Помнится я… когда-то давно… когда ей было года два, называл ее так же.

– Все супер, Бетмен.

– Нравится новая квартира?

– Да! Она гораздо лучше старой.

– Чем это она лучше? – не выдерживаю я.

– Всем! – выпаливает дочка.

А этот самый Ярослав протягивает мне руку. Типа здоровается. Мне ничего не остается, как пожать ее. А что еще я могу сделать на глазах у детей? Не орать же на него отборным матом все, что я о нем думаю.

Вижу, Аня растеряна. Не похоже, что она специально устроила эту встречу. Видимо, думала, что я не приду. Я же сам сказал, что заболел. Но теперь, блин, выздоровел! А этот черт пусть проваливает.

– Я хочу пообщаться с детьми!

– Общайся, – неожиданно легко соглашается Аня.

Она не против? Серьезно?

– А этот тут зачем?

Агрессивно киваю в сторону ее хахаля.

– А с этим я пойду гулять. Пока ты общаешься с дочкой и сыном.

Что, блин? Пойдешь гулять? А как же разговор? Общий разговор между нами всеми. На который я с таким трудом решился!

– Я подожду тебя на улице, – произносит “этот”.

– Я быстро, – отвечает моя жена.

Да! Она все еще моя жена! Но у нее свиданка с другим. И она с ним спит. Точно, спит. Чую это по его поведению. По быстрым взглядам, которыми они обмениваются.

Он выходит.

Дети тоже растворяются в глубинах квартиры.

А я… вдруг очень четко осознаю, что мне страшно оставаться наедине с собственными детьми. Я не знаю, что им сказать. Я надеялся на Аню! Я думал, мы вместе как-то объясним и сгладим ситуацию…

Но она упархивает куда-то в комнату. Дети тоже демонстративно покидают прихожую. Через две минуты, в течение которых я мнусь у двери, медленно и тщательно развязывая шнурки, Аня возвращается. На ней короткая джинсовая юбка и какая-то фигня с открытым плечом. Выглядит, как какая-то студентка! Совершенно несерьезно.