– Это мой пиджак! И мои туфли! Верни мне мою одежду! – агрессивно наезжаю я.

Чувствуя, что слетаю с катушек. Этот пиджак – воплощение всей моей прошлой жизни! Потерянной навсегда.

– Мужик, иди лесом. По хорошему прошу.

– Раздевайся! – ору я.

И вдруг замечаю, что вокруг нас начинает собираться толпа. Кто-то уже снимает меня на телефон…

– Смотри, бухой бомжара! – толкает один мальчишка другого.

– Вообще не в адеквате. Снимай быстрее!

Это они про меня?

Я снова поворачиваюсь к парню в моем пиджаке.

– На, возьми.

Он протягивает мне какие-то купюры.

– Ч-что? – от возмущения заикаюсь я.

– Опохмелись.

Я в шоке таращусь на деньги в своей руке. Парень уходит. Я остаюсь на месте. Толпа рассасывается.

Сажусь обратно в свою машину. Смотрю на себя в зеркало заднего вида. Обзор не очень широкий, но достаточный, чтобы понять, насколько хреново я выгляжу. Подбородок зарос щетиной, причем какими-то беспорядочными клочками – у меня вообще борода плохо растет, поэтому я ее не отпускаю. Под глазами темные круги и огромные мешки. Цвет лица землистый…

“Бухой бомжара!” – звучит в ушах голос того мальчишки. Это он про меня.

И он прав. Я выгляжу как бомж. Как пьянь. Как совершенно опустившийся человек…

Но это была моя одежда! Которую продала Аня. Чтобы купить путевки нашим детям…

* * *

Я скучаю по Максу и Алисе.

Жена… там другие эмоции – от злости до дикого сожаления. Чуть ли не до слез. Плотный клубок какой-то лютой херни. Я туда вообще не лезу. Иначе опять полезу в бутылку.

Я не пью уже третий день. Так себе достижение, но все же.

И – я начал искать работу. Отредактировал старое резюме, разослал по хедхантерским агентствам. У меня нормальный послужной список. И уволился я в итоге по собственному желанию – руководство тоже не хотело проблем с моей стороны.

Конечно, на руководящую должность меня сразу не возьмут. Придется начинать с более низкой ступени. Бесит!

Но, блин, пора брать себя в руки. Хотя бы ради детей. Как мне постоянно твердит мама. Тоже бесит, кстати.

Конечно, я люблю Макса и Алису! Но раньше я этого как-то не осознавал, что ли. Мы просто жили вместе. Они были перед глазами. Ими занималась жена. Мне было не до них.

А сейчас… Я их месяц не видел!

Собираюсь с духом и звоню Ане.

– Привет. Как дела?

– Здравствуй. Все хорошо.

Вроде, спокойно отвечает. Даже дружелюбно.

– Как дети?

– Они вчера приехали. Лагерь понравился. Все хорошо.

Да понял я уже, что у вас без меня все хорошо! Но бесится не буду. Иначе она просто бросит трубку.

– Выросли, наверное, за лето, – говорю совершенно спокойно.

– Да! – живо отзывается Аня. – Выросли, похудели, загорели. Не узнать!

– Я хочу их увидеть.

Она молчит. Я жду. Терпеливо жду! И тут Аня произносит:

– Они вчера приехали… А у нас столько перемен. Впервые ночевали на новом месте, в другой квартире. В своих новых комнатах. И, знаешь, что меня больше всего поразило?

– Что?

– Ни Алиса, ни Макс ни разу не спросили о тебе.

А вот это больно. Очень. Прям как ножом в сердце!

– Что, уже забыли, что у них есть родной отец?

Не могу сдержать злости в голове. Или это не злость…

– Они молчат не потому, что забыли, – отвечает Аня. – Просто знают, что это больная тема. Особенно для Алисы.

– Почему – особенно для нее?

– Она знала, что ты мне изменяешь.

– Что?! Что значит – знала?

– Она видела тебя со Снежаной. Как ты целовался с ней в машине. Алиса следила за тобой какое-то время. И не знала, как рассказать мне. Она чуть не попала под машину на самокате, пока ты обжимался со своей любовницей!

Жесть… Вот это – вообще конченая жесть. Я даже предположить не мог ничего подобного!

Я оглушен словами Ани. Я в полном шоке. Мне как будто вылили на голову ведро помоев.

А, нет, я сам его вылил. На головы всей своей семье.

Алиса… Дочка… Она видела! Своими глазами! Вот почему она меня ненавидит…

– Я собираюсь с ними серьезно поговорить обо всей этой ситуации. Чувствую, что этот разговор необходим.

Аня так спокойна! А из меня вырывается какой-то жалкий хрип:

– Да…

– Они молчат, я молчу, мы все делаем вид, что тебя вообще никогда не было…

Меня не было? Я есть!

– Но это не так! – продолжает Анюта. – И я уверена, что молчать неправильно. Надо обо всем разговаривать.

– Надо… – снова лепечу я.

– Тут еще бабушки с дедушками в гости рвутся. И они будут давить на детей, каждый по-своему. В общем, я считаю наш общий разговор должен состояться как можно скорее.

– Общий? Что значит – общий?

– Если ты готов – приходи. Пообщаемся. Сам им все расскажешь.

– Я?

– Не хочешь или не можешь – я справлюсь и без тебя.

Не могу? Почему это я не могу?

– Когда? – спрашиваю с уверенностью, которой на самом деле не чувствую.

– Завтра вечером.

Аня кладет трубку. Я сижу, смотрю в стену. Меня аж трясет от всего этого. Или это последствия запоя?

Алиса считает меня конченым мудаком. Она и Максу, конечно, все рассказала. Дети меня ненавидят.

Что я скажу завтра?

Как посмотрю им в глаза?

Анюта

– Яр, давай не сегодня, – говорю по телефону.

– А когда?

– Ну, может, завтра получится. Ненадолго.

– Завтра я с Дениской

– Ну тогда в понедельник.

– Я не доживу до понедельника! – возмущенно вопит Ярослав.

У меня в животе все сладко сжимается…

– И я! – выдыхаю, не удержавшись.

С тех пор, как мои чада вернулись, мы с Яром видимся, мягко говоря, не часто. Не так просто бегать на свидания, а, тем более, устраивать их у себя дома, когда ты мама с детьми. И у Яра на ночь не останешься… Кончились наши жаркие денечки.

А сейчас я бегу на работу. Почти в прямом смысле. Живу близко, но почти все время опаздываю. Если бы жила на другом конце города – точно приезжала бы вовремя.

На ходу поправляю юбку – ту самую, джинсовую, которую когда-то раскритиковал Коля. Проверяю, правильно ли застегнута рубашка. Бросаю взгляд в витрину… И невольно притормаживаю.

Неужели это я? Картинка не сходится с тем, к чему я привыкла за предыдущие годы.

Еще совсем недавно во всех витринах отражалась тетка в удобных немарких брюках и бесформенных кардиганах, с пучком на голове и понуро опущенными плечами. А сейчас я вижу девушку с легкой походкой, стройными ногами, развевающимися волосами. И – с улыбкой на лице.

Новая я. Еще не совсем привычная. Но к старой точно возврата нет!

Как же правильно я сделала, что переехала! Новую жизнь гораздо легче начинать на новом месте, где ничто не напоминает о прошлом.

Но… не слишком ли быстро я все забыла?

Если бы не Ярослав я бы, наверное, как минимум на несколько месяцев впала в депрессию. Переживала бы, страдала, приходила в себя.

Как же мне повезло его встретить…

Но это я. А что происходит с детьми? Они не говорят о папе. Даже если я завожу разговор – уклоняются. Бурчат что-то и уходят. Они точно переживают. И я не знаю, что делать.

Вчера, когда позвонил Коля, я вдруг решила его позвать. А сегодня уже не уверена в правильности этого решения…

Ой, да он все равно не придет! На сто процентов уверена. Ну ладно, на девяносто девять.

Он испугался. Я вчера четко услышала это в его голосе.

* * *

Вечер. Я готовлю ужин, телефон лежит рядом. И я вздрагиваю каждый раз, когда он издает какой-нибудь звук. Но это не Коля…

Время идет. Я сказала ему, чтобы приходил к шести. Сейчас уже полседьмого. Звоню Коле – не берет трубку.