Знаменитые развалины храма и города Пачакамака, расположенного рядом с долиной Лурин к югу от Лимы, смотрят на Тихий океан с высоты 152,40 м. Четыре огромные террасы и по сей день несут на себе мощные перпендикулярные стены, когда-то выкрашенные в красный цвет. Здесь была найдена единственная в Перу цельная арка, построенная из больших необожженных кирпичей, — доказательство того, что мысль перуанцев не стояла на месте, по крайней мере в области архитектуры.

Однако именно в ирригационных сооружениях этот народ в наибольшей степени проявил свое инженерное искусство. В долине Наска инки выкопали глубокие канавы, чтобы усилить орошающую мощь небольшой речки, и перенесли эту систему высоко в горы, чтобы выпадающие там дожди попадали туда, где в них есть нужда. Ниже в долине главный водный поток разделяется на многие ответвления, которые орошают каждый земельный участок, питая небольшие ручьи на поверхности. Эта система до сих пор обслуживает пятнадцать земельных участков в современной Наске! Другой расположенный на большой высоте канал для орошения пастбищных земель был проложен на расстояние более ста пятидесяти миль вдоль восточного склона центральной горной цепи.

Вполне вероятно, что в Перу, как и в Мексике, крест использовался в качестве символа четырех ветров. В отчете экспедиции Фуэнтеса в долину Чичас так рассказывается о найденном там деревянном кресте:

«Когда поселенцы, которые сопровождали Фуэнтеса в его прославленной экспедиции, приблизились к долине, они нашли деревянный крест, спрятанный, как будто нарочно, в самой труднодоступной части гор. Так как ничто так не льстит тщеславию верующего человека, как возможность представить свое доказательство чуда, религиозное рвение этих достойных завоевателей разгорелось до такой степени при обнаружении этого священного памятника, что они тут же провозгласили его чудом и божественным явлением. Они соответственно устроили шествие и принесли крест в город и поместили его в церковь, принадлежащую монастырю Святого Франциска, где ему поклоняются и по сей день. Кажется почти невозможным то, что в то время среди них не нашлось ни одного достаточно просвещенного человека, чтобы оспорить эту убежденность, так как на самом деле не было ничего чудодейственного в том, что они нашли этот крест: в этой же самой долине были и другие поселенцы-христиане до появления там Фуэнтеса. И все же от мнения, что эта находка была чудом, не отказались с самого начала, а с течением времени в нем все больше и больше утверждались. Иезуиты Антонио Руис и Педро Лосано в отчетах о своих миссиях в Парагвае взялись продемонстрировать, что Америку посещал апостол святой Фома. Этот тезис, предназначенный для привлечения общественного внимания, больше какого-либо другого требовал самых веских доказательств и самых неоспоримых документов в свою поддержку даже в гипотетическом смысле. Но ничего похожего представлено не было. Какие-то слабые предположения, предубеждения и личный интерес заменили правду и критические отзывы. Отпечаток человеческой ступни, который, как им показалось, они видели на камне, и различные басни подобного рода, придумываемые невежеством на каждом шагу, были единственным основанием, на котором покоились все повествования, имевшие отношение к этому предмету. Одно из них, затрагивающее странствия святого Фомы из Бразилии в Кито, нужно считать сомнительным, если принять во внимание, что вышеупомянутые святые отцы описывают апостола с посохом в руке, одетого в черную рясу с поясом на талии, и со всем остальным, что отличает миссионеров в обществе. Вера, с которой эти истории принимались вначале, была подобна той, которая воздавалась кресту в Тарихе, где якобы он был установлен лично святым Фомой».

Народ, называемый чибча, обитал на очень большой высоте горного хребта Анд. Эти люди были храбрыми и трудолюбивыми и имели оригинальную культуру. Они защищали себя от более сильных местных племен, но после испанского завоевания их страну включили в состав Новой Гранады, и в настоящее время она является частью Объединенных Штатов Колумбии. Не будучи такими опытными, как перуанцы или ацтеки, они тем не менее умели ткать и окрашивать ткани, строили дороги, храмы и занимались резьбой по камню, дереву и металлам. Они также изготавливали керамику и ювелирные украшения: серебряные подвески, колье из ракушек и из драгоценных камней. Это был богатый народ, и покорившие их испанские завоеватели захватили большую добычу. Мало что известно об их языке, а в преданиях о них нет ничего особенно интересного. Их мифология была проста. Они верили в то, что луна была женой Бочика, который олицетворял солнце. А так как она пыталась уничтожить людей, Бочика позволял ей светить только ночью. Когда туземцы были на ступени варварства, Бочика обучал их и прививал культуру. Легенды о Бочика во многом напоминают легенды о Кецалькоатле или Манко Капаке, а также те, которые относятся к основателю буддизма и первому Инке Перу. Через определенные интервалы времени народ чибча делал своим богам человеческие жертвоприношения, в течение нескольких лет готовя жертву к принятию своего жребия. Они очень почитали озеро Куатавита; предполагают, что они бросили свои сокровища в это озеро, когда их поработили. И хотя было сделано много попыток достать их, почти ничего ценного не нашли.

Народ чибча, видимо, заключил соглашение с двумя вождями: один был вождем племени зиппа и жил в Боготе, другой — вождем племени зоке и жил в Хунсе, в настоящее время Тунджа. Эти вожди были верховными правителями. Подобно Инкам, у них могло быть только по одной законной жене, а сыновья не были их преемниками: власть переходила, как и у некоторых центральноафриканских племен, к старшему сыну сестры.

Когда Зиппа умер, на место его внутренних органов положили приятно пахнущую смолу, и тело поместили в деревянный гроб, украшенный листовым золотом. Гроб спрятали в неизвестной потайной гробнице, и эта гробница так и не была найдена — по крайней мере, так утверждают испанцы. Вместе с вождями в могилу клали их оружие, одежды, предметы повседневного использования, даже сосуды с чичей. Очень вероятно, что пещера, где были найдены ряды мумий в богатых одеждах и много драгоценностей, и была тайным склепом народов зиппа и зоке. Для этих народов смерть означала всего лишь продолжение земной жизни.

Законы народа чибча были суровы: убийцу ждала смерть, а за кражу полагалось телесное наказание. Труса переодевали в женщину и заставляли выполнять женскую работу, а неверной жене полагалась порция красного перца, которая — если женщина ее проглатывала — освобождала виновную от смертного приговора и давала ей прощение мужа. У чибча не было крупного рогатого скота; они питались медом. Свои дома они строили из глины; те помещались внутри огороженного пространства, охраняемого сторожевыми башнями. Крыши домов имели коническую форму и были покрыты тростниковыми циновками, а искусно переплетенные тростниковые стебли использовались также для того, чтобы закрывать отверстия.

Чибча умели искусно обрабатывать бронзу, свинец, медь, олово, золото и серебро, но не железо. В Сен-Жерменском музее есть много образцов изделий из золота и серебра, сделанных этим народом. В коллекции М. Урикэчи есть еще более необычные предметы, такие как две золотые маски человеческого лица, которые по размерам более чем в натуральную величину, и огромное количество человеческих фигурок и изображений обезьян и лягушек.

Чибча торговали тем, что производили сами, экспортируя каменную соль, которую нашли на своей территории, и получая взамен зерновые культуры для выращивания на своей неплодородной земле. Они также изготовляли любопытные маленькие украшения, которые могли сойти за деньги, но, как считается, чеканить монеты они не умели. У них было несколько каменных колонн — всего лишь большие гранитные валуны, покрытые огромными изображениями тигров и крокодилов. Гумбольдт упоминает их и две очень высокие колонны, покрытые скульптурными изображениями, в месте слияния рек Караре и Магдалена; их почитают местные жители, и они, вероятно, были воздвигнуты народом чибча.