Многие из будущих соседей Джексона в данный момент ели в церкви, расположенной в шести кварталах отсюда, но он этого не знал.

«Наверняка он голоден. Шон сказал, что целый день Джексон ничего не ел, если не считать блинов».

Поужинав в церкви, бездомные начнут собираться у входа, пока им не разрешат войти внутрь. У нас оставалось примерно полчаса до того момента, как Джексон впервые осознает, что же из себя на самом деле представляют бездомные.

«Объект» обошел здание и, не обнаружив другого входа, дошел до конца квартала, словно проверяя, что находится в нужном месте. Через несколько минут показался первый человек с пластиковым пакетом подмышкой. Проигнорировав Джексона, он начал ходить туда-сюда перед входом в приют.

Мы с Джексоном встречались всего один раз несколько лет назад, и оба присутствовали на банкете по случаю свадьбы Джейсона, и я сомневался, что Хейз узнает меня, но на всякий случай надел капюшон толстовки, когда подошел поближе. Я хотел держаться к нему достаточно близко, чтобы сохранить в безопасности, и в тоже время остаться незамеченным.

Я получил вполне четкие инструкции: не дать «объекту» погибнуть, но и не помогать. Это означало, что я не мог предоставить Джексону нужную информацию. Он должен будет справиться со всем сам.

Прошло несколько минут, прежде чем Хейз заметил, что улица начала заполняться людьми. Казалось, он пребывал в своем собственном маленьком мирке, и полностью соответствовало тому, что я знал о нем - хороший человек, но полностью зацикленный на себе.

Наконец, Джексон подошел к группе из трех парней, которые, как мне показалось, пришли из столовой вместе. У бездомных существовали и другие потребности, кроме еды и крыши над головой. Люди – стадные животные. Нам всем необходимо общение, правда, некоторым больше, чем другим.

– Этот приют откроется сегодня? – спросил Джексон.

В течение нескольких секунд они оценивающе смотрели на него, после чего один из парней ответил:

–Да. Они открываются в семь тридцать.

– Замечательно, – улыбнулся Джексон, а мне пришлось прикусить щеку, чтобы сдержать смех. Он явно не привык беседовать с подобными людьми и выглядел так, словно пытался предложить им выгодную сделку. – Вы, случайно, не знаете, где я могу поужинать?

– Ты тут недавно? – прошепелявил другой бездомный. Думаю, он растерял по крайней мере половину своих зубов, поскольку его речь больше напоминала шамканье.

– Ну, да. Я только недавно… как бы… это все пока ново для меня.

– Ну, точно! – расхохотался парень, заговоривший первым. – Ты только что пропустил ужин. В среду он проходит в церкви на Мэпл Лиф.

– Ох… – Джексон казался явно разочарованным. Думаю, никогда в своей жизни он так долго не обходился без пищи. – А что насчет четверга? Где можно будет поесть завтра?

Парни переглянулись, и на мгновение мне показалось, что они ему соврут и отправят в другое место, но после довольно продолжительной паузы один из них сказал:

– Пресвитерианская церковь около доков. В полдень.

– В полдень. Около доков, – повторил Джексон, нервно переминаясь с ноги на ногу.

Я был уверен, что он устал. Для парня, привыкшего целыми днями сидеть на заседаниях совета директоров, сложно так много ходить, и при этом так мало есть. Его тело работало на пределе сил. Но, несмотря на это, он все еще выглядел намного чище, чем большинство парней, стоящих в очереди. Правда, джинсы, отлично обтягивающие его задницу, были уже слегка помяты, а волосы выглядели грязнее, чем обычно. Если в ближайшее время он не сможет найти себе другую одежду, то станет и правда походить на бездомного.

Джексон держался особняком, пока не открыли двери. Он стоял практически в начале очереди, так что у него была прекрасная возможность выбрать себе хорошее спальное место. В здании приюта когда-то располагался монастырь. Здесь был один длинный коридор, как в общежитии, по обе стороны от которого находились комнаты, каждая из которых могла вместить по шесть человек на трех двухъярусных кроватях, а также большое помещение с четырьмя рядами по десять кроватей. Я ждал, куда пойдет «объект», чтобы занять себе место. Он выбрал верхнюю койку в одной из небольших комнат. Неплохо, но они реже, чем большие помещения попадали в поле зрения сотрудников приюта, а это увеличивало вероятность кражи, и я сильно удивлюсь, если Джексон сохранит свою куртку до утра.

Шон предполагал, что у него еще осталось немного наличных, и я надеялся, что он догадается их спрятать. Лучше всего в нижнем белье, но Джексон не казался человеком, способным запрятать наличные в свои шелковые итальянские трусы-боксеры.

Я выбрал верхнюю койку на противоположной стороне комнаты. Разделявшая нас кровать достаточно хорошо скрывала меня, но, тем не менее, позволяла присматривать за ним. Начиналась самая сложная часть вечера. Если Джексон уйдет, чтобы воспользоваться ванной комнатой, то, вероятнее всего, потеряет свое спальное место. Но если он сейчас не займет очередь, то не попадет в душ.

Хейз наблюдал, как выстраивается очередь, и одновременно присматривался к соседям по комнате, которые охраняли свои места. Я предполагал, что он раздумывал, что делать. В конце концов, он решил, что на данный момент сон важнее душа, и, на мой взгляд, сделал правильный выбор. Если повезет, он сможет помыться утром, когда уже будет не нужно охранять свое место.

Когда один из работников приюта обходил помещения, Джексон позвал его. Я не слышал точно, о чем они говорили, но понял общую идею: Хейз просил у того одолжить ему двадцать баксов, но молодой парнишка-волонтер отказал. Главным правилом добровольцев, работающих в подобных местах, было не давать деньги людям, которые потратят их на наркотики или алкоголь, а потом придут просить больше. Понятие «в долг» здесь не существовало.

Когда волонтер ушел, Джексон лег на кровать. Со своего места я не мог видеть, что именно он делал, но предположил, что Хейз устраивался поудобнее на жестком матрасе и раскладывал вещи.

Я очень надеялся, что он осознавал потенциальную вероятность кражи, а пока внимательно изучал наших соседей по комнате. Двое парней на кровати посередине вроде бы были друзьями или, возможно, даже братьями. Один из них охранял обе койки, а другой отправился в душ. Скорее всего, поменяются перед отбоем. Я не видел в них особой угрозы. На нижнем ярусе моей кровати расположился старик. Ему, должно быть, по крайней мере, лет семьдесят, но выглядел он на все девяносто. Бездомные люди редко доживали до семидесяти пяти. Такая жизнь не щадила ни ум, ни тело. Прислонившись спиной к стене, он закрыл глаза и уснул. Похоже, он мог заснуть, где угодно.

А вот парень, расположившийся на нижнем «этаже» кровати Джексона меня беспокоил. Он внимательно рассмотрел Хейза, прежде чем выбрать себе койку. На вид он был довольно молод – лет тридцати. Даже со своего места я чувствовал, как от него разило спиртным. Его глаза покраснели и налились кровью, а нос, вероятно, был сломан больше, чем пару раз.

Мне следовало приглядывать за ним.

К счастью, я проспал большую часть дня, поэтому мог бодрствовать ночью, не теряя бдительности. Прибыли последние бездомные, пожелавшие остаться на ночь в приюте. Теперь почти все кровати оказались заняты. Из большой комнаты донеслись крики и ругань: завязалась первая драка за эту долгую ночь. Какой-то сумасшедший пьянчуга выкрикивал непристойности о ком-то, кто якобы пролез в душ без очереди.

Джексон широко распахнутыми глазами наблюдал за происходящим, пока сотрудники приюта не заставили бродягу вернуться на свое место. К большому разочарованию парней, все еще стоявших в очереди, несколько минут спустя отключили воду в душе, а еще через пару минут погасили свет.

Итак, игра началась.

Приблизительно через час все стихло. Разноголосый храп разносился по коридору и из-за отсутствия дверей легко проникал в комнаты. Я не слышал ни звука со стороны Джексона – он либо спал, либо пытался уснуть.