Она пошевелилась. Вдохнула ночной воздух, открыла глаза.

Она лежала на склоне холма, а усыпанное звездами небо висело у нее над головой роскошным покрывалом, изукрашенным самоцветами. В ее длинные темные волосы был вплетен цветок нарцисса. Окончательно придя в себя, она вскочила на ноги, собралась бежать.

— Пожалуйста, подождите, — произнес чей-то голос, и она повернулась, потому что голос принадлежал человеку.

— Да? — она заговорила на том же странном языке, на котором обратился к ней незнакомец.

— Я разбудил вас и не причиню вам вреда. Не убегайте, прошу вас.

Она разглядела фигуру невысокого человечка, чье лицо пряталось в тени.

Подождала, пока он подойдет поближе.

— Кто вы?

— Меня зовут Эрик, Эрик Вейсс[17], — ответил незнакомец. — Я помог вам бежать.

— Бежать?

— …Из места, где вас держали в заточении, — закончил он.

— Вы говорите на их языке…

— И вы тоже, как и все мы.

— Все? Я не понимаю. Мне сказали, что я усну. Зачем вы меня разбудили?

— Мне было одиноко. У меня есть друзья, но мне все равно вдруг стало ужасно тоскливо. Ваше лицо показалось мне красивым и добрым.

— Понятно. А вы можете объяснить мне, что происходит и почему?

— Наверное, — ответил он. — Я попытаюсь.

Укутав саваном мертвого мужчину, Франсуа окинул взглядом громадную комнату. Здесь было великое множество трупов, но лишь одно человеческое существо — возле него он и стоял. Он не позволил своим глазам подолгу задерживаться на бесформенных останках остальных. Здесь было совершено невиданное до сих пор насилие.

Его передернуло, он постарался поскорее все сделать и убраться отсюда. Но, работая, продолжал удовлетворенно насвистывать.

Они перебрались через вершину холма и в лунном свете увидели целое поле людей, заключенных в башни — будто муравьи, навеки застывшие в янтаре.

— Как вас зовут? — спросил он ее.

— Сапфо[18], — ответила она.

— Вы пишете стихи?

— Иногда.

— И живете на острове под названием Лесбос? — Да.

— Я и понятия не имел, — проговорил он, — хотя догадывался, что все чем-то знамениты. Если вам будет приятно это узнать — кое-какие из ваших стихов были известны через тысячи лет после вашей смерти. Вы самая настоящая легенда. Хотите воды?

— Да, пожалуйста.

— Вот. У меня еще есть свежие фрукты. Я собрал их в роще, чуть севернее отсюда.

— Спасибо.

— Мне кажется, что приближается конец, — сказал он.

— Извините, я не понимаю.

— Один раз меня разбудили, вынули из моей башни, заполненной желе, и попросили сделать одну работенку для наших… хозяев. Какая-то составляющая, присутствующая в этом желе, — ДНК[19], кажется, так это назвал мой приятель, — позволяет нам всем разговаривать на одном языке, который заодно понятен и им тоже. Прежде чем меня разбудить, они завладели целым миром, но не сумели его открыть.

— Открыть?

— Да, это была искусственная планета, служившая исполинским склепом. Они не могли туда проникнуть, несмотря на все свои хитрые машины и гениальных ученых, поэтому разбудили меня и попросили сделать это для них. Я справился всего лишь при помощи небольшой пилочки, воска и куска медной проволоки. А потом они вернули меня сюда, поскольку я им был больше не нужен. Только я решил от них сбежать, и сбежал. Вас они когда-нибудь использовали подобным образом?

— Да. Разбудили и сказали: «Сапфо, мы хотим, чтобы ты соблазнила матриархат своей песней». И я сделала, как они приказали, потому что считала их богами. Я ошиблась?

— Да, — ответил Вейсс, — они не имеют к богам никакого отношения. В свое время я занимался поисками того, что находится за порогом смерти, и точно знаю, что они не боги. Это раса существ, обладающих высоко развитой межзвездной культурой, намного превосходящей достижения человечества. Они получили нас в наследство и делают с нами, что хотят.

— В каком смысле?

— Сначала нас прибрала к рукам другая раса, но недавно они проиграли в войне этим нашим новым хозяевам; те нашли нас здесь и решили воспользоваться на полную катушку своими военными трофеями. Мне кажется, они многого не понимают из научных достижений наших предыдущих господ.

— А почему мы позволяем им так с собой обращаться?

— Мадам, людей больше не существует.

— Как такое может быть? Мы же здесь. Я не понимаю…

— Я тоже до конца не понимаю. Но мне сказали, что человечество погибло в чудовищной атомной катастрофе. Я совсем недавно узнал, что значит «атомный»…

— Извините, я не поспеваю за ходом ваших рассуждений.

— Мы умерли, вот что я пытаюсь вам сказать. Каждое живое существо, жившее на планете Земля, умерло, если не считать образцов. Мы были среди них, и нас оживили.

Вейсс махнул рукой в сторону остальных людей, заключенных в желе, которое питало и поддерживало в них жизнь.

— А вы знаете, что, если бы вы снова умерли, сегодня ночью, и после этого прошли многие века, а потом кто-нибудь нашел бы на вершине этого холма косточку и засунул ее в одну из башен, она возродила бы вас — молекула за молекулой, клетка за клеткой — и в один прекрасный день вы бы проснулись, обладая всем, чем обладаете сейчас, точно такая, как сегодня, включая последнюю мысль, промелькнувшую в вашей голове, перед тем, как вы умерли? Они умеют регенерировать существа даже из крошечной частички тела!.. Мне пришлось снова сорвать цветок, который украшает ваши волосы, потому что, когда я вас освободил, рядом с вами выросло целое растение. Они каким-то образом получили кусочки наших трупов, а потом восстановили нас.

— Я помню, — воскликнула она, — как я умирала. Я плакала и стонала. И испытала очень странные чувства, когда пришла в себя на борту одного из их кораблей. Значит, они сохраняют мертвых и заставляют их жить снова…

— Нет, не они. Нас сохранила та раса, которую они уничтожили. Сомневаюсь, что эти понимают, какие тут задействованы процессы. Возможно, наши спасители думали, что нас имеет смысл изучить — когда-нибудь, только у них руки не дошли. Впрочем, это всего лишь предположение. Они прочесали могилы и засунули в башни, заполненные желе, тех, кто, по их мнению, являлся достойным представителем нашей расы и обладал какими-нибудь особыми качествами. Вне всякого сомнения, они наблюдали за нами на протяжении нескольких тысячелетий.

— И посчитали, что я достойна возрождения?

— Тот факт, что вы находитесь здесь, является ответом на ваш вопрос. Мне кажется, они неплохо потрудились.

— Во все это трудно поверить, — проговорила Сапфо, — несмотря на мой опыт жизни в мире женщин. Я никогда не пользовалась чрезмерной популярностью.

Он пожал плечами:

— А я пользовался. Но и представить себе не мог, что кому-нибудь придет в голову спасать меня таким способом.

Их окутала холодная, безмолвная ночь.

Франсуа отнес останки вниз по огромной лестнице, потом вернулся вдоль шоссе туда, откуда пришел. Даже роботы не явились к нему на помощь. Он должен был сделать все сам, мог надеяться только на себя. Они держались от него в стороне и наблюдали, как он покинул почерневший город. Вдалеке он увидел корабль.

На востоке занялся рассвет, и звезды на небе начали бледнеть.

— Победив в войне, — сказал ей Вейсс, — они обнаружили нас. Сначала они не имели ни малейшего представления о том, что мы такое, но им в руки попали какие-то документы, из которых они узнали, на что мы способны. Ведь нас всех тщательно зарегистрировали и хранили в определенном порядке. Поэтому новые хозяева начали нас будить и просить о самых разнообразных услугах — надо сказать, очень вежливо.

— А кем вы были — если вам удалось открыть целый мир? — спросила Сапфо.