Король поискал взглядом мертвое тело так легко поверженной магессы на полу у входа в зал. Странно, тёмное пятно крови на каменном полу осталось, но само тело Зероны куда-то исчезло? Кто-то унёс его подальше от прохода, видимо, чтобы не мешало под ногами, пока он с сыном искал выход в дальнем закутке пещеры за алтарём. Там не оказалось никакого секретного, спасительного прохода. Вся эта пещера — глухой каменный мешок. Они обречены.

Смертельная схватка была в самом разгаре. Показав своё полное превосходство в боях два на два, умелые телохранители уже уложили нескольких воинов Мурзака, мешая остальным продвинуться вглубь прохода, а отобранные у убитых щиты уменьшили количество ранений от пускаемых из заднего ряда арбалетных болтов. И всё же, гибель храбрых телохранителей являлась лишь вопросом времени. К первой группе воинов короля Мурзака подоспело ещё одно подкрепление.

Финкришу только и оставалось, что сожалеть о допущенной ошибке. Его самый верный слуга, личный телохранитель, мастер меча Стиблад, уже завершил свою последнюю схватку, поймав арбалетный болт в горло. Великан прохрипел что-то невнятное и сполз по стене, пополнив растущую гору тел под ногами ещё отчаянно сражающихся.

К горлу короля подступил удушливый ком. Стиблад был ему, как родной брат. Неужели всё так и закончится? Неужели Небесный бог позволит убить своего посланника, едва тот попал в этот мир? Где же божественная справедливость? Как она терпит таких мерзких подонков, как коварный Мурзак? Финкриш не мог найти героя ни среди забившихся в углы, напуганных до смерти наследников и наследниц пяти королевств, ни на каменном полу пещеры среди раненых и убитых.

Вскоре он нашёл его лежащим в стороне, прикрывшимся, как щитом, бронированным телом свернувшего шею телохранителя Мурзака. Такая защита действительно имела смысл. В теле мертвого мужчины торчало несколько болтов, которых в нём явно не было до начала схватки. Рядом с героем Финкриш заметил мантию и странно выгнутую ногу Зероны. Чтобы разглядеть её получше, он обошел каменный выступ и ахнул.

"Что себе позволяет этот наглец!" — мысленно возмутился мужчина. Зерона лежала на полу полуголая, странно вывернутая в какую-то немыслимую, жутко неприличную, коленно-локтевую позу, а герой зажав под мышкой её голову, пытался поглубже запихнуть в бесчувственный рот одну из своих странных, узловатых, как набитая в кишку колбаса, оранжевых палок. Запихиваемая в рот палка уперлась в голосовые связки или верхний сфинктер желудка и никак не желала погружаться глубже.

Самое ужасное, что одна из колбас уже торчала из вечно молодого, белокожего эльфийского зада. Учитывая немалую длину этих странных предметов и скромные размеры фрагмента, что ещё выглядывал наружу, почтенная троюродная прабабушка получила разрыв кишечника и других внутренних органов. "Какое возмутительное надругательство над усопшей!" — не веря своим глазам, ужаснулся мужчина. Он призвал в этот мир настоящее чудовище! Ничего более срамного и непристойного, скромный и стыдливый по жизни Финкриш никогда не видал.

Однако, вскоре уже казавшийся безжизненным труп принцессы Зероны содрогнулся и стал в конвульсиях исторгать перекрывшую трахею палку. Та, что торчала из зада и вовсе исчезла. Герой помог женщине избавиться от мешающего дышать предмета в горле и без стеснения вытер облепившую его слизь об её же мантию. Как бы странно и шокирующе не выглядело всё произошедшее, Финкриш попытался найти этому разумное объяснение и пришёл к выводу, что герой творил неподобающие деяния совсем не с целью надругательства.

Это была какая-то жуткая, непонятная, геройская магия. В любом случае, чудесным образом исцелившаяся от смертельной раны принцесса Зерона вернулась в этот бренный мир живой. Король поспешил к ней, чтобы поведать о том, в каком непростом положении они все находятся, и если она не вступит в бой, все пять королевств окажутся в смертельной опасности.

В жизни я постоянно сталкивался с досадными недоразумениями, поспешными выводами и неподдающимися пониманию в трезвом уме поступками окружающих. Если в отношении людей этому можно было найти простое объяснение — девяносто процентов из них от рождения безнадёжно тупые, конченные идиоты. Но я никак не ожидал подобных проблем при взаимодействии с Небесным богом.

Разве нельзя предупредить, что ответ на очевидно риторический, мотивирующе приветственный вопрос "Готов?" через мгновение отправит меня в "Перекрёсток миров"? А как же обсуждение важных деталей? Как я пойму, сколько времени мне отведено? Что будет с моим телом, пока я в другом мире? И масса других, не менее важных вопросов. К чему такая спешка, если договор уже заключён, я безвылазно сидел в вирте, прождал тридцать пять часов, чтобы дождаться новой встречи, а в ответ на это всего одно скупое "Готов?" и погнали. Неужели и божества не обезображены интеллектом? Я был очень разочарован.

Призванный по договору "Кровных уз", я оказался в уже знакомой мне пещере. В ней лишь немного прибрались. Крупные булыжники, призванные заклинанием "Метеоритный дождь", которыми я убил инспекторов Высших эльфов, просто сдвинули под стенку, тела убрали, оставив на месте гибели магов лишь притрушенный мелкой галькой пол.

Место знакомое, а вот сами ощущения, моё самочувствие и собравшиеся вокруг персоны вызвали немалое беспокойство. Во-первых, ощущалась острая нехватка свежего воздуха, сухость, горечь и чрезмерная задымленность. От разведенных по периметру пещеры костров исходил удушливый чад. Нос и горло мгновенно обдало жаркой горечью, глаза заслезились. Захотелось сбежать. Местные что, вообще все одурели? Зачем устроили у алтаря призыва героя газовую камеру?

Во-вторых, моё восприятие звуков и чужой речи также изменилось. В первые секунды уши просто наглухо заложило, словно я резко спустился с вершины горы в долину или нырнул на двадцать метров под воду. Ощущение заложенности ушей постепенно отступило и в голову начали пробираться безликие шепчущие голоса. Я чуть не обмочился от страха. Пугающие голоса в голове спорили друг с другом. Только этого не хватало! Я схожу с ума?

Это было уже моё третье воплощение в "Перекрёстке". Первое в теле человека и оно сразу оказалось каким-то проблемным. Я задыхался, в горле першило, нос заложило, глаза слезились. В темноте пещеры я толком не видел против света костров, что за тёмные силуэты меня окружают. Будучи гоблином я хорошо видел в темноте, а если слышал голоса снаружи, в голове звучал их синхронный смысловой перевод. Эльфом я тоже не испытывал дискомфорта в темноте, имелся языковой барьер, но просто слышал голоса, а стал понимать речь, лишь получив радужные кубики.

Сейчас же непонятная речь окружающей меня толпы превратилась в пугающую и сводящую с ума какофонию шепчущих голосов. Слезящимися глазами я не мог ни разглядеть призвавших меня особ, ни понять, от кого исходит та или иная фраза. Обращаются ли они ко мне или говорят между собой. Они всё говорили-говорили, но я не мог понять, что от меня хотят. Единственное, что как-то оформилось и задержалось в сознании из общего гула — это понимание, что меня делят, делят между собой. Толпа решала, кому я должен достаться и затянувшийся спор начал перетекать в ссору.

Из рассказов Вилайлай я ещё помнил, что герой — волен выбирать, будет он служить кому-то или отправится в свободное плавание, но желательно, тем более, если я герой-новичок, на старте иметь могучего покровителя. Я решил вмешаться в спор, и раз мои поиски Вилайлай было логично начать с Шилдарии, то к её правителю мне лучше и присоединиться. Об этом прямо и сообщил.

Текущего политического положения Великой Шилдарии я не знал, но в толпе нашёлся правитель этой страны, что давало надежду, что споры, наконец, прекратятся и меня выведут из этой газовой камеры на свежий воздух. Но мои надежды не оправдались. Спор разгорелся с ещё большим ожесточением, вызвав у меня в голове настоящий шквал шепчущих голосов. Двое мужчин спорили, оба назывались королями Шилдарии, и я попытался уточнить, кто из них кто и не разделилась ли она снова на Северную и Южную.