– Больше нет вопросов? – спросил Томас.

– Нет.

– Нет?

– Ты все равно не дашь мне настоящего ответа.

– Констанс знает, что ты мне нравишься. Она говорит, что я изменился с тех пор, как ты здесь, и она права.

– Томас, – сказала я, поворачиваясь к нему, – Я ценю это, но я…

– Эмоционально недоступна. Я знаю. Но ты только что разорвала отношения. Я не прошу тебя переехать ко мне.

– О чем ты просишь?

– Позволь мне отвезти тебя на работу.

– Это не вопрос.

– Ладно. Мы можем поужинать наедине?

Я повернулась к нему, когда открылся лифт.

– Ты просишь меня о свидании, Мэддокс?

Я вошла в лобби, стуча каблуками по полу.

Через несколько секунд он коротко кивнул.

– Да.

– У меня нет время на что–то подобное. Я привязана к работе.

– Как и я.

– Я люблю работать допоздна.

– Как и я.

– Я не хочу ни перед кем отчитываться.

– И я тоже.

– Тогда да.

– Да, я могу отвезти тебя на работу? Или да, мы можем поужинать?

– Да в обоих случаях.

Он победно улыбнулся, и спиной открыл двери в лобби, удерживая меня в поле зрения.

– Моя машина там.

Когда мы ехали на работу, Томас объяснил тот вечер с Тэйлором, во сколько агент Дэвис покинула их квартиру, и как неудобно было иметь случайного гостя, даже если это был его брат.

Шоссе было по–прежнему мокрым от вчерашнего дождя. Он вилял своим Ленд–ровером по дороге, и хотя я привыкла к вождению в Чикаго, Сан–Диего был совсем другим, и я не была уверена, что готова к этому, когда найду себе машину.

– Ты выглядишь нервной, – сказал Томас.

– Я ненавижу шоссе, – проворчала я.

– Ты будешь ненавидеть его еще больше, когда будешь за рулем. Когда твоя машина прибудет сюда? Ты уже три недели обходишься без нее.

– Она не приедет сюда. Мои родители продают ее для меня. Я собираюсь подыскать новую, когда у меня будет время, но сейчас и общественный транспорт сгодится.

Томас состроил гримасу.

– Это глупо. Ты можешь просто ездить со мной.

– Это действительно прекрасно, – сказала я.

– Просто встречай меня на улице по утрам. Мы все равно уходим из дома одновременно и едем в одно и то же место. Плюс ты делаешь мне одолжение. Я смогу ехать по полосе для машин с пассажирами.

– Хорошо, – сказала я, смотря в окно, – Если ты не против.

– Я не против.

Я взглянула на него. Его преображение из злого, неуравновешенного начальника в нежного, согласного со всем соседа – возможно, больше – было постепенным, поэтому я не заметила этого, пока мы не оказались бок о бок, и утреннее солнце подчеркивало покой в его глазах. Остаток пути в Бюро мы ехали в комфортной тишине.

В следующий раз Томас заговорил с охранником у ворот безопасности.

– Агент Мэддокс, – сказал агент Тревино, взяв наши значки. Он наклониться, чтобы опознать меня и улыбнулся.

– Привет, Миг, – сказал Томас, – Как семья?

– Все отлично. Мило с твоей стороны подвезти агента Линди на работу сегодня.

Томас забрал назад свой значок.

– Мы живем в одном доме.

– Мммм, – сказал Тревино, усаживаясь назад, прежде чем нажать кнопку, открывающую ворота.

Томас проехал сквозь них и усмехнулся.

– Что смешного?

– Тревино, – сказал Томас, положив локоть под окно и дотронувшись пальцами до губ.

Я нахмурилась. Каждый раз, когда что–то соприкасалось с его губами, смесь расстройства и ревности бурлила во мне. Это было ужасное чувство, и мне было интересно, когда оно прекратится, – Я что, ходячая шутка?

Томас посмотрел на меня и сменил руку, которой рулил. Затем моя рука оказалась в его, и он сжал ее.

– Нет. Почему ты так думаешь?

– Что здесь такого смешного?

Томас заехал на парковку и поставил рычаг на паркинг. Он повернул ключ, и двигатель затих.

– Я. Он смеется надо мной. Я не подвожу людей на работу. Я не улыбаюсь при проверке и я, черт возьми, не спрашиваю его о его семье. Он знает, что… он знает. Многое изменилось с тех пор, как ты приехала сюда.

– Почему? – я уставилась на него, и мои глаза умоляли его сказать.

Признаю, я была слишком гордой и упрямой, чтобы нарушить мою клятву Бюро без гарантии. Кофе, странные занятия в моей квартире, даже его рука в моей – этого было недостаточно. Я была согласна стать второй по важности после его работы. Когда мы оба были привязаны к Бюро, это каким–то образом отменяло другое. Но я не хотела быть третьей.

Его мобильный зазвонил, и, когда он заметил имя на дисплее, все его поведение изменилось. Его брови сдвинулись, и он вздохнул.

– Привет, – сказал Томас с напряженным лицом.

Он отпустил мою руку и смотрел в сторону.

– Я говорил тебе, что не буду. Я, хм… – он потер глаза большим и указательным пальцем, – Я не могу. Мой рейс не приземлится за час до приезда Трэвиса в отель. Ладно, скажи мне, что?

Томас посмотрел вниз, и его плечи опустились.

– Правда? Отлично, – сказал он, неудачно пытаясь скрыть опустошенность в голосе, – Хм, нет, я понимаю. Нет, Трент, я понимаю это. Все нормально. Да, я счастлив за тебя. Я. В. Порядке. Хорошо. Увидимся.

Томас нажал на кнопку «Завершить» и уронил телефон на колени. Он схватил руль двумя руками, его хватка была такой сильной, что костяшки его пальцев побелели.

– Хочешь поговорить об этом?

Он покачал головой.

– Ладно. Я… я буду в офисе, если ты передумаешь.

Когда я дотронулась до рычага, Томас схватил меня за руку и притянул к себе, и его невероятно мягкие губы растаяли на моих. Все вокруг нас было размытым, и я снова перенеслась в ночь нашей встречи – его отчаянные руки, его язык у меня во рту, его раскаленная влажная кожа, прижатая к моей.

Когда он, наконец, отпустил меня, я огорчилась.

Даже несмотря на то, что мои губы были напротив его, когда мы расстались, я снова осталась с этим ужасным чувством.

– Проклятье, Лиис. Мне жаль, – сказал он, увидев, насколько я была шокирована.

Я вдохнула медленно, но глубоко, по–прежнему чуть наклонившись.

– Я знаю, ты не хочешь отношений, – сказал он, сердясь сам на себя, – Но будь я проклят, если я не могу держаться подальше от тебя.

– Я понимаю, – сказала я, убирая волосы с лица. – Трент? – спросила я, кивком показав на его телефон.

Он посмотрел вниз и снова на меня.

– Да.

– Что он такого сказал, что тебя расстроило?

Томас помедлил, очевидно, не желая отвечать.

– Он говорил со мной о мальчишнике Трэвиса.

– И?

– Он развлекается.

– И что?

Томас нервно заерзал.

– У него было… кое–что с Камиллой, – Он покачал головой, – Некоторое время назад она согласилась выйти за него, если он сделает что–то сумасшедшее и неприличное. Он собирается сделать это на вечеринке Трэвиса, и потом он… – Его взгляд опустился. Он выглядел убитым горем, – Он собирается попросить Камиллу выйти за него.

– Твою бывшую.

Он медленно кивнул.

–Единственную, которую ты до сих пор любишь. И потом ты целуешь меня, чтобы перестать думать об этом?

– Да, – признался он. – Мне жаль. Это была дерьмовая идея.

Моей первой реакцией была злость. Но как я могла злиться, если поцеловать его было всем, о чем я думала, с тех пор, как мы встретились? Я как я могла ревновать? Женщина, которую он любил, очень скоро будет помолвлена, и он только что практически дал свое благословение. Вся эта логика не делала мне ничего хорошего. Я завидовала женщине, которую никогда не видела, и которая никогда не будет с Томасом. Я не могла злиться на него, но я была в бешенстве от самой себя.

Я дернула за рычаг.

– Встречаемся в Скуэд Файв в три часа.

– Лиис, – позвал он вслед.

Я пошла так быстро, как позволяли мои каблуки, по дороге к лифту.

Двери закрылись за мной, и я стояла в тишине, пока цифры поднимались вверх. Люди входили и выходили – агенты, помощники, главы городов – все говорили шепотом, если вообще говорили.

Когда двери открылись на седьмом этаже, я вышла и торопливо пошла к офису Маркса. Он всегда приходил рано, и Вэл обычно была в его офисе, болтая с ним. Я прошла через открытую дверь, услышав голос Вэл, и быстро проскользнула через ворота безопасности. Я повернула за угол первой кабинки, прошла еще мимо двух, и потом нырнула в свой кабинет, закрыв дверь.