Лицо Трэвиса исказилось, он зажмурился, глубоко вздохнул и набрал номер отца.

Из-за входящего вызова цифры на экране вдруг сменились именем, и глаза Трэвиса округлились.

— Трент? — С его губ слетел смешок удивления, а лицо расплылось в улыбке.

Трэвис посмотрел на меня.

— Это Трент! — Я ахнула, сжала его руку, а он закричал:

— Где ты? Что значит — в «Моргане»? Я буду там через секунду, не двигайся с чертова места!

Я рванула вперед, пытаясь угнаться за Трэвисом. Он как сумасшедший бежал через студенческий городок, таща меня за собой.

Когда мы добрались до «Моргана», мои легкие разрывались на части. По ступенькам сбежал Трент.

— Господи помилуй, братишка! Я думал, ты поджарился, как тост! — сказал Трент, прижимая нас к себе так крепко, что даже трудно стало дышать.

— Ну ты и негодяй! — закричал Трэвис, отпихивая брата. — Я думал, ты мертв, черт возьми! Ждал, когда спасатели вынесут из «Китона» твое обуглившееся тело!

Трэвис нахмурился, глядя на брата, потом снова его обнял, нащупал мою кофту, прижал к себе и меня. Через некоторое время он отпустил Трента, но не меня.

— Извини, Эбби. Я запаниковал.

— Рада, что с тобой все в порядке. — Я покачала головой.

— Со мной? Да мне лучше умереть, чем явиться к Трэвису без тебя. Когда ты убежала, я попытался найти тебя, заблудился и стал искать другой выход. Я шел вдоль стен, ища то самое окно, натолкнулся на копов, и они помогли мне выбраться. Я здесь чуть не спятил, черт побери! — воскликнул он, проводя рукой по коротким волосам.

Большими пальцами Трэвис смахнул слезы с моих щек, а потом задрал майку и вытер гарь с лица.

— Давайте уйдем отсюда. Скоро здесь все заполонят копы.

Трэвис обнял брата еще раз, и мы направились к «хонде» Америки. Трэвис наблюдал, как я пристегиваюсь. Он нахмурился, когда услышал мой кашель.

— Может, тебя стоит отвезти в больницу? На осмотр?

— Я в порядке, — ответила я, переплетая наши пальцы.

Опустив глаза, я увидела глубокий порез на внешней стороне его ладони.

— Это в бою или в окне?

— В окне, — ответил он, хмуро глядя на мои окровавленные ногти.

— Знаешь, ты спас мне жизнь.

Он сдвинул брови.

— Я не собирался уходить без тебя.

— Я знала, что ты придешь, — сказала я, крепко сжимая его кисть.

Мы держались за руки всю дорогу до квартиры. Глядя на багряную воду в душе, я уже не могла отличить, моя это кровь или Трэвиса. Я рухнула на кровать, по-прежнему ощущая запах дыма и паленой кожи.

— Вот, возьми. — Трэвис протянул мне низкий стакан с янтарной жидкостью. — Это поможет расслабиться.

— Я не устала.

Он не опускал стакан. В налитых кровью глазах читалось утомление.

— Попробуй отдохнуть, Гулька.

— Даже боюсь закрывать глаза. — Я приняла стакан и проглотила то, что в нем было.

Трэвис забрал его и поставил на тумбочку рядом со мной. Некоторое время мы сидели в тишине, осмысливая случившееся за последние часы. Я зажмурилась, когда воспоминания заполнились криками ужаса людей, оказавшихся в ловушке. Неизвестно, сколько времени потребуется, чтобы забыть это. Да и смогу ли?..

На колено легла теплая рука Трэвиса, выводя меня из кошмара наяву.

— Сегодня погибло много народу.

— Я знаю.

— До завтра мы и не узнаем, сколько именно.

— По дороге мы с Трентом столкнулись с группой ребят. Удалось ли им выбраться? Так напуганы были…

Мои глаза наполнились слезами, но не успели они заструиться по щекам, как меня обхватили крепкие руки Трэвиса. Рядом с ним было спокойно и надежно. Когда-то меня пугало ощущение такой легкости в его объятиях, но после нынешних ужасных событий это могло только радовать. Было лишь одно объяснение чувству безопасности: я принадлежала Трэвису.

Теперь я точно знала это. Без всяких сомнений, без переживаний насчет того, что подумают другие, и страха совершить ошибку, я улыбнулась, обдумывая свои следующие слова.

— Трэвис!.. — сказала я, не отрывая головы от его груди.

— Что, детка? — прошептал он.

Наши телефоны зазвонили в унисон. Я передала Трэвису его мобильник и ответила на свой.

— Алло?

— Эбби! — завизжала Америка.

— Мерик, я в порядке. Мы в порядке.

— Мы только что узнали! Это во всех новостях!

Я слышала, как Трэвис объясняет Шепли случившееся, и изо всех сил пыталась успокоить Америку. Я ответила на дюжину ее вопросов и, сохраняя голос ровным, поведала о своих наиболее страшных приключениях. Но расслабилась я, лишь когда Трэвис накрыл мою кисть.

Я будто пересказывала чью-то историю, сидя в безопасности рядом с Трэвисом, за миллион миль от кошмара, чуть не унесшего наши жизни.

Америка всхлипнула, осознав, как близки мы были к смерти.

— Я сейчас же пакую вещи. Утром мы будем дома. — Подруга шмыгнула носом.

— Мерик, не уезжайте из-за нас. Мы в порядке.

— Я обязана увидеть тебя и обнять. Только тогда я поверю, что ты в порядке. — Она заплакала.

— Сможешь обнять меня в пятницу.

Она снова шмыгнула.

— Я люблю тебя.

— Я тоже. Хорошего отдыха.

Трэвис посмотрел на меня и прижал телефон к уху.

— Шеп, лучше обними свою девушку. Кажется, она очень расстроена. Знаю, приятель… я тоже. До скорого.

Я отключила связь за секунду до Трэвиса, и мы еще некоторое время сидели молча, переваривая случившееся.

Через несколько минут Трэвис откинулся на подушку и притянул меня к своей груди.

— Как там Америка? — спросил он, глядя в потолок.

— Расстроена. Но с ней все будет хорошо.

— Рад, что их там не было.

Я даже представить себе не могла, что случилось бы, не отправься они к родителям Шепли.

Вспомнились искаженные ужасом лица. Вспомнилось, как те девушки пытались выбраться из подвала, расталкивая парней.

Перед внутренним взором появились испуганные глаза Америки. Мне стало тошно при мысли о красивых светлых волосах подруги, перепачканных гарью, как у других мертвецов, уложенных на газоне перед зданием.

— Я тоже рада, — содрогнувшись, сказала я.

— Извини. Ты сегодня многое пережила. Я не должен подливать масла в огонь.

— Трэв, ты там был.

Несколько секунд он молчал, а когда я уже собиралась заговорить, тяжело вздохнул:

— Меня, вообще-то, трудно испугать. Но это случалось. Когда я впервые проснулся без тебя, когда ты оставила меня после Вегаса, когда подумал, что придется сообщить отцу о смерти Трента. Но я пришел в настоящий ужас, увидев тебя в той охваченной пламенем комнате. Добрался до двери, был уже в нескольких шагах от выхода, но не смог уйти.

— Ты о чем? С ума сошел? — Я приподняла голову и внимательно посмотрела ему в глаза.

— Еще никогда в жизни я не был в таком здравом уме. Поэтому развернулся и добрался до той комнаты, где должна была находиться ты. Все остальное потеряло значение. Я даже не знал, выберемся мы или нет, просто хотел быть рядом, что бы ни случилось. Голубка, я боюсь лишь одного — жизни без тебя.

Я с нежностью поцеловала его.

Когда наши губы разъединились, я улыбнулась.

— Тогда тебе нечего бояться. Мы вместе навсегда.

— Я бы прожил все заново. — Трэвис вздохнул. — Не отдал бы ни секунды, лишь бы оказаться здесь и сейчас.

Мои веки отяжелели, и я сделала глубокий вдох. Легкие протестовали, все еще не отойдя от дыма. Я кашлянула, но расслабилась, когда теплые губы Трэвиса коснулись моего лба. Он водил рукой по моим влажным волосам, и я слышала, как мерно бьется сердце в его груди.

— Вот оно, — проговорил он.

— Что?

— Мгновение. Когда я наблюдаю за тобой во сне… и вижу умиротворенность на твоем лице. Это оно. После смерти матери все изменилось, но я снова ощущаю это. — Он опять глубоко вздохнул и прижал меня крепче. — В ту секунду, когда мы встретились, я понял: в тебе есть нечто такое, что необходимо мне. Как оказалось, это вовсе не «нечто»… это ты целиком.