— Извини, Эбс, что опоздал. — Он поцеловал меня в губы. — С днем рождения!

— Спасибо, — ответила я, краем глаза замечая, как на нас пялится Трэвис.

Паркер приподнял мою руку.

— Ты надела его.

— Я же обещала. Потанцуем?

Паркер покачал головой.

— Э… я не танцую.

— Тогда хочешь посмотреть, как я опустошу шестую стопку «Патрона»? — Я улыбнулась, показывая пять двадцатидолларовых купюр. — Если доберусь до пятнадцатой, то сумма удвоится.

— А тебе не кажется, что это немного опасно?

— Я ловко с ними управляюсь, — шепнула я ему на ухо. — Мы с отцом играли в это с моего шестнадцатилетия.

— Правда? — неодобрительно спросил Паркер и нахмурился. — Ты пила с отцом текилу?

— Так уж он налаживал отношения. — Я пожала плечами.

Паркер никак не отреагировал на мои слова. Он обвел взглядом толпу.

— Я не смогу остаться надолго. Мы с отцом рано утром уезжаем на охоту.

— Хорошо, что моя вечеринка сегодня, иначе завтра у тебя не получилось бы, — сказала я, удивляясь его планам.

Паркер улыбнулся и взял меня за руку.

— Я вернулся бы вовремя.

Притащив Паркера к стойке бара, я схватила очередную стопку, прикончила ее и с грохотом опустила обратно, к предыдущим пяти.

Брэзил вручил мне еще двадцатку, и я отправилась танцевать в гостиную. Трэвис перехватил меня, и мы кружились вместе с Шепли и Америкой.

Шепли шлепнул меня по ягодицам.

— Раз!

Америка добавила второй шлепок, а потом присоединились все остальные, кроме Паркера. Перед девятнадцатым разом Трэвис потер ладони.

— Мой черед!

Я потерла свою пятую точку, начавшую уже побаливать.

— Полегче только! У меня задница не железная!

Лукаво улыбнувшись, Трэвис высоко занес руку.

Я крепко зажмурилась, через мгновение приоткрыла глаза и увидела, что за секунду до шлепка Трэвис остановился, а потом легонько хлопнул по моей попе.

— Девятнадцать! — заявил он.

Гости радостно закричали. Америка пьяным голосом принялась исполнять «Happy Birthday». Я засмеялась, когда вся комната запела «Голубка» вместо моего имени.

Заиграла очередная медленная мелодия, и Паркер повел меня на импровизированный танцпол. Очень скоро я поняла, почему он не танцует.

— Извини, — сказал парень, в третий раз наступая мне на ноги.

Я опустила голову ему на плечо и соврала:

— У тебя все отлично получается.

Он прижался губами к моему виску.

— Что будешь делать вечером в понедельник?

— Ужинать с тобой?

— Ага. В моей новой квартире.

— Все-таки нашел себе жилье!

Он засмеялся и кивнул.

— Правда, еду нам лучше заказать, моя стряпня несъедобна.

— Все равно съела бы. — Я улыбнулась.

Паркер огляделся по сторонам и повел меня в коридор. Там он аккуратно прислонил меня к стене и стал целовать своими нежными губами. Руки его были повсюду. Сначала я подыгрывала, но когда его язык проник сквозь мои губы, у меня появилось чувство, что я поступаю неправильно.

— Довольно, Паркер. — Я увернулась.

— Все в порядке?

— Просто мне кажется, с моей стороны невежливо зажиматься с тобой в темном углу, когда у меня там гости.

Он улыбнулся и снова поцеловал меня.

— Ты права, извини. Я просто хотел подарить тебе перед уходом незабываемый поцелуй.

— Ты уходишь?

Паркер погладил меня по щеке.

— Эбс, мне вставать через четыре часа.

Я поджала губы.

— Хорошо. Значит, до понедельника?

— До завтра. Я заеду к тебе, как только вернусь.

Паркер довел меня до двери и перед уходом поцеловал в щеку. Я заметила, как уставились на меня Шепли, Америка и Трэвис.

— Папочка ушел! — громко сказал Трэвис, как только закрылась дверь. — Вечеринка начинается.

Толпа закричала, а Трэвис потащил меня в центр комнаты.

— Подожди… у меня кое-что по графику, — сказала я, ведя его за руку к стойке.

Я залпом выпила еще рюмку и засмеялась, когда Трэвис взял себе одну и опустошил ее. Я схватила следующую, Трэвис тоже.

— Еще семь, Эбби, — сказал Брэзил, отдавая мне деньги.

Я вытерла губы, и Трэвис снова повел меня в гостиную. Я танцевала с Америкой, потом с Шепли, затем со мной пытался потанцевать Крис Дженкс, но Трэвис оттащил его за рубашку и покачал головой. Крис пожал плечами, отвернулся и начал танцевать с первой попавшейся девчонкой.

Десятая стопка далась уже с трудом. Меня слегка пошатывало, когда мы стояли с Америкой на диване Брэзила, танцевали, как неуклюжие школьницы, хохотали абсолютно без всякой причины и махали руками в такт музыке.

Я споткнулась, чуть не рухнула с дивана, но Трэвис моментально поддержал меня за бедра, сохраняя равновесие.

— Ты уже все доказала, — проговорил он. — Выпила при нас больше, чем любая другая девчонка. Я прикрываю лавочку.

— Черта с два, — промямлила я. — Впереди меня ждут шестьсот баксов. И не тебе говорить, что я не могу совершить безрассудство ради денег.

— Гулька, если тебе так нужны деньги…

— Не собираюсь я брать у тебя. — Я ухмыльнулась.

— Я хотел подкинуть идею, чтобы ты заложила этот браслет. — Он улыбнулся.

При этих словах я шлепнула его по руке, и тут Америка начала обратный отсчет до полуночи. Когда стрелка остановилась на двенадцати, мы закричали, встречая мой день рождения. Мне исполнилось девятнадцать.

Америка и Шепли поцеловали меня в щеки с обеих сторон, а Трэвис оторвал от земли и покружил.

— Голубка, с днем рождения, — нежно сказал он.

Я посмотрела в его бархатные карие глаза и на мгновение утонула в них. Все вокруг будто замерло, пока мы смотрели друг на друга. Мы стояли так близко, что его дыхание касалось моей кожи.

— Рюмки! — воскликнула я и поплелась к стойке.

— Эбби, выглядишь ты не очень. Думаю, пора закончить, — сказал Брэзил.

— Я не сдамся, — ответила я. — Хочу получить свои деньги.

Брэзил положил двадцатку под две последние рюмки, а потом крикнул другим футболистам:

— Она собирается их выпить. Мне нужно пятнадцать двадцаток!

Парни застонали и полезли в бумажники. Около последней стопки образовалась целая гора банкнот. Трэвис опустошил четыре оставшиеся стопки, не считая моих двух.

— Не подумал бы, что проиграю пятьдесят баксов девчонке в пари на пятнадцать рюмок, — пожаловался Крис.

— Придется поверить, Дженкс, — сказала я, беря по стопке в каждую руку.

Я опрокинула рюмку и подождала, пока исчезнут рвотные позывы.

— Голубка!.. — позвал Трэвис, делая шаг ко мне.

Я подняла указательный палец, а Брэзил улыбнулся и сказал:

— Она сейчас проспорит.

— Ничего подобного. — Америка покачала головой. — Эбби, дыши глубже.

Я закрыла глаза и втянула воздух, поднимая последнюю рюмку.

— Боже, Эбби! Ты же умрешь от алкогольного отравления! — закричал Шепли.

— У нее все получится, — заверила его Америка.

Я запрокинула голову, позволяя текиле обжечь мое горло. Челюсть онемела еще после восьмой рюмки, крепость восьмидесятиградусного напитка давно уже не ощущалась.

Все вокруг кричали и свистели, а Брэзил вручил мне стопку денег.

— Спасибо, — с гордостью сказала я, засовывая их в лифчик.

— Ты сейчас такая сексуальная, — шепнул мне на ухо Трэвис, когда мы шли в гостиную.

Мы протанцевали до утра, а потом текила, бегущая по венам, погрузила меня в забытье.

Когда я наконец открыла глаза, то увидела вместо подушки чьи-то ноги. Трэвис в отключке сидел спиной к ванной, прислонив голову к стене. Выглядел он не лучшим образом, под стать моему состоянию. Я сбросила с себя одеяло, встала и с ужасом посмотрела на свое отражение в зеркале над раковиной.

Жалкое зрелище. Тушь растеклась, на щеках застыли черные разводы от слез, помада размазалась вокруг рта, а волосы спутались в клубок.

Вокруг Трэвиса валялись простыни, полотенца и одеяла. Он соорудил здесь лежку, пока я избавлялась от пятнадцати рюмок текилы. Парень держал мои волосы над унитазом, а потом всю ночь сидел рядом.