Несколько лет назад

- Ты точно не пойдешь на вечер? - поправила платье на талии - оно нежно голубое, в цвет неба, и очень нравится Мирону.

- Ну скажи мне? - он зажал шлем подмышкой и наклонился ко мне. Широко улыбнулся. - Что я там забыл? У меня сегодня важная гонка. Предлагаю забить на вечеринку. И рвануть со мной.

- Ты же знаешь, я не могу, - сморщила нос и прислонилась к калитке. - Тогда родители...

- Что родители, Ян. Им надо - пусть они и идут, - за плечи он притянул к себе. Вдохнула аромат его парфюма и с сожалением посмотрела на байк.

Я бы с удовольствием послала подальше прием. Предложение Мирона так заманчиво - забраться на мотоцикл и крепко обнять его спины, и мчаться, мчаться, навстречу ветру.

- Не могу, - уперлась ладонями в его грудь, отталкивая. Поправила волосы. - Ладно. Ты во сколько освободишься? Мы вернемся в одиннадцать.

Ответить он не успел - хлопнула дверь дома. И я инстинктивно отшатнулась к калитке, когда на пороге вырос их с Мариной отец.

В дорогом костюме, с идеально подстриженными и зачесанными назад темными волосами - импозантный, самодовольный, очень взрослый.

Три недели назад он заявился к нам домой с тортом. И с тех пор я его не видела, и к Марине не приходила, даже Мирона избегала - чтобы только не встречаться с этим мужчиной.

Он вальяжно прошел по выложенной бордовой брусчаткой дорожке к воротам.

- Здравствуй, Яна, - поздоровался так, словно ничего не случилось. И не было его слов, намеков, взглядов.

Сглотнула, затравленно посмотрела на Мирона.

Он надел шлем.

- Опять поехал шею себе сворачивать, - бросил ему отец и открыл дверь черной блестящей машины. - Пора браться за ум, Мир.

- Поспорим, что на гонках я зарабатываю столько же, - Мирон перекинул ногу в мешковатых брюках через байк, - сколько ты своей врачебной практикой.

- Не умничай, - отрезал его отец. Перевел взгляд на меня. И я себя голой почувствовала в платье, так пристально и бесстыдно он меня оглядел. - Увидимся на вечере, Яна.

Меня затошнило.

Выдохнуть смогла лишь тогда, когда черная машина Тараса Кавьяр выехала за ворота и, шурша шинами, скрылась за углом.

- Янчик, - Мирон потянул меня за руку, и я подступила ближе к мотоциклу. - Забей, погнали со мной.

- А что дальше, Мирон? - спросила нервно, с неожиданной злостью. - Буду так же, как ты, гонками на жизнь зарабатывать? Набью себе тату на лбу и побреюсь налысо, в нос засуну кольцо, как у быка.

- Полегче, красотка, - он засмеялся, не уловив моего настроения. И пошутил. - А, я понял. Ты не на сам вечер рвешься. Ты хочешь пойти потому, что его устраивают Бестужевы.

Фамилию друга он произнес нарочито спокойно.

Сверкнула глазами и отступила.

Мне сейчас не до его ревности к Руслану, я боюсь его отца, он мне неприятен. Мне нужно сказать. Я должна.

- Мне не нравится твой отец, - призналась. Шумно выдохнула, снова набрала в грудь воздуха, собираясь с духом.

Я еще никому не говорила. Язык не поворачивался. Все еще стараюсь себя убедить, что не так его поняла. Ведь он женат, я встречаюсь с его сыном, я подруга его дочери - он бы не стал.

- Я его тоже порой ненавижу, - Мирон усмехнулся. И застегнул шлем под подбородком. - Но он не такой злой, как кажется. Ты же сама знаешь. Светило медицины, - в этих словах доля гордости прозвучала.

Да, Мирон им гордится, хоть и делает вечно всё поперек ему.

- Ян, тему не переводи. Со мной едешь или к Руслану пойдешь? - он поставил ноги на педали.

- К Руслану, - ответила с досадой. Полюбовалась его помрачневшим лицом перед тем, как он рывком опустил шлем ниже на лоб.

И торопливо отступила, когда он с ревом рванул с места, меня ветром и пылью обдало, закрылась ладонью.

Это бесполезно, Мирон сейчас меня не услышит, зато его отец - он своего добился. Я отдалилась, мы стали меньше видеться, и Мирон причины не знает, но выдумал свою - ревность к другу.

До моего дома десять минут ходьбы по тропинке, поросшей травкой, между деревьями, поют птички.

- Яна, - мама встретила у ворот, при полном параде. В черном вечернем платье, увешанная украшениями. - Я тебя просила не опаздывать?

- А папа?

- Папа пока на работе задерживается, будет позже, - она потянула меня к коттеджу напротив.

Вот так. Папа задерживается, а я опаздываю, конечно, какие могут быть дела у вчерашней школьницы на летних каникулах.

Мы явились чуть ли не первыми, у нас в поселке не принято приходить в гости точно к сроку. Пока собирался народ я гуляла по саду, со скуки забрела в дом.

Руслана самого еще не видать, как и Марины с отцом. А он ведь при мне выехал сюда.

Пусть бы не приезжал как можно дольше. А лучше - пусть бы у него колесо спустило и он совсем не пришел.

По витиеватой лестнице спустилась вниз - одна единственная дверь, дубовая, стоит нараспашку.

Погреб.

Помощницы по хозяйству отсюда вино таскают на вечер. Мне бы тоже не помешал глоточек-другой, наверное.

Тихо, ни голосов, ни музыки не слышно, по полу гуляет сквозняк.

Из любопытства сунула нос в погреб.

И вздрогнула всем телом, когда меня грубо схватили сзади за бедра и втолкнули внутрь.

- Что...- начала.

Большая, чуть потная ладонь легла на мои губы, зажала мне рот. Другая рука, покрытая густыми темными волосами, обняла меня спереди, по шелку платья добралась до груди и сжала.

- Я тебе говорил, что ты не Мирону не пара? - шепот на ухо показался особенно страшным, липким. - Яна, я думал, ты умная девочка.

Изо всех сил дернулась в сторону, он удержал. Прижал к себе, продолжая закрывать мне рот, и я почувствовала - мокрый язык, скользнувший по моей шее до уха.

Замычала протестующе и глаза защипало, водостойкая тушь от слез потекла, я такого ужаса в жизни не испытывала.

- Просто будь послушной, - продолжал шептать он, - делай, что я говорю. И все будут довольны.

Широкая ладонь провела по бедру, забралась под платье.

Завизжала, если бы могла, начала брыкаться, попыталась пнуть мужчину.

И тут с лестницы послышались гулкие шаги - прислуга спускается за вином.

Не сразу поняла, что сжимающие меня руки разжались, лишь когда отец Мирона слегка подтолкнул меня в спину - тогда сорвалась с места и юркнула между стеллажей с бутылками, и еще раз, как мышь в лабиринте, в самый дальний угол забилась.

И согнулась, схватившись за стену, живот спазмами скрутило, с трудом удержала рвущуюся наружу тошноту.

Упала на колени.

В ушах гул, ничего не слышу, сколько я так просидела - пять минут или час - всё в одно смешалось. Шагов позади не слышала, но взвизгнула, ощутив теплую руку, что коснулась моего плеча.

- Тихо-тихо, - знакомый голос, бывший одноклассник, одиннадцать лет за одной партой, мой друг. Самый лучший. Руслан опустился на корточки рядом. - Ты чего тут? - в голосе беспокойство и ласка. - Заблудилась что ли? Маленькая. Вставай, пойдем со мной наверх.

Глава 20

Руслан

- Народ, я хочу "Изумрудный бриз", - проорал Карим и вклинился между мной и Яной.

Прервал контакт.

Я бы ему шею свернул - такое у меня сейчас желание. Я признался, и она слышала. И она посмотрела, по-новому на меня.

Я тебя хочу - эти слова породили нечто, то, что она раньше скрывала. Я вижу - ее тяга ко мне не меньше.

- Карим, - выдохнул дым и стряхнул пепел в стальную фирменную пепелку - подарок отца. - Ликер, ром и газировка - это всё в баре. Лайм и сироп в кухне. Обслужи себя сам.

Мое лицо ничего хорошего не предвещает. И Карим понял, съеб*лся от нас. Быстро, сдуло ветром.

Снова посмотрел на Яну.

- Я тоже хочу выпить, - ее голос дрогнул, она поднялась. Мы почти на одной волне были, но вот он - шторм, и она опять далеко.

- Стой, - смягчил голос, хоть и хотелось на нее рявкнуть. Сидеть - и она упала бы обратно, а я навис над ней. Нельзя пугать. Протянул руку, в пальцах сжал локоть. - Яна. Не ходи, я принесу.