— Мы не жили прекрасно, — парировал Руслан. — Ты, видимо, приняла нас всех за марионеток, дорогая бывшая невеста, но никто из нас не был доволен подобным.

Я вопросительно взглянула на Руслана, и он коротко пояснил:

— Я был женихом Марины на не совсем добровольных началах. Потом расскажу.

— Ты остаешься моим женихом, — в голосе Марины холод, в позе — неестественное спокойствие. — Мирон выживет, он поймет. Я не хотела, это аффект, да и не грозит мне ничего. Брат на сестру не заявит. Яна уедет из города, и…

— Нет, — перебила я резко. — Я больше не собираюсь бегать.

— Ты уедешь, — надавила голосом Марина. — Ты ведь не хочешь, чтобы все узнали, что ты любишь толпой? Если не уедешь, то узнают обязательно, поверь, милая. Может, даже подловят тебя, и отлюбят так, как ты предпочитаешь!

В ушах зазвенело, Руслан подался вперед, что-то зло выговаривая Марине.

Она отвечает. Я вижу, как шевелятся её губы, но звуки до меня не долетают. Угрожает рассказать? Она может. И в нашем поселке найдутся те, кто решится на изнасилование. Ни совсем молодые парни, ни мужчины не знают слова «нет».

Я ведь уже проходила это.

Но сейчас меня заботят не угрозы Марины, пожалуй, мне плевать. Я просто хочу, чтобы Мирон выжил, чтобы поправился, и чтобы Марина получила по заслугам.

Какие же они разные — Мирон и его сестра! И как я могла долгие годы быть настолько слепой? Как?!

— Я не уеду, — прошептала я.

— Ты не уедешь, да. Я все улажу, — пообещал Руслан.

— Ты просто идиот, — усмехнулась Марина.

— Хватит! — повысила я голос. — Мы решим все позже, сейчас нам всем нужно думать о Мироне!

Марина хотела съязвить, но наткнулась взглядом на Руса, и отвела взгляд на двери в реанимацию. В коридоре пусть и темно, я знаю, что уже утро, что эта ночь завершилась. И, наверное, за окном уже солнечно и ярко.

Но солнца я не вижу. Только темноту.

Я даже пожалела, что попросила прекратить скандал. Тяжело. Очень тяжело слышать эту густую тишину, вдыхать больничный запах, и понимать, что бессильна, и ничем не можешь помочь. Лучше, наверное, занимать себя скандалом, чем думать.

Думать о том, насколько виновата в произошедшем.

Останься я в комнате с Мироном, этого бы не было. Нет, я не жалею о том, что было между мной и Русланом, это было хоть и пошло, но прекрасно. Сейчас все видится четко — это было предопределено, Мирон правду говорил, что рано или поздно нас бы притянуло друг к другу. Но нужно было дождаться, пока он расстанется с Мариной. Тогда до реанимации бы не дошло.

«Хватит! — приказала я себе. — Уже ничего не изменить. Хватит!»

Но мысли не подчиняются приказам, и я снова вижу кровь на своих руках. Красную, густую, почти черную… И эта картинка исчезает, разбитая на осколки неуместно громким звонком мобильного.

Кто-то звонит Русу. Значит, жизнь не остановилась.

— Да, — ответил он устало. — Уже… хорошо, да. Один? Она со мной… да, тоже… минут через двадцать, ждите.

Рус нахмурился, отложил смартфон, и обратился ко мне:

— Нас вызывают в полицию. До вас с Мариной не могут дозвониться, я сказал, что вы со мной. Нас всех ждут в участке.

— Я не поеду, — заявила я.

— По делу Аллы, — прошептал Рус мне на ухо. — Мы быстро. Здесь мы точно ничем не поможем.

— Не поеду, — всхлипнула я.

Дверь из реанимации открылась, и к нам вышла усталая женщина в белом халате. Мы все вскочили с лавок, я прижала ладони к мертвеющим губам. Снова в ушах проклятый гул, мешающий слышать и понимать, что происходит.

Страшно. Мне очень-очень страшно.

— На данный момент угрозы жизни нет. Состояние стабильное, критическая фаза миновала.

— Можно увидеть Мирона? — прохрипела я.

— Нет. На данный момент он в реанимации. Вы можете отправляться по домам, раньше вечера мы не пустим к пациенту даже родственников. А сейчас простите, мне пора.

Женщина надела маску на подбородок и нос, кивнула нам, и вернулась в реанимационный коридор.

— Я же говорил! Все с Миром будет хорошо, скоро увидим его. А сейчас придется ехать, Ян. В участок. Всем нам, — Руслан снова приобнял меня за плечи, и заставил сделать шаг от двери в реанимацию. — Мы вернемся сюда после участка, обещаю. А сейчас поехали.

Глава 39

Вышли из больницы, и поразилась тому, как на улице уже светло.

Вчера вечером к школе я подошла в сумерках, и дальше ночь, казалось, не закончится никогда. А сейчас утро — пасмурное, небо хмурое, тяжелое.

И такое же у меня настроение.

Оглянулась на окна больницы — не хочу уходить, споткнулась на невысоких каблуках. Меня придержал Руслан.

— Сейчас приедет такси, — он достал телефон, продолжая удерживать меня за локоть другой рукой.

Марина топчется рядом. С нами ехать собирается. У нее после ночной истерики вся косметика размазалась, под глазами темные круги. Я сама выгляжу не лучше, наверное, а нам надо в полицию.

Но меня это не волнует совсем.

Поэтому, когда Марина достала зеркальце из сумочки и уставилась в него — я пораженно хмыкнула.

— Ты и сумку прихватила? Когда твоего брата, всего в крови, на носилках забирали из дома?

— Ян, — Руслан предостерегающе сжал мой локоть.

Я и сама заметила, что повысила голос, он звенит в пустом парке, кроме нас здесь никого.

— Мне уже и в зеркало посмотреть нельзя? — огрызнулась Марина. И злобно щелкнула крышечкой, в сумке нашарила платок. — Руслан, ты слышал? Твоя шлюха читает меня нотации, думает, что…

— Умолкни, — бросил он сухо. И потянул меня в сторону лавочек.

— Мы не должны молчать, что это Марина виновата, — сказала, не понижая голоса, продолжая оглядываться на бывшую подругу, которая осталась у крылечка. Стоит и слюнявит платочек.

И стирает осыпавшуюся под глазами тушь.

— Мирон сам решит, что с ней делать, — отрезал Руслан, сунул в карман сотовый. — Успокойся. Я тебя прошу.

Посмотрела на свои руки. Кожу стягивает, пальцы словно до сих пор в крови. Отвернулась и подняла глаза к окнам.

Чувство такое, что мне не нужно уезжать, бросать его здесь одного. Руслан рядом, локтем касаюсь его напряженного тела.

Дернулась и отступила на шаг.

— Что такое? — он достал сигареты, щелкнул зажигалкой. Посмотрел на меня, сощурившись. — Подойди ближе, — в его голосе послышались властные ноты.

Не шелохнулась. Покосилась на Марину — его невеста закончила с лицом и теперь с ожесточением чешет волосы расческой, еще немного — и искры полетят.

Она глаз с нас не сводит. И я не могу не думать, что она все видела, как я отдавалась двум мужчинам, в их доме.

Мне место в аду.

Отвернулась и обняла себя за плечи. Утренняя прохлада студит голову и мысли, стою и мелко дрожу.

Я еще на балконе должна была прекратить это.

Закричать, убежать. Не соглашаться. Не позволять.

Раздался звук мотора. В открытые ворота въехала черная такси с шашечками. Руслан щелчком пальцев отправил бычок в урну и первым двинулся к машине.

Распахнул дверь в салон.

Не глядя больше по сторонам уселась на задний диван. Подвинулась, когда Руслан забрался следом.

Марина впереди, с водителем, тычет пальцами в магнитолу и переключает радио, она будто в клуб едет, развлекаться.

Город у нас маленький. Можно было и пешком дойти, рядом с отделением такси затормозила минут через десять.

На улице ощутила руку Руслана на своей и высвободилась. Почувствовала его пристальный взгляд и ускорила шаг.

Мы с ним потом поговорим про ночь, и обо всем, вспоминать об этом не хочу, с каждой минутой все больше и больше начинаю стыдиться.

В холле дежурный сказал нам подождать и кивнул на неудобные стулья у стены.

— У меня брат в больнице, при смерти, а вы нас ждать заставляете? — возмутилась Марина и тряхнула волосами. — В конце концов, мы не преступники, не подозреваемые. Это одолжение с нашей стороны, что мы приехали. И почему только мы?