Солнце упало за горизонт и небо покрылось звездами. А где-то там, где дамба отделяла воду от металла, тоже загорелась красная звезда. Она мерцала.

— Что это? — спросила я.

— Это маяк. — Чтобы корабли не разбились о скалы.

— А ты, Велимир, ты в моей жизни — маяк? — спросила я.

— Нет, крошка. Это ты — маяк моей жизни и моей любви.

Прибыли в Тэйлс.

— О, а вот и невестка пришла, — обрадовалась старая женщина.

— Ты чего, какая невестка?

— Да, Кефеус знает толк в девушках, определенно знает, — сказала она, проигнорировав мой вопрос.

— Интересно, вы скорбите по сыночку, — сказал Велимир.

— Почему я должна по нему скорбеть?

— Он умер.

— Чем докажите?

— Сам видел.

— А если ты, милок, врешь.

Какая настырная, неприятная женщина!

— Допустим. Тогда ты докажи, что он жив.

— И как же?

— Скажи, где он.

— Где хочет, там и бывает.

Мы должны обыскать дом.

Что за дверка?

— Это Латгардис — секретный мир сыночка.

— Открой.

Она открыла дверь.

— Как интересно! — воскликнул Велимир. — из двери виднелись пейзажи, и яркий свет бил оттуда.

— Заходите, да посмотрите! Вдруг найдете! — пробурчала старушка.

— Пойдем, Тина.

— Велимир, может, не стоит.

— Это то, что нужно, пошли.

Мы зашли вовнутрь, и старушка захлопнула дверь. И дверка словно растворилась. Мы стояли посреди леса, текла речка, высокие до неба сосны упирались в небо.

— Это не Седна. — это какой-то другой мир. — говорил Велимир.

— А тебя не смущает ничего? — спрашиваю его.

— А что должно смущать?

— А как мы вернемся? По-моему, нас поймали в ловушку.

— Вернемся.

— Как?

— Давай пока искать. Если они спрятали Хозяина, то может быть, и здесь. Этот мир связан с Седной, раз прямой вход есть, даже не портал, просто дверь. Но при этом, я заметил, этот мир не видим и не чувствуется в Седне. Стало быть идеальное место спрятать Хозяина. И Седна не обрушится, и Хозяина нет.

— А если ты и правда не убил Кефеуса.

— Может, и его тут найдем?

— А сможем дать отпор?

— Сможем.

Мир правда был необычным. Никакой серости, никакой грусти здесь не было.

Не было солнца, но само небо ярко освещало все. Но вскоре мне показалось, что все слишком цветасто и ярко. Я подняла руки вверх и взлетела.

— Велимир, я могу летать! — кричала я.

И он тоже взлетел.

Мы парили среди облакова, облетали верхушки крон, .

Когда приземлились — обнаружили старые развалины. Но никого не было. Только стройные ряды остатков древних домов, сложенные из морского камня. Кое-где даже сохранился остов дома, и Велимир вбежал в строение. Не успела его догнать, как знакомое лицо появилось в окошке.

— Ах ты проказник! — пожурила его я, когда он принялся строить мне рожи.

Я зашла за ним. Да, в маленьких домиках жили древние люди.

Каменная кладка стен становилась все выше и выше.

Надо же! Дверца! Теперь я забежала первой.

Внутри — целый музей.

— Велимир, иди сюда! — позвала я его. И, не дожидаясь, пошла по залам. Фрески, окруженные цепочками обломков древних колонн.Хожу-брожу, остановилась у микроволновки.

Древняя какая-то! Неужели здешние люди обладали такой цивилизацией?

— Что, интересно? — слышу голос позади.

Оборачиваюсь, а рядом мужчина в форме охранника. А про себя думаю: Вроде не разбила ничего, не уронила. Чего он ко мне? А вслух: Да, интересно. Особенно интересно то, работает ли она несмотря на свою древность?

— Можно и проверить, в принципе, — говорит он, —  но только вопрос в другом: зачем нам это, если есть вещи и позаманчивее? И при этих словах он погладил меня по плечу, отодвинул мои волосы, и его дыхание было почти у моего уха. Я вздрогнула. Но оттолкнула его. И сказала, не глядя на него: Зачем это? Не нужно, и не хочу я. И незнакомы мы даже для таких интимностей.

— А ты уверена, что не знаешь меня совсем? — вопрошал он. — Посмотри на меня. Я подняла глаза и увидела перед собой все того же охранника, но он почему-то начал преображаться и стал Велимиром.

— Что это значит? Как это?  — говорю я.

—  Не важно, уже не важно. И при этих словах сжал мою грудь руками через одежду. — Крошка, ты так меня волнуешь. — Стал целовать в шею. — О, и так хорошо пахнешь. Принялся расстегивать на мне рубашку. Ой, а я же без лифчика — только и успела подумать, а он продолжал, медленно, целуя каждое место, которое освобождается от пуговицы. И ласкал соски языком, сжимая груди руками. Гладил по спине, по попе. Ох, мое сознание стало затуманиваться от наполнявшегося меня волнительно-томного возбуждения. Потом страстно и властно придвинул меня спиной к какому-то древнему холодильнику. Ох, это вызвало во мне новый взрыв будоражащих ощущений. И Велимир стал ласкать меня со все нарастающими пылкостью и напором нежности. Целовал живот. Стал постепенно снимать с меня стринги, продолжая целовать. И, наконец, дошел до моего нежного бутона, услаждая и услаждая его. Мои стоны сладостной страсти наполняли весь музей. Ох, я была уже на пике... Но Велимир остановился. И я разочарованно протянула: Нуу....и даже всхлипнула.

А он: Крошка, а ты думала все так просто будет. И он расстегнул свои штаны. На его трусах был кармашек. И через него вытащил член. Велимир дерзко прижал меня к себе, поднял мою ногу и завел себе на спину и стал медленно вводить член в меня. Ох, мне так это понравилось. А потом принялся крутящими движениями входить чуть быстрее, вызывая во мне новый бурный всплеск стонов. Затем ровными прямыми движениями уже и стал ускоряться и с большим напором. Он так пылко вздыхал. И я вторила ему. Ох, как же было хорошо. Казалось, что я сейчас улечу в далекие и прекрасные сады. И вдруг мое тело содрогнулось от неудержимо-приятной волны удовольствия. Ох, да я уже и не в садах, а в чудесных водах лазурного моря... и плыву, плыву...а вода такая нежная, теплая, ее волны струятся подо мной....И Велимир застонал. Стоп, и тут прихожу в себя и понимаю, что за волны подо мной, а точнее во мне...Я не сказала, ему не кончать в меня, а он был так пылок, что и забыл об этом и исторгся в меня. И по моим бедрах потекла сперма. Я испуганно, но еще не до конца отойдя от истомы приятной, говорю: Велимир, ну что это...чего не остановился вовремя, не вышел, эх...

А он так невинно отвечает: Ну не страшно, милая, в такой позе. Все вытекает ведь обычно, и ничего не случится.

— Ну и правда, так и будет. — Соглашаюсь я.  И Велимир нежно поцеловал меня в губы, провел по моей щеке и шее рукой: Малышка, я тебя очень люблю. Ты самая восхитительная из всех. Посмотрел в мои глаза. Отодвинулся от меня. И я увидела, как он стал снова превращаться в охранника. Подмигнул мне… И исчез. Исчезли и экспонаты. Только дверца. Я вышла.

— Ох, Велимир, ты был так великолепен!

— Что? Удивился он?

— Ты так классно трахаешься!

— Спасибо, милая! Я тоже очень тебя хочу и жду-не дождусь, когда доберемся до дома, и наконец, там мы предадимся утехам.

— А что сейчас было?

— Ты о чем?

— Ну там, в музее.

— Каком музее?

— Ясно, это было видение. — Но признаться, я вздохнула с облегчением. А то вдруг еще, сюрпризы какие.

И мы прошли дальше вдоль стен, поднялись рядами амфитеатра вверх, на холм, где вышли на площадку, уставленную мраморными колоннами. Наверное, когда-то здесь был храм.

И тогда Велимир ухватился за что-то невидимое и открыл дверь.

Мы вышли в каморку.

— Ну что, нашли?

— Нет.

На входе меня поджидал… папа.

— Папа, что ты здесь делаешь? — спросила я.

— Ах вы, детки. Решили поработать на Кефеуса? На этого бандита? Не хочу с вами иметь ничего общего.

— Ты чего это? — удивился Велимир.