— Ой… — удивился он. — А правда. Нет, он со мной. — Северин улыбнулся. — А то я уже, было, подумал, что теперь не получим одежду.

Хозяин протянул номерки, взял одежду, помог мне одеться. Это было так мило.

После кафе решили прогуляться.

— А ты где живешь?

— Недалеко. С мамой квартиру снимаю.

— А почему снимаешь?

— Своей нет. Я сюда приехала учиться. Так здесь и осталась.

—  А откуда ты приехала?

— Из Панино. «Я не любила распространяться про свою деревню, но это же Хозяин».

— Испания? Как интересно! А чего ты там не осталась учиться, чего сюда приехала?

— Так там институтов нет.

— Ничего себе, в таком месте и институтов нет?

—  Ну да, —  говорю. — Нет.

— Надо же, в Европе, и нет институтов.

— Ну, это, конечно, в некотором роде, Европа —  улыбаюсь, — но не настолько же.

— Надо же, Испания, выходит, уже и не считается настоящей Европой, стало быть!

— Какая еще Испания?

— Ну ты же из Испании.

— Я не из Испании, я из Панино.

—  А, из Панино. Это что такое?

—  Деревенька, в которую мы уехали, когда папа квартиру промотал. А ты с ним после дело имел.

— Да. А твой папа в Лондоне живет?

— Не знаю, давно не видела. Может, он и в Лондоне.

— У меня там есть один крупный заказчик, клиенток мне поставляет.

— Слушай, но вот, значит, это мой папа. Лучше держись от него подальше.

— Хм. —  задумался Северин. —  А почему?

— Он всегда всех подставляет. —  Говорю.

—  Ну ладно, — говорит. — Клиенток поставляет. А вот чтобы кого-то подставлял… Я подумаю. —  его голос стал таким серьезным.

—  А ты как в наш город попал?

—  Самолетом.

«О, думаю! —  он все-таки соорудил самолет, о котором мечтал.»

—  А когда мы полетим к тебе обратно?

—  На мою родину? Хм… не думал об этом. Но, думаю, можно как-нибудь туда слетать.

—  А сейчас нет?

—  Пока нет. У меня тут дела есть.

—  Ох как хорошо! —  не удержалась я.

— Почему? —  настал его черед удивляться.

— Тоже дела надо доделать. И я погрустнела. Вспомнила и про работу, и про предстоящий развод. Конечно, последнее меня не столько расстраивало, сколько предчувствия немного тяготили. Ведь вряд ли Павлик согласится. А это мороки, ох!

— Ну дела —  они такие. Не грусти, Тина. Я справляюсь, и ты справишься.

— Северин, а тебе помощники нужны? —  вдруг спросила его я.

— Вообще-то нужны. А что ты умеешь? Моделлинг, 3д-анимация, текстуринг.

— О, мой Хозяин, это полезные навыки, чтобы создавать миры —  догадалась я, — Но я этого не умею. Зато могу готовить, стирать, убирать. Возьми меня к себе на работу.

—  Хм, даже так?! — удивился Северин.

— Ну у тебя здесь не будет столько служанок, сколько там. А такому Хозяину, как ты, обязательно нужна служанка. Или у тебя уже есть она?

— Нет.

— Вот и возьми меня к себе работать. Деньги совсем мне урезали.

Я рассказала, как мне на работе решили зарплату уменьшить. Хозяин сказал, что такие деньги найдутся, и что через два дня ждет к себе.

Мы долго обнимались и целовались на прощание, и я отправилась веселая, довольная и окрыленная домой.

Прихожу.

— Павлик, привет! — улыбаюсь, провела рукой по его плечу, поцеловала в губы.

— Привет! —  оживился он.

—  Павлик, а я развожусь. —  И повисла на нем.

— Хорошо, а с кем?

—  С мужем.

— А, ну да, —  лыбится он.

— А ты, Пашенька, пойдешь со мной в загс?

—  Ага. —  Аж светится мой муженек.  И вдруг опомнился: постой! Но твой муж это же я. Мы уже женаты. И нам не надо в загс.

— Надо, надо, Пашенька. Разводиться.

—  А почему?

— Ну я не знаю…

— Так, может, и не надо тогда разводиться?

— Надо, Паша, надо.

— Так почему же все-таки?

—  Ну ты неласковый, не нежный, безразличный, любишь одни танки.

— Разве, Тиночка? А я так не считаю. Ты, наверное, просто устала на работе сегодня. Вот выспишься. А завтра уже другие мысли будут у тебя, милая, — и поцеловал меня в лоб. Ну ладно, мне завтра рано утром нужно ехать к родителям...

— А как же загс, Пашенька?

— Я же говорю, хорошенечко поспишь сегодня, а завтра уже и не будешь об этом думать, дорогая.

— И все же, Паша, я настаиваю.

— Ну хочешь, сама туда иди, а мне это не нужно.

— Ну и хорошо! —  Обиделась я на него. — Все равно я схожу, и разведут даже без тебя!

Утро. Павлик мрачно собирается к родителям. Я к нему сразу же с наболевшим вопросом: — Паша, может, ты потом к родителям, а сначала в загс?

— Тина, я думал, что ты отдохнешь и забудешь об этом, а ты снова затеваешься.

— Да, затеваюсь, потому что мне уже надоело это наше непонятное брачное сосуществование.

— Почему это? Очень даже все ясно у нас с тобой. Я работаю, ты работаешь и по дому все делаешь, а я внимание тебе уделяю, трахаю, так сказать. Мы, в принципе, стандартная семья, но только что детей пока нет, но долго ли, как говорится, умеючи-то, — и Павлик самодовольно ухмыльнулся.

— А вот в том-то и ключевой момент, что трахаешь только ТАК СКАЗАТЬ. А я хочу по-настоящему: с бурей эмоций, накалом нежностей, порывами сладкой всеобъемлющей страсти…

— Ну и в чем дело? У нас все это с тобой есть. Только ты снова недовольна. Потому что ты всегда всем недовольна. Ты просто не умеешь радоваться жизни.

— Да? Как интересно! А чему мне радоваться особо?! Живем на съемной квартире, и перспектив особо и не видно, чтобы купить свое жилье. А ты ведь когда соблазнял меня на брак с тобой, говорил, что сделаешь все для меня, все, чтобы я ни в чем не нуждалась. Буду, мол, в бриллиантах ходить. Буду не работать, жить в царских хоромах. Да и не в том даже дело, я повелась, скорее, на то, что ты очень ласковый, нежный, сочувствующий во всем был, когда добивался меня. На руках носил, с цветами на колени падал передо мной прямо в парке, когда мы с тобой гуляли, на глазах у всех прохожих, чтобы я только вышла за тебя замуж, потому что ты говорил, что не можешь жить без меня. Что я самая лучшая женщина на всей планете, что ты нашел свою судьбу, и никто не нужен более…

— Тина, ты все переусложняешь, да, жилья пока своего нет, но думаю, что когда-нибудь оно обязательно будет, а сейчас не то время, сейчас время творить…

— Это ты игру в свои танки имеешь в виду «творить»?

— Да хоть бы и так даже. Да и вообще, мне надо тоже расслабляться после работки…

— Вот и именно, что у тебя работка, а не работа! Сидишь там, в своем офисе, младший сотрудник. Тебя хоть самого не смущает, что ты мужик, а тебе так мало платят? И чего тебе расслабляться? Ты и не напрягаешься особо. А мне думаешь, не надо отвлекаться? Работа-готовка-уборка-стирка, а в промежутках посредственный секс...

— Тина, но ты же неделю работаешь, неделю отдыхаешь.

— Ну и что с того? Знаешь, как тяжело неделю проработать по 12 часов, а потом приходи и тебе есть готовь, убирай за тобой, а ты сидишь там за своим компом, семечек кругом накидаешь, бумажек, орехов и не подметешь даже. Да и еще неласковый, невнимательный ко мне, в сексе не стараешься совсем, все для себя…

— Тина, не выдумывай, все у нас хорошо с тобой. Ты преувеличиваешь. И вообще, мне нужно ехать к родителям…

— Ну и вали! Надоело уже все. Не хочешь меня слышать, понимать! Даже развод не можешь дать по-человечески.

— Ну да, развод не дам. Я понял одно: нам, видимо, нужно просто отдохнуть друг от друга. В общем, я, наверное, сейчас соберу часть своих вещей и поживу пока у родителей. А ты немного поостынешь, поразмыслишь…

— Значит, развод не дашь все же?

—  Нет, но если так сильно уж хочешь, то иди сама в загс.

— И пойду.

Павлик молча собрал свои вещи и вышел из квартиры со словами:

— Я не прощаюсь, Тина.

— Удачи, — сказала я уже вслед закрывшейся двери.