***

На этом, я посчитал, что черная полоса наконец-то закончилась, но через небольшое затишье, пришел последний сюрприз. Не знаю, хороший он или плохой, но однозначно мощный.

***

Удивлен. Вот честно. Стоило Мелкому тогда чуть вспылить, как Альбус перестал нас пилить. Наоборот, старик продолжил покрывать прогулы Гарри и даже иногда интересовался: «Могу ли я чем-то помочь?». Моя заснувшая чуйка тут же зашевелилась, настойчиво нашептывая: «Это ж-ж-ж, неспроста». Так что, несмотря на всю «доброту» директора, я то и дело искал второе дно, но пока не видел.

Между тем, Гарри... не поверите. Зажил простой школьной жизнью. Даже пару раз на уроки сходил. Ходил бы и дольше, но его больше просто не пускали. По крайней мере, в кабинеты трансфигурации, магловеденья, нумерологии и астрономии. Химерологию мы перестали посещать по причине личного обучения у Хагрида, но это отдельная тема. Мы по приколу на спор решили познакомить лесника с василиском, и знаете что? Я проиграл! Великан радовался этому змею, как ребенок новой зверушке. Мелкий объяснил леснику, что это большая тайна, ибо стоит о змее кому-то узнать, как его тут же уберут. Лесник такое счастье терять был не намерен, а потому, о змее и тайной комнате за её пределами даже не думал. За то, что кто-то полезет к нему в голову, мы не переживали. Глупо? Типа Альбус нас спалит? А вы скажите, сами-то полезли бы к этому леснику в голову в поисках важной инфы? Нет? Вот то-то. Но нам от этого был плюс. У Василия появился личный шут, который всегда подкормит, а у Гарри — личный учитель по химерологии.

К Флитвику мелкий уже сам идти не хотел, ибо знал — стоит ему появиться в дверях, как профессор тут же с распростертыми объятиями и криком: «Мой лучший ученик», бросится навстречу и быстренько подключит Гарри к процессу обучения толпы идиотов. Есть еще Помона Спраут, но у нее банально нечему учиться, а просто так просиживать время? Это не наш метод.

Единственный, у кого мелкий засиживался допоздна — это Снейп. Что интересно, Снейп реально стал относиться к Гарри, как к равному, и нередко я наблюдал картину, как эти двое сообща варили новое зелье. Ученики, которые случайно видели эту картину, потом долго ходили с порванным шаблоном, попутно разрывая его другим.

Кроме того, мелкий стал чаще засиживаться со своими друзьями. Они смеялись, играли и вместе учились. Подкалывали друг друга, иногда дело чуть ли не до драки доходило, но... Но впервые я увидел его таким живым. И, наверное, впервые я вспомнил тот факт, что он еще ребенок, а с моим процессом обучения, давлением, и вообще ритмом жизни в целом (ага, когда глюки становятся явью, а дементоры приносят чашку кофе в постель) стоит удивляться, как он столько держался.

Я же парился с Блэком, с которым кстати, вышел облом. Как и с Уизли. Тесты, проведенные на шестом Уизли показали, что проклятье лежит качественно и привязано оно к душе, из-за чего снять не представляется возможным. По крайней мере безопасно. При попытке снять эту хрень, Уизли номер шесть сначала корчился от боли, а после снятия проклятия превратился в овощ с полным отсутствием магического потенциала. Даже у Филча магический резерв будет больше, чем у Рона, а он, прошу заметить — сквиб. Насколько я понял, во время снятия эта хрень ускорила свои прямые обязанности и выдала конечный результат. Но это не точно.

Следующий опыт я проводил уже на близнецах. Действуя не столь радикально, в течении недели буквально вымывал эту дрянь из их ауры. Теперь у Джорджа полностью отсутствует магический потенциал, но хоть овощем не стал, уже хлеб, из чего следует вывод, что разум первого подопытного просто не выдержал такой болевой нагрузки, ровно, как и душа. Фреду повезло больше... или не повезло, это как посмотреть. Во время изучения аномалии, меня резко кто-то ударил, а затем... затем печать засветилась и меня словно куда-то погрузило.

Очнувшись, вижу, что вишу посреди комнаты. Мир вокруг словно замер. Мало того, я видел, в первую очередь не комнату, а магию пропитывающую это место. Темные, голубые, красные, белые и серые потоки пронизывали эту комнату. А в центре, прямо над телом подопытного поднимался яркий светящийся голубым светом шар. Целую минуту мы играли в гладялки, пока шарик не заговорил.

— Кто ты? — спросил спокойный мальчишеский голос. Причем именно мальчишеский, судя по нотам, я бы не дал больше пятнадцати лет.

— Тот же вопрос к тебе, — услышав свой голос, мне поплохело. Это был тихий холодный загробный шепот. Впервые я слышал себя со стороны. Интересно, так ли меня Гарри слышит все время? Если да, нужно... будет потом разобраться.

— Я — Смотритель.

— Аид, — представились мы друг другу.

— Ты... человек?

— Был когда-то. А что?

— Твоя суть. Даже не душа. Она другая.

— Другая?

— Другая. — Интересно. Это на меня так эманация смерти повлияла, или Певереллы учудили? — Что ты делаешь? — вдруг сменил он тему. Не знаю почему, но у меня сложилось впечатление, словно он спрашивает про подопытного.

— Изучаю аномалию.

— Меня?

— Так это ты в печати сидишь?

— Я — и есть то, что ты называешь печатью. Я почувствовал, как исчезли два моих брата. А потом почувствовал чужое воздействие.

— Извини, не знал.

— За что ты извиняешься?

— Эм... я же их вроде убил... нет?

— Нет.

—?!

— Мы не живем. Поэтому мы не можем умереть. Мы лишь смотрим.

— На что?

— На проклятых.

— Зачем?

— Ожидаем. Когда их простят, или когда они искупят вину. Зачем ты пытаешься нас убрать?

— Один мой знакомый, носит одного из ваших, но на нем ставить эксперименты нельзя. Поэтому практикуюсь вот на этих.

— Зачем ты пытаешься нас убрать?

— Я же ответил. Хочу помочь своему товарищу.

— Ты хочешь помочь проклятому? — удивился этот... или это... короче хрен поймешь кто.

— Да, хочу.

— Почему?

— Потому, что его прокляли незаслуженно.

— Мы не можем коснуться невиновной души. Если он проклят, значит заслужил.

— Дети — это пластилин, из которого можно слепить все что угодно. Он не виноват, что его родители настолько рукожопы, что не смогли вылепить что-то путное, а потом еще и обижаются, мол, это он такой плохой.

— В твоих словах есть смысл. Но мы ничего не можем сделать. Ни мы, ни ты.

— Тогда в каком случае оно спадает?

— Когда проклятый искупает вину.

— ...

— Аид. Проклятье нашей матери не снять. Но его также невозможно просто так получить. Если оно лежит, значит, есть за что.

— Ты предлагаешь сидеть и смотреть?

— Нет. Единственное, чем мы можем помочь — это направить. Но и это не всегда может помочь. Проклятые сами, всегда знают, что им делать, но почти никогда этого не сделают. Они редко признают свою вину. Прошу, не трогай нас. Никто из нас не в силах им помочь, они сами — для себя проклятье.

— Хорошо.

— Прощай.

Направить говоришь? Направим, и даже ускорение придадим. С этим проблем не будет, главное — появился курс. Но вот с моей «Аурой», предстоит разбираться, а то сам не знаю, что я такое...

Третий год закончился внезапно. Я бы даже сказал: слишком неожиданно. Под навалившимися делами время пролетело, словно ураган. Но должен признать, что конец третьего курса вышел очень интересным.

Начну с Римуса. Чисто из сострадания, отдаю его в заботливые ручки пикси (да-да, именно из сострадания, причем именно оборотню!). Малышки меня не подвели, и за пару дней сделали из дохлого облезлого собачонка, нормального, способного к мышлению после обращения волка. Ну, а то, что неделю с белого друга слезть не мог — так это мелочи. И следы захватов на руках и ногах — тоже детали, сопротивляться надо было меньше, авось и вовсе бы не пострадал.

Так что после нового года, у нас снова... нет, не снова, опять стало одним учителем ЗОТИ меньше. Несмотря на то, что оборотень был нам благодарен, после всего того, что он узнал, (а Иван ему даже экскурсию устроил!) его желание обучать детей скатилось к простому желанию свалить. И чем раньше — тем лучше. На пост вновь был назначен Снейп. По приколу, мелкий пытался забить с ним спор, мол, в следующем году, после Рождества, тот вновь станет учителем ЗОТИ. Снейп поставил на то, что, да, таки станет. Не, ну так не интересно!