— Реми, ты меня убиваешь.

— Нет. Это убивает меня, — мягко говорит он, потирая экран таким образом, что я представляю, как он делает это пальцем с моими губами, проводя им по моему подбородку, обводя мои твердые соски. — Скажи мне, что ты жаждешь почувствовать мой член в себе, а затем представь, что твои пальчики - это я. Опусти руки, Брук. Покажи мне свои соски.

— Реми, — произношу я, мое сердце сжимается от потребности, когда я обхватываю руками грудь.

Низкое громкое рычание вырывается из его горла, когда он наклоняется еще ближе.

— Брук, — резко говорит он, снова потирая пальцем экран. — Когда я тебя увижу, я собираюсь везде прикасаться к тебе руками, собираюсь провести языком по всему твоему красивому телу. Затем я буду тереть им часами по твоему клитору.

— О Боже, Реми... — между бедер у меня пульсирует клитор, когда я двигаю бедрами, представляя, как облизываю его шею, грудь, татуировку в форме звезды возле его пупка.

— Почему ты держишь грудь руками? Ты представляешь себе, что это я? — хрипло спрашивает он. Когда я киваю, он говорит мне: — Хорошо. Тогда сжимай их медленно, как тебе нравится. А потом опустись ниже и потри себя для меня.

— Но я хочу прикоснуться к тебе, — говорю я, его команда посылает возбужденное покалывание по моей коже. — Я хочу провести языком по твоей груди и облизать твои соски, проводя руками по твоим бицепсам и помассировать твои квадрицепсы и пресс...

Его глаза загораются озорством и он качает головой.

— Нет, Брук, — упрекает меня. — Не говори со мной сексуально, если не собираешься сначала делать то, что я говорю.

— Я опущусь ниже, если ты опустишься тоже, — смело говорю я, мое горло отчаянно пульсирует, в то время как внутри меня разгорается жар и начинает медленно уверенно меня сжигать.

И он, не колеблясь, движется. Мое тело напрягается и меня охватывает катаклизм возбуждения, когда я наблюдаю, как его рука исчезает ниже талии. Я прекрасно могу себе представить его большую руку, поглаживающую себя, и внезапно становлюсь влажной.

— Реми, я хочу поцеловать тебя там, — я задыхаюсь от необходимости обхватить его губами, — а затем я хочу съесть тебя всего, и потом стать полностью липкой и почувствовать себя любимой и красивой благодаря тебе.

Его голос смягчается, в то время как я смотрю, как его рука слегка двигается.

— Брук, неважно рядом я или нет, ты любима и красива.

— Реми, — говорю я, тоже опускаясь пальчиками вниз, потому что пообещала ему. Резко вдыхаю, когда обнаруживаю себя гладкой, нежной и набухшей. — Ты нужен мне. Позвони мне по телефону.

— Что ты имеешь в виду, маленькая петарда?

— Позвони мне по телефону.

Мы отключились в Скайпе, и я ответила на первый же звонок телефона. Его голос зазвучал ближе. Настолько близко, что вливается в меня, сексуальнее, чем сам секс, глубокий и темный, с похотью. И я слышу его дыхание, и во мне появляется страстный трепет.

— Ты мне нужен, Реми, — взрываюсь я. — Мне просто нужен весь ты - твое тепло, твой рот, твой голос, ты, — закрываю глаза и провожу пальцем по складкам, поглаживая себя, как это делает он со мной.

— Боже, скажи мне, как сильно ты нуждаешься во мне, — говорит он, и его дыхание звучит быстрее и немного грубее.

И вдруг его голос становится так близко, что в моей голове он находится рядом со мной, его губы возле моего уха, его хрипловатый тембр посылает слабую дрожь к моим бедрам и я шепчу ему:

— Это такая пытка - видеть тебя, слышать твой голос.

Его голос хриплый:

— Детка, мне нужно, чтобы ты была на мне, выжимая из меня все, что можно.

— Я умираю, как хочу увидеться с тобой.

— Через три недели у нас бой в Сиэтле, и я приду к тебе. Я собираюсь раздеть тебя и заново познакомить все мое тело с твоим. С каждой частью.

— Ненавижу то, что ты не можешь быть во мне, — признаюсь заплетающимся языком. Закрываю глаза трепещущими веками, когда мое тело теряется в звуке его голоса и внезапный прилив тепла распространяется по моей коже.

Он бурно дышит.

— Это неважно. Когда я буду там, повсюду на тебе.

Он захватывает мой мозг. Я перемещаюсь к нашему номеру в отеле. К нему. Я там, в уме, с ним. Представляю себе все это, помню все это. То, как его палец пощипывает мои соски. Как он втирает маленькие круги удовольствия в мой клитор. Как его язык омывает маленький участок. Трется о мой язык. Проводит по контуру моих губ. Как он лижет мой затылок. Возле моего уха. Раковину уха. Погружаясь в щель.

— Пожалуйста, — вздыхаю я, начиная метаться, прижимая телефон к уху одним плечом в то время, как одной рукой сжимаю грудь, а второй натираю себя.

Его голос заставляет меня представить, как его лицо ужесточается от необходимости и удовольствия, и от этого меня еще сильнее затягивает в вихрь наслаждения, когда я слышу его рычание:

— Брук, я держу член своей рукой и я вхожу в тебя. Клянусь, я могу почувствовать твой запах. Скажи мне, что ты делаешь...

— Я принимаю тебя. В себя. Кусаю тебя за шею и... Реми, Реми...

Никогда не думала, что могу кончить таким образом, но, как только я слышу этот низкий длительный сексуальный стон, который он издает иногда, когда подходит к кульминации, я теряюсь. Потому что никогда не видела, чтобы кто-то кончал так, как он. Мое тело сотрясается от дрожи и я мечусь на месте, когда пытаюсь продолжать сжимать свой телефон, потому что не хочу пропустить ни одного его вздоха, ни одного звука, что он издает.

После этого мы оба, удовлетворенные, тяжело дышим. Но, когда я лежу здесь, пытаясь прийти в себя, ко мне подкрадывается одиночество, внезапно подавляющее меня. Я не могу прижаться к своему льву или поцеловать его губы на ночь, или почувствовать его горячую упругую кожу на своей. Опускаю взгляд на свою руку, влажную от собственных выделений, и вместо того, чтобы почувствовать связь с ним, впервые за это время еще больше осознаю, что мы не вместе.

— Скучаю по тебе, — грустно шепчу я.

Мгновение он молчит, затем говорит мягко и нежно:

— Я хочу ломать вещи весь проклятый день. Хочу вырвать ту боль, что у меня в груди, но она так черт возьми глубоко, что я мог бы вырвать сердце, а она все равно останется там.

— Реми...

— Это в последний раз, когда я живу без тебя. Я уже наполовину обезумевший и на полпути к гребаной могиле. Мне это не нравится. Каждый монстр в моей голове говорит мне, что ты будешь убегать, а я не буду находится достаточно близко, чтобы поймать тебя. Каждый мой инстинкт кричит, чтобы я поехал к тебе. Каждая кость в моем теле говорит мне, что ты МОЯ - не часть меня, но мой мозг понимает, какого черта я увез тебя от себя. Остальная часть меня не может этого принять. И невозможно убедить ее, что быть далеко от тебя, это правильно.

— Ремингтон Тэйт, я клянусь тебе, клянусь, что когда я буду в состоянии встать с этой дурацкой кровати и снова бегать, то ты всегда, всегда будешь единственным, к кому будет вести мой путь.

Те первые несколько ночей, когда я впервые спала с Реми, я лежала, прижавшись нему, не зная, что он делал на своем Айпаде. Пока в один прекрасный день я не стряхнула с себя сонливость, решив узнать это.

— Что ты делаешь? — спросила я, выпрямляясь, чтобы заглянуть.

Он отставляет "Apple" в сторону и притягивает меня к себе на колени,  усаживая между бедер и снова хватает свой Айпад, нашептывая мне на ухо, когда показывает экран:

— Надираю задницу компьютеру.

— Что это?

— Шахматы.

Откидываюсь назад, удерживаемая в его крепких руках.

— Ты выигрываешь? Ну, конечно же, да, — отвечаю сама себе.

Я смотрю на экран, на белые и черные фигуры, а он объясняет, что значит каждая и как они перемещаются, из них самые простые - это пешки. Мы продолжаем игру, я наслаждаюсь работой его мозга, когда он передвигает фигуры, и его дыханием в своем ухе. И тем, как время от времени, он кусает меня за мочку и оставляет поцелуй.