Мэгги закрыла глаза, крепче вцепившись в резные перила балюстрады. Тело ее чуть заметно дрожало.

— Это люди создают тюрьмы, а не место, — задумчиво ответила она, словно извлекая слова из глубин своей памяти.

— Не понимаю... Она посмотрела на него, глаза ее горели гневом и осуждением.

— Люди, управлявшие лагерем. Люди, облеченные властью. Это они создали тюрьму.

Какой лагерь? Как можно ставить его в один ряд с этим людьми?

То не была пустая фраза. Мэгги пережила все, о чем говорила, и до сих пор ощущала боль. Ему хотелось знать, что лежало в основе поступков Мэгги Стоу. Вот он... опыт, оставивший настолько глубокие шрамы в душе, что она никак не могла перешагнуть через него, как бы ни пыталась.

Мэгги снова устремила взгляд к горизонту.

— Я не стану так жить, — решительно заявила она, — и не позволю, чтобы мой ребенок подвергся чему-либо подобному. Я спасу нас обоих и сделаю свободными.

Голос задрожал, когда она с особым выражением произнесла последнее слово. Бью, понимал ее стремление к свободе, так как сам придавал ей особое значение. Он интуитивно почувствовал — это была глубоко укоренившаяся необходимость.

Миссис Забини называла ее беглянкой, убежавшей из тюрьмы. Может, для Мэгги стал тюрьмой какой-нибудь частный приют? Она употребила слово лагерь. Перед мысленным взором Бью возникли высокие прочные заборы. Нелегальных эмигрантов держали в лагерях, пока не рассмотрят их дела. Но, это опять же была правительственная организация. Как Мэгги удавалось не оставить следа ни в каких официальных документах до тех пор, пока ей не исполнилось, как предполагает миссис Забини, шестнадцать лет?

Каков бы ни был ответ на этот вопрос, он для него сейчас не главный. Мэгги ассоциировала Бью с людьми, облеченными властью. Ему необходимо изменить ее мнение и сделать это, как можно убедительнее, иначе она исчезнет из его жизни. Материальная выгода для нее совсем не главное.

Одобрение, симпатия, уважение — эти ценности превышали все прочие в сознании Мэгги Стоу. И если он не сможет соответствовать таким требованиям...

У Бью возникло ощущение, будто он находится на краю обрыва. Один неверный шаг — и он пропал. Он не имел представления, что почва настолько опасна.

«Пойманное в капкан животное всегда бросается на охотника», — подумал Бью. Ему необходимо успокоить ее, завоевать доверие. Может, им стоит куда-нибудь уехать, чтобы все спокойно обсудить?

— Почему ты смотришь на брак со мной, как на тюрьму, Мэгги? — бесстрастно спросил он, стараясь, чтобы в голосе не прозвучали осуждающие нотки.

— Ты думаешь только о своих интересах, Бью. — Слова были произнесены совершенно ровным голосом, лишенным каких-либо эмоций. Но справедливость этого заявления нельзя отрицать.

— Я хочу, чтобы лучше было всем, а не только мне, Мэгги, — мягко возразил он.

— А я не давала тебе права решать, что лучше для меня. И не позволю решать за своего ребенка. — Она повернулась к нему, глаза ее вызывающе сверкали. — Никто не лишит меня права принимать собственные решения.

Бью, нахмурился.

— Извини, но я не собирался делать этого.

— Почему же ты решил жениться на мне? Только для того, чтобы запереть под замок и заполучить власть надо мной и моим ребенком!

— Я просто хотел позаботиться о вас обоих, — возразил Бью, искренне веря в свои добрые намерения.

— Ты не уважаешь моих желаний. Тебе нет дела до моих чувств.

Еще одно лишенное смысла утверждение. Бью, испытывал особую потребность проявлять заботу, но чувствовал, что она не поверит.

Губы Мэгги скривила ироничная усмешка.

— Есть огромная разница между воспитанностью и искренним чувством. Думаешь, я не понимаю этого?

Бью, пребывал в полнейшей растерянности. Ее глаза, казалось, насмехались над его затруднительным положением.

— С самого начала ты не доверял мне, Бью. И до сих пор не доверяешь. Вот почему ты хочешь запереть меня.

Было ужасно неловко, что Мэгги видела его насквозь. Она заставляла его устыдиться, что он держал ее под прицелом своих нескончаемых подозрений, пытаясь уличить в корыстных намерениях.

— Мэгги, разве беременность — тюрьма?

Правда... если не думать, что отцом ребенка являюсь я. — Нужно быть справедливым, ведь это он во всем виноват. — Ты хочешь иметь ребенка?

— Да, хочу, — решительно, без тени сомнения ответила она.

Бью, с облегчением вздохнул.

— Я тоже.

Она искоса взглянула на него, не уверенная, говорит ли он правду.

Бью попытался, как можно обаятельнее улыбнуться.

— Я понимаю, это не самые подходящие обстоятельства для признания, Мэгги, но я очень рад.

— Но я даже не нравлюсь тебе, — озадаченно заметила она.

Бью, вдруг понял, что в этом таилась главная причина ее отказа. Без чувства симпатии не может быть ни уважения, ни понимания. Она не испытывала недостатка в логике.

— Это неправда, Мэгги, — страстно запротестовал он. — Ты чуть не свела меня с ума. Теперь-то я понимаю, что женщина, сумевшая сделать моего проницательного деда настолько счастливым и заставившая его гордиться собой, достойна всяческого уважения. И, полагаю, женщина, которой удалось добиться столь заботливого отношения к себе со стороны живущей в доме прислуги, должна и сама иметь доброе сердце. — Он увидел, как напряглось ее лицо, и в отчаянии воскликнул: — Мэгги, клянусь, я больше не вижу в твоем поведении ничего предосудительного.

Как только слова сорвались с губ, он понял, что допустил очередную ошибку.

— Думаю, тебе выгодно говорить подобные вещи, когда у меня есть то, чем ты хотел бы обладать.

Бью, заслужил такое отношение, подозревая и отыскивая факты, компрометирующие творение его деда. Ослепленный предубеждением, теперь он не сможет изменить ее впечатление о себе.

Его охватило отчаяние. И все-таки должен же быть выход из создавшейся ситуации.

— Что ты собираешься делать, Мэгги?

Мэгги не знала, что делать. Она подняла взгляд к небу, безмолвно моля о помощи.

Вивиан... Вивиан...

Видит ли он, как ужасно все обернулось? Какая злая ирония судьбы... Брак с Бью, чего он так хотел... Ребенок, который продолжит семейную линию... В ее власти выполнить обещание, но все ее существо восстает против.

Просто попробуй...

«Я пробовала, пыталась, но ничего не получается»! — мысленно восклицала Мэгги, желая снять с себя бремя, возложенное на нее.

Изменится ли что-либо, если она сделает еще одну попытку, или же двери тюрьмы неумолимо захлопнутся за ней, если она останется здесь?

Она глубоко вздохнула, и посмотрела на него... внука Вивиана, отца ее ребенка.

Сердце ее затрепетало при этой мысли. Теперь предположения стали реальностью. Она не могла отрицать, и все же... к чему все приведет?

— Как я могу доверять тебе? — воскликнула она, исполненная душевных сомнений.

Бью, не отвел взгляда, в темно-зеленых глазах явно отразилась испытываемая им боль.

— Тебе придется рискнуть, Мэгги, — спокойно сказал он. — Я никак не смогу доказать, что заслуживаю доверия, если ты не предоставишь мне такой возможности.

— Замужество — слишком большой риск для меня.

Бью, кивнул, криво усмехаясь.

— Классический пример дурня, стремящегося... Извини, Мэгги. Общаясь с тобой, все время попадаю впросак. Мне чертовски жаль, что у нас так вышло. Хотя, понимаю, тебе-то от этого не легче.

Его слова, полные сожаления, немного успокоили ее. Наверное, он считает ее ненормальной, раз она так неистово отказывается от брака с ним. И невозможно объяснить, насколько она напугана.

Бью, казался теперь... почти добрым и заботливым. Возможно, это всего лишь поза. С другой стороны, должно же в нем быть хоть что-то хорошее. Не могли все обитали «Розового утеса» заблуждаться. Возможно, когда появится ребенок, Бью проявит себя с лучшей стороны. Не сможет он дурно обращаться с невинным младенцем.