– Тогда решено, – сказал Моко с миролюбивой улыбкой. – Никто из вас не убьёт себя. Шике Дзебу, я прожил всю жизнь, боясь смерти, а сейчас я понял, как глуп я был. Я не чувствую ни боли, ни страха. Я хотел бы всегда иметь достаточно мудрости, чтобы думать о смерти с улыбкой, как твой отец, святой мудрец. Несомненно, сегодняшний подвиг величайший в моей судьбе. Будёт ли лучший день, чтобы закончить мою жизнь?
Он закрыл глаза и откинул голову назад. Сакагура держал его за одну руку, Дзебу – за другую. Они видели, что дыхание Моко замедляется, становится слабее. Затем оно остановилось совсем. Он лежал, не дыша, на диванных подушках, закрыв глаза, с выражением счастья на лице. И Дзебу знал, что никогда больше ему не взглянуть в эти раскосые глаза.
Как пронзённый копьем, Дзебу застонал и упал рядом с Моко лицом вниз. Он лежал, рыдая от горя. Через мгновение он почувствовал, как сильные руки помогают ему подняться на ноги. Он открыл глаза и, как в тумане, увидел Саметомо, который перекинул руку Дзебу через плечо. «Да, – подумал Дзебу, – мне нужно выйти из этой каюты». Саметомо и Каге с трудом вывели Дзебу в дождь, ветер и тьму, оставив Сакагуру лежать возле тела его отца. Трое мужчин прижались к резной раскрашенной стене капитанской каюты. Воздух и брызги, жалящие лицо Дзебу, прояснили его ум. Он взглянул вперед, пытаясь разглядеть берег. Завеса дождя была почти непроницаема. Во вспышке молнии вдалеке показалась полоса пляжа, там не было ни домов, ни жизни. Они неслись прямо на нее с невероятной быстротой. Мачты и паруса протестующе визжали под напором ветра, гнавшего их вперед. Скорость этого ветра была невообразима.
– Он был моим давним другом! – плакал Дзебу.
– Я знаю, – сказал Саметомо ему в ухо.
– Ему так для многого нужно было жить! Так много сделать! Он учился. У него было дело. Была семья.
Когда-то боль от потери Юкио была ужасна. Он помнил её. Но он ожидал, что сам умрёт вскоре после этого. И Юкио знал, что с ним покончено, что у него нет будущего на Священных Островах, что даже его жене и сыну не позволят жить. Жизнь Юкио окончилась в безнадежности и беспомощности, и Дзебу был рад, что его страдания прекратились. У Моко впереди было бы много счастливых лет…
Каге наклонился к Дзебу и сказал:
– Не нужно сожалеть о человеке, жизнь которого оборвалась в расцвете сил. Такой человек прожил жизнь наилучшим образом!
«Конечно, – подумал Дзебу. – Именно поэтому мы, зиндзя, никогда не оплакиваем друг друга». Перед ним возник образ цветущей вишни. Самураи правы.
Мимо мчались чёрные волны. Эти волны стали могилой Аргуна. Аргун преследовал его всю жизнь. Он не мог вспомнить, когда Тайтаро впервые сказал ему о человеке, убившем его отца. И последним поступком Аргуна стало убийство Моко. Дзебу не чувствовал удовлетворения от смерти гурхана. Не он убил его, Аргуна убило его же собственное оружие. Моко учился и строил. Аргун, где бы он ни появлялся, нёс только смерть и разрушение. Смерть Моко была бедствием, но бедствием была вся жизнь Аргуна. «Моко пожертвовал жизнью ради меня, – подумал Дзебу. – Чтобы отплатить ему за эту жертву, за годы, которые он отдал мне, я должен стараться более точно исполнять заветы зиндзя».
Будь верен себе! Дзебу знал, каким будет его будущее, так же точно, как то, что корабль скоро разобьётся о берег бухты Хаката. Было ясно, что предназначает ему судьба, действуя через него. Только Орден давал надежду. Во вспышке молнии гонимые тайфуном волны перед «Красным Тигром», казалось, окрасились алым, как будто он увидел кровь, которая пролилась и прольется во всех совершенных человечеством убийствах и грабежах, притеснениях и войнах. Океан крови, крови мужчин, женщин и детей. Это было невыносимо! Он громко закричал.
Затем в еще одной вспышке он увидел огромное дерево, поднимающееся перед кораблем, его корни глубоко тонули в крови, но в ветвях появилось что-то живое. Дерево, испускавшее сияние вечного света, посреди холодного океана разливало солнечное тепло. В красном море оно сияло чистым, белым светом. Дерево Жизни. «Я вижу его без помощи Камня, – подумал он. – Тайтаро был прав. Волшебство в моем разуме. И как всё живое является частью этого великого дерева, так и всё сознание мира является частью Сущности, и никто не исчезает. Ни Моко, ни Тайтаро, ни даже Аргун. Ветвей и листьев много, но Дерево одно.
На корму судна обрушилась волна. Дзебу услышал вопли и крики на мостике. Он вскарабкался по лестнице, за ним Саметомо и Каге. Из четырёх человек, державших огромное бревно, управлявшее рулем, двое были смыты за борт, один лежал без сознания и один отчаянно уцепился за румпель, качавшийся вперед и назад, безразличный к его весу. Его ноги были в кровь исцарапаны о палубу. Дзебу и Каге бросились на румпель. Саметомо отнес находящегося без сознания человека вниз. Корабль уже начал раскачиваться поперек волн, и скрип мачт стал громче, чем вопли всех проклятых душ. Румпель сражался с тремя мужчинами, как гигантский зверь.
Саметомо вернулся через несколько мгновений с Сакагурой и еще двумя воинами, неся длинную веревку. Сверкнула молния, и Дзебу различил прямо впереди них скалистый берег между Хакатой и Хакосаки. «Красный Тигр» совершал последний путь. Он разобьется о скалы или затонет здесь, в глубокой воде, вместе с ними. Шестеро мужчин привязали себя к румпелю. Судно сидело в воде глубже, чем раньше. Взрывы черного пороха пробили дыры под палубой. Скопившаяся внизу вода действовала как балласт, придавая кораблю устойчивость против порывов ветра и ударов волн, налетавших со всех сторон, увеличивая его массу и помогая удерживать судно на курсе.
Были мгновения, когда огромная лодка балансировала на гребне волны, её корма и нос повисали над водой, и руль без пользы разрезал воздух. Дзебу попытался представить размер волны, которая может поднять такое огромное судно над водой. Он никогда не слышал о волнах такой величины и о ветрах такой силы, как эти. По веской причине, подумал он. Никому еще не удавалось встретиться с ними и выжить, чтобы рассказать о них. Вода перекатывалась через корму, сбивая воинов с ног. Веревки удерживали их у румпеля, но румпель грозил сломать им ребра. Руки Дзебу вцепились в длинное бревно, как когти. При каждой вспышке молнии обнаруживалось, что скалистый берег ещё немного приблизился. Однажды, когда волны отхлынули, молния осветила морское дно и подножие огромных черных скал близ берега. Ветер шевелил черные бороды водорослей на скалах. Высоко сбоку к одной из скал пристала куча деревянных обломков, которая когда-то, может быть, была кораблем. Ещё одна вспышка – и вокруг было море, наступившее на сушу, – как стена, скалы были полностью покрыты, пляж исчез под бурлящей, пенящейся водой. Временами даже стена исчезала под водой, только смотровые башни поднимались над волнами. Дзебу вспомнил, что за этой частью стены поднимался высокий лес. Теперь там не было деревьев. Лес исчез, деревья сдуло под корень. Что же случилось с городом? – спросил он себя. Что с самураями? Неужели эта чудовищная буря убила всех на берегу?
Раздался треск, громкий, как выстрел хуа пао, и задняя мачта, стоявшая прямо перед ними, переломилась. К изумлению Дзебу, она не упала. Ветер проник под парус, всё еще прикреплённый к мачте, и поднял её, как воздушного змея, уронив в волны на некотором расстоянии. Ещё один оглушающий треск, и переломилась и улетела ещё одна мачта. Ещё, ещё одна. Мачты уносились одна за другой, треща, как солома, устремляясь в воздух. С каждым похожим на выстрел треском, с каждым полетом деревянного столба под хлопающим, как крыло летучей мыши, парусом корабль замедлял свою гонку к берегу. Теперь осталось только три мачты. На эти три паруса возлагалась их последняя надежда достичь берега раньше, чем корабль потонет или разобьётся о скалы. Сакагура крикнул:
– Все на нос! Нам придется прыгать, когда корабль ударится о берег! – Дзебу, Саметомо и остальные отвязали себя от румпеля. Вместе с Сакагурой они увлекли к носу тех, кто выжил, столпившихся на палубе. Раздался еще один умопомрачительный треск, и одна из оставшихся мачт свалилась на убегающих людей, как срубленное дерево. Дзебу оглянулся. Мачта обрушилась на троих воинов. Их раздавило. Но четвертому придавило только ногу. Дзебу похолодел. Это был Саметомо! Их глаза встретились, и Саметомо покачал головой и сделал Дзебу знак уходить. Не в состоянии перекричать вулканический рёв шторма, Дзебу схватил Каге и Сакагуру и резко дёрнул их, чтобы они остановились, потом потянул назад, чтобы они помогли ему спасти Саметомо. Их увидели другие и присоединились к ним. Все просунули руки под мачту и попытались приподнять ее. Она не двигалась.
