Четыре священника синто приблизились бегом, в развевающихся белых одеждах. Танико отступила, предоставляя им место. Двое сразу же начали повторять молитвы к Хачиману и другим божествам, тогда как другие обследовали Хидейори. Через некоторое время подошли ещё священники с большим деревянным щитом и положили его рядом с сегуном. С крайней осторожностью они просунули щит под него, чтобы не нарушать положения его тела. Они подняли щит с земли и поместили его в паланкин Танико. Замахав носильщикам, чтобы те отошли, священники сами водрузили паланкин на плечи и медленно пошли вдоль дороги. Они несли Хидейори к большому зданию с соломенной крышей, прямо у дороги, – к дому высшего священника гробницы Хачимана. Он сам приветствовал Танико, показал ей комнату, куда они собирались положить Хидейори, и представил ей священников, которые будут лечить его. Несомненно, думала она, этот святой человек видит её убитой горем женой, боящейся вдовства, и она старалась играть эту роль. Никто и не подозревал, что перед этим своим падением Хидейори собирался избавиться от нее. Теперь она делала всё, что могла, не много на самом деле, чтобы поддержать жизнь Хидейори.
После того как священники осторожно положили сегуна на спальное ложе, прибыл начальник Миура Цумийоши, выглядевший ошеломленным. Он был членом одного из великих кланов, связавших себя с Хидейори в начале Войны Драконов, плотный воин из восточной провинции с манерами крестьянина. Как глава самурайского управления, он был одной из основных фигур в бакуфу. Осмотрев Хидейори, он отвел Танико в смежную комнату, где вежливо спросил её, как приближенную к сегуну, что она желала делать.
– Я полагаю, что вы поставите сотню ваших надежных людей охранять земли монастыря, – сказала Танико. – Сообщите, что мой господин Хидейори решил провести больше времени в молитвах перед Хачиманом и отложил свой официальный визит в Камакуру. Распустите войска на отдых. Последнее, чем мы должны заняться прямо сейчас, – большие отряды вооруженных людей, которые находятся вокруг Камакуры. Затем соберите главных чиновников бакуфу здесь, чтобы решать, что делать дальше.
– Очень существенные предложения, – сказал Цумийоши с поклоном. – Нам потребуется время, чтобы спланировать законную передачу власти.
– Передачу власти?
Цумийоши опустил глаза и с более официальным выражением, что было необычно для него, сказал:
– Госпожа Танико, простите за то, что я должен вам сказать, но, по моему мнению, наш благородный сегун скоро покинет нас. Раньше мне доводилось видеть такие повреждения. Для них нет исцеления. Он не может ни двигаться, ни быть передвигаемым. Через несколько дней его лёгкие заполнятся жидкостью, и он отойдет в рай. Если бы он был одним из моих людей, я бы ему милосердно помог в этом. К сожалению, он сегун и должен отойти без содействия, чтобы потом не сказали, что была тайная попытка укоротить его жизнь.
Священники из монастыря согласились с оценкой офицера Миуры о состоянии Хидейори. Они сообщили Танико скорбно, что она должна ожидать смерти сегуна. Она предупредила главного священника о том, что нужно подготовиться к прибытию через несколько дней большого числа чиновников высокого ранга. Затем она села рядом с Хидейори и посмотрела на бледное, неподвижное лицо. Удивительно, она почувствовала боль и жалость к нему. Убийца, частично сумасшедший и беспощадный к тем, кто близок с ним, он был также человеком, чьи силы разума равнялись силам Кублай-хана.
Работая с превосходным усердием, священники-врачеватели сняли шлем Хидейори и доспехи и умыли его лицо и тело холодной водой. По очереди пары священников служили ему и совершали песнопения в зале, где он лежал. Настоятель заверил Танико, что монастырь посылал свои самые горячие молитвы во имя выздоровления сегуна или же его блаженного отбытия в мир иной.
Сидя около Хидейори, расслабившись при монотонных голосах священников, Танико задумалась о том, что же произошло в действительности. Если были бы такие достаточно сильные духи, чтобы возвращаться на землю после смерти, то один из них принадлежал бы Дзебу. Но раньше она никогда не встречала призраков, и поэтому ей было трудно поверить, что явление, которое так напугало лошадь Хидейори, принадлежало к миру духов. Не было ничего призрачного в появлении монаха. Он казался материальным, дышащим, плотским, хотя состарившимся и изможденным. Но если бы это и был призрак, то почему он не обратился в Дзебу помоложе и здоровее? Чем больше она раздумывала над этим, тем больше росла её уверенность в том, что Дзебу жив. Эта мысль заставила её трепетать. Но было еще и сообщение о смерти Дзебу в горах Осю. Её собственный отец, Бокуден, опознал голову Дзебу. Во что следует ей верить? В то, что ей говорят другие, или же в то, что она видела собственными глазами? Но как удалось Дзебу уцелеть?
Один человек наверняка знает – Моко. Он исчез после известия о том, что Дзебу в Осю. Когда она осведомилась, его семья сообщила, что он отправился в провинцию Нагато следить за постройкой военных кораблей. После известия о смерти Дзебу он ещё долго не возвращался. Возможно, он что-то скрывает. Она должна переговорить с ним как можно скорее!
Она чувствовала головокружение, по мере того как ее мозг пытался принять внезапное изменение ее положения. Ещё рано утром Хидейори праздновал победу, а Дзебу был мёртв, и она ожидала смерти. Теперь Хидейори умирал, Дзебу мог быть жив, а она была уже в безопасности. Ейзен всегда говорил: глупо быть в чем-либо уверенным! Злые разговоры, которые она слышала о смерти Дзебу и Ацуи, оказались ложью. Она могла снова любить Дзебу. Она смотрела на умирающего Хидейори и мысленно просила у него прощения за радость, которую она начинала неуверенно ощущать у его смертного ложа.
Более неотложные дела требовали её внимания. Что будет означать смерть Хидейори для будущего её семьи? Она знала, что уже больше не являлась женщиной, которая не имеет влияния на то, что происходит с ней. Она была вдовой сегуна и приемной матерью наследника сегуна. Она могла влиять на взаимоотношения людей. Её первым и наиболее важным делом было обеспечить неоспоримость права Саметомо на сёгунат. Но мальчику было всего лишь девять лет. Подобно тому как императоры в Хэйан Кё имеют регентов, которые правят от их имени, нужно было назначить регента, возглавляющего бакуфу от имени Саметомо. Она не могла занять это положение сама. Веками в Стране Восходящего Солнца не было такого, чтобы женщина имела какой-либо высокий чин. Кто же тогда? С упавшим сердцем она поняла, что возможной кандидатурой был Шима Бокуден. Шима был изначальным и неотступным союзником Хидейори. Как старший родственник Саметомо по мужской линии, Бокуден станет официальным попечителем мальчика. Бокуден, являвшийся хитрым, алчным, жадным человеком, которого она не выносила, сколько себя помнила, станет фактическим правителем Священных Островов. Бокудену никогда бы не удалось удержать нерушимым союз могущественных, волевых воинских предводителей, который создал Хидейори для того, чтобы сбросить Такаши и основать бакуфу. Бокуден был как раз тем, кто мог стать возле Хидейори вторым человеком, без сомнения, но он не достиг достаточного уважения, чтобы управлять нацией. Его неизбежная неудача может означать новую гражданскую войну. А это, притом что монголы подтягивают армии и уже за горизонтом, уничтожит Страну Восходящего Солнца навсегда. Пока у Танико не было способа предотвратить назначение Бокудена регентом. Она должна была смириться с этим и быть готовой к тому, что может последовать. Как было доказано сегодня, невозможно планировать всегда изменчивое будущее. К полудню главы бакуфу, потрясённые и торжественные, собрались в гробнице Хачимана. Каждый вначале выразил соболезнование Танико, оглядел полуживого Хидейори и сделал про себя оценку того, как долго тому осталось жить. Затем они провели короткое заседание. Позже Риуичи рассказал ей о том, что было решено:
– Прости, меня, но мы хорошо понимаем, что сегун, по всей вероятности, скоро умрёт, – сказал Риуичи. – Кто осмелился бы предложить наследника господину Хидейори, если бы была возможность его выздоровления?
