Приобретая познания по анатомии человека, я решил сделать вклад в полинезийскую соматологию, измерив некоторое количество голов моих здравствующих земляков. Шестилетняя деятельность в качестве члена парламента и четырехлетняя служба в новозеландских войсках в качестве военного врача во время мировой войны отвлекли меня от выполнения этого решения. Я получил возможность произвести ряд измерений голов полинезийцев только после окончания войны, когда был назначен врачом на военный корабль, который должен был отвезти на родину Первый маорийский батальон. С большими трудностями мне удалось получить краниометр Флауэра, и по пути в Новую Зеландию я измерил головы 424 чистокровных маорийцев.

Первым научным учреждением, которое организовало измерение современных полинезийцев в крупном масштабе, был музей Бишопа в Гонолулу, на Гавайских островах. Для выполнения программы исследовательской работы среди полинезийских туземцев полевые работники были снабжены инструментами и бланками, а также был выработан единый метод измерения. Эта работа была начата в 1920 г. на средства фонда Байарда Доминика и впоследствии продолжена на средства Рокфеллеровского фонда и местных покровителей. Результаты экспедиционной работы обрабатывались доктором Салливаном, а после его смерти в 1925 г. — доктором Шапиро. Все труды, опубликованные до настоящего времени, включая и мой материал по маорийцам, были основаны на измерениях 2500 человек, представлявших различные районы Полинезии. С тех пор были проделаны дополнительные измерения, но материалы их пока не опубликованы.

Полевые измерения представляют собой значительную трудность для исследователей, специализировавшихся в какой-либо другой области науки о человеке, например функционализме[19]. Нужно собрать людей и поддерживать их интерес к работе в течение долгого и однообразного процесса, пока происходят измерение и запись. Субъекты с очень темной кожей и необычно широким носом подвергаются насмешкам ожидающих. Интерес, который первоначально вызывает необычайная процедура, слабеет, и туземцы, удовлетворив свое любопытство, предпочитают отправиться на рыбную ловлю, не дожидаясь измерений. На острове Мангайа (группа островов Кука) я временно занимал должность мирового судьи, что давало мне возможность собирать жителей с помощью туземной полиции в здании суда и производить там измерения. Они показали, насколько велики могут быть индивидуальные отклонения головного указателя внутри группы, однородной в культурном отношении. У всех измеренных в суде мангайцев были длинные головы с небольшой шириной, около 156 мм, в то время как измеренные раньше туземцы той же группы на соседнем острове Атиу очень широкоголовы, и поперечный диаметр некоторых голов превышает 160 мм. Моя жена заносила на бланки имена, возраст, пол, место рождения и происхождение туземцев, но я не прислушивался к этому предварительному опросу. Привыкнув к незначительной ширине, я был удивлен, когда мой толстотный циркуль при одном измерении раздвинулся до 163 мм. Я спросил у туземца: «Судя no-ширине вашей головы, вы, должно быть, с Атиу?» — «Да, я с Атиу», — ответил он.

В результате обследования жителей всех частей Полинезии становится ясным, что главные завоеватели Тихого океана должны быть европеоидами[20], поскольку для них не характерны мелковьющиеся волосы, черная кожа и худые, низко расположенные икры негроидов, а также плоское лицо, небольшой рост и развитая складка верхнего века монголоидов. Как и у всех европеоидов, у полинезийцев сильно варьирует форма головы.

Шапиро указал на удивительную однородность некоторых особенностей. Так, сравнительно узкий и высокий лоб сочетается у полинезийцев с широким лицом. Однако, в общем, туземцы с широкими головами преобладают в Центральной Полинезии, на Гавайях и до некоторой степени на Самоа и Тонга; самыми длинными головами отличаются туземцы Новой Зеландии, несколько короче головы туземцев на Мангайе, на атоллах Манихики и Ракаханга, на островах Кука, на Маркизских островах, в восточной части островов Туамоту и Мангарева; а крайне длинные головы снова встречаются у туземцев на восточной окраине Полинезии — острове Пасхи. В прошлом делались попытки объяснить наличие длинноголовых типов среди полинезийцев смешением их с негроидным населением Меланезии, а наличие короткоголовых — общением с монголоидами Индонезии. Однако маловероятно, чтобы смешение сказалось только на форме головы и не коснулось прочих физических черт. Если бы новозеландцы имели негроидную примесь, у них были бы более жесткие и мелковьющиеся волосы и более широкие носы, чем у их соплеменников из Центральной Полинезии, испытавших монголоидное влияние; между тем именно у маорийцев самые узкие носы во всей Полинезии. Существование среди современных полинезийцев длинноголовых групп рассматривается как доказательство того, что часть меланезийцев предшествовала полинезийским мореплавателям в заселении широко разбросанных тихоокеанских островов и проникла вплоть до острова Пасхи, где преобладают длинноголовые жители. Это предположение, однако, основывается только на измерении черепов и не подтверждается никакими другими физическими или культурными особенностями[21].

По утверждению Хэддона, изучение смешанного населения Индонезии указывает на то, что в гуще широкоголового монголоидного населения попадается определенное количество длинноголового элемента. Этот длинноголовый элемент, представленный баттаками и даяками, принято называть индонезийским. Возможно, что индонезийцы ведут свое происхождение от предков, обитавших в нижней части долины Ганга, откуда они через несколько столетий после переселения австралийских туземцев двинулись в Индонезию. Возможно, что несколько позднее на юг переселились короткоголовые монголоиды, которые благодаря численному и военному превосходству взяли верх над индонезийцами. Предполагали, что в результате смешения между длинноголовыми индонезийцами и короткоголовыми монголоидами произошли протополинезийцы — предки тихоокеанских мореходов.

Можно согласиться с тем, что такое смешение действительно произошло во время массового нашествия монголоидов в Индонезию. Возможно даже, что передовые группы монголоидов последовали за полинезийцами в Микронезию; однако на физических чертах полинезийцев это смешение сказалось поразительно мало. Можно согласиться и с тем, что произошло смешение между меланезийцами и полинезийцами. Нам кажется все же, что оно происходило не столько в результате общения меланезийцев с исходной группой полинезийских переселенцев во время пути последних через Меланезийские острова, сколько в процессе меланезийской более позднего движения полинезийцев с островов Тонга и Самоа на запад.

Что касается формы головы, то предоставим судить об этом специалистам, когда они смогут проанализировать измерения, произведенные на всей территории Полинезии. Как длинные, так и короткие головы могли быть унаследованы от различных европеоидных предков. В настоящий момент нам достаточно знать, что высокие, атлетически сложенные люди, для которых не были характерны ни жесткие мелковьющиеся волосы, ни монголоидная складка верхнего века, обладали достаточным умением и мужеством, чтобы пройти по неизведанным доселе морским путям центральной и восточной части Тихого океана[22].

Гавайки — это легендарное название далекой родины, откуда пришли предки первых исследователей центральной части Тихого океана. Только народы, обитающие вдоль западной стороны Полинезийского треугольника, на Самоа и Тонга, хранят предание о Пулоту — стране, в которую возвращаются души умерших «по скользкой и зыбкой тропе смерти». Большинство же племен, которые проникли в глубь этого треугольника, лелея память о далекой родине, называют ее Гавайки. Из Гавайки их предки устремились навстречу восходящему солнцу, на Гавайки возвращаются души умерших по золотой дороге, начертанной в море гаснущими лучами заходящего солнца. Так уж повелось: утреннее солнце для юности и приключений, закат для старости и покоя.