Европейские ученые при изучении более растянутых генеалогий полностью доверялись безошибочности памяти туземцев. Это привело их к тому, что они проглядели некоторые искажения в хронологическом порядке перечисления предков. В некоторых генеалогиях, вероятно по ошибке, олицетворены названия различных земель, где обитали предки полинезийцев. Различные эпитеты, вроде: длинный, короткий, большой, маленький, последовательно добавлявшиеся к одному и тому же имени, позднее рассматривались как отдельные поколения. Такой прием был чрезвычайно удобен для удлинения генеалогий. В других родословиях в перечне человеческих имен фигурировали силы природы, олицетворенные мифологией. Отдельные лица умышленно искажали свои родословные или для поднятия общественного престижа своих семей, недавно пришедших к власти, или для того, чтобы скрыть темные злодеяния, без которых не обходятся длинные генеалогии. Гавайский историк Дэвид Мало справедливо заметил, что специалист по родословным был как бы очистителем верховного вождя. Люди, воспитанные на книгах, вряд ли могут полностью оценить те великие подвиги памяти, которые совершали люди, воспринимающие рассказ только на слух. Тем не менее надо все-таки учитывать естественные пределы человеческой памяти даже у такого одаренного народа, как полинезийцы.

От предка Ту-те-ранги-марама генеалогии острова Раротонга насчитывают 92 поколения. Страну, где жил этот предок, Перси Смит считает Индией. Условно принимая 25 лет на одно поколение, считают, что он жил около 450 г. до нашей эры. Девяносто два поколения захватывают период в 2300 лет, в течение которых было покрыто расстояние от Индии до острова Раротонга в архипелаге Кука. Трудно предположить, чтобы какой бы то ни был народ, подвергаясь различным бедствиям — наводнениям, неурожаям, войнам, которые происходили в течение более 2000 лет, и преодолевая огромное пространство в несколько тысяч миль по суше и по морю, смог бы по памяти передавать из поколения в поколение точные устные хронологические сведения о предках. При всей моей любви к племени моей матери критический ум, унаследованный от моих предков по отцовской линии, заставляет меня усомниться в этом.

Подводя итог тому, что мы знаем об этой проблеме в настоящее время, мы можем сказать, что в глубокой древности предки полинезийских народностей, вероятно, действительно жили в какой-то части Индии, откуда начался их исход на восток; однако передаваемые из уст в уста мифы и легенды не простираются так далеко в прошлое. Прежде чем проникнуть в Тихий океан, полинезийцы должны были жить в Индонезии; полинезийский язык имеет родственную связь с индонезийскими диалектами. За время жизни в Индонезии морская соль пропитала кровь предков полинезийцев и превратила их в народ мореходов. И когда натиск монголоидных народов из глубинных областей материка усилился, предки полинезийцев устремили свои взоры к восточному горизонту и пустились в одно из самых дерзновенных плаваний.

Когда предки современных полинезийцев покинули материк и двинулись на восток, переселяясь с острова на остров, они были вынуждены создать свою морскую культуру. Занимаясь рыбной ловлей, они уходили все дальше и дальше от берега; и по мере того как расширялся их горизонт, лодки рыболовов превращались в морские суда, на которых отважные исследователи со своими семьями отправлялись на сотни миль в открытое море. Успехи в области материальной культуры, технические достижения в строительстве лодок, предназначенных для дальних плаваний, шли параллельно с интеллектуальным развитием предков полинезийцев, с перерождением их психики. Этот морской народ не ведал страха — жажда приключений гнала его вперед.

У нас нет никаких сведений о типах судов, которыми на первых порах пользовались предки полинезийцев в своем продвижении на восток. Однако можно не сомневаться в том, что известные нам полинезийские суда, в основном, строились по тем древним образцам, которые оказались удачными. Полинезийцы строили суда двух типов: лодки с балансиром и двойные лодки. На первый взгляд, выдолбленная из дерева лодка, с которой соединен поддерживающий ее балансир, представляет собой простое сооружение. Но если принять во внимание, что для постройки такого судна надо повалить дерево, разрезать его на куски определенной длины, а затем придать им внешнюю форму и выдолбить их изнутри каменным теслом, то проникаешься уважением к сооружению даже самого простого челнока. Выдолбленные из целых стволов маленькие рыболовные лодки были так узки, что они легко переворачивались. Для того чтобы придать корпусу большую устойчивость, стали применять балансир в виде длинного куска легкого дерева, державшегося на поверхности воды на небольшом расстоянии от лодки. Обычно балансир соединялся с корпусом лодки при помощи двух поперечных перемычек, которые прикреплялись одним концом к верхним краям обоих бортов лодки, а другим — к балансиру. Чтобы такой поплавок держался на поверхности воды, перемычки должны либо изгибаться по направлению к балансиру, либо, если они прямые, соединяться с ним при помощи особых деревянных скреплений. В Полинезии отмечается большое разнообразие и изобретательность в способах прикрепления балансира.

Лодки, выходившие в открытое море на лов бонитов[24] и глубоководной рыбы, нуждались в надежной защите от морских волн, перекатывавшихся через борт. Для этого на верхнюю часть борта долбленого челнока нашивались доски, благодаря чему увеличивалась его надводная часть. Для перевозки людей с запасами пищи и воды строились более крупные суда; в этих случаях на борта нашивалось несколько ярусов досок. При дальних плаваниях и переправе военных отрядов с острова на остров балансир заменялся второй лодкой. Так возникли двойные лодки, на которых полинезийцы завоевали острова Тихого океана.

Небольшой долбленый челнок, необходимый каждой семье, чтобы добывать пищу на море, кормильце полинезийцев, мог выдолбить любой туземец, но только опытный ремесленник мог расколоть дерево на доски, придать им форму, пригнать их друг к другу и ошвартовать более крупные лодки. Эта работа требовала большой тщательности и специальной сноровки. Однажды самоанский мастер-плотник перечислял мне различные типы самоанских лодок. При этом он не упомянул обыкновенный долбленый челнок, называемый «паопао». «Вы пропустили пао-пао», — сказал я. Он бросил на меня презрительный взгляд: «Да разве паопао — лодка?»

Мало-помалу с продвижением предков полинезийцев на восток, из области больших островов и внутренних морей Индонезии в открытый океан, они совершенствовали свое мастерство в постройке судов и управлении ими. К тому времени, когда полинезийцы достигли центральной части Тихого океана, судостроение стало жизненно необходимым делом и опытные строители заняли высокое положение в обществе. На островах Самоа и Тонга они находились под покровительством бога Тангароа — первого строителя лодок и жилищ, а в Центральной Полинезии считали своим покровителем бога Тане. Для религиозных собраний строителей лодок были отведены особые места «марае», где они проходили через определенный ритуал, прежде чем приступить к такой ответственной задаче, как постройка судна для морских путешествий. Если учесть, какую сложную работу приходилось им выполнять простыми каменными орудиями, мы поймем стремление первобытных строителей найти поддержку у незримого божества.

С психологией древнего мастера-лодочника мы можем познакомиться, читая описание строительства лодок на Таити, составленное Теуира Генри. Когда вождь предпринимал постройку нового большого судна для предстоящего плавания, он приказывал своим подданным отвести добавочную площадь под посевы, чтобы прокормить мастеров, которых он собирался пригласить. Для них изготовлялась одежда из коры, плелись циновки и собирались красные перья как вознаграждение за труды. Когда бывал собран достаточный запас продовольствия, вождь нанимал одного или нескольких искусных мастеров и поручал им приступить к строительству лодки. Он отправлялся с ними в лес, где отбирались деревья, предназначавшиеся для выделки различных частей судна. Если подходящего дерева не находили в лесах, принадлежащих вождю и его племенной группе, поиски продолжались на соседних землях. Чтобы получить нужные деревья с земель других вождей, прибегали к дипломатическим переговорам и торговым сделкам, которые скреплялись соответствующими дарами. Я полагаю, что целесообразно употреблять термин «дары», потому что полинезийцы подходили к деловым сделкам окольным путем. Вождь посылал дружественному вождю дар в виде продовольствия и имущества. Если этот последний принимал дар, он тем самым обязывался удовлетворить просьбу и предоставить нужное дерево. В случае отказа он терял уважение не только в глазах соседних племен, но также и в глазах своего собственного народа.