— Знаю, — возразил старик. — И, если бы ты сказал мне об этом прямо, я бы отдал тебе добровольно в награду за твою службу ту сумму, которую ты собирался похитить. Я и теперь готов обещать ее тебе с условием, что ты не уйдешь от нас до окончания новой экспедиции против Розольфского замка, каков бы ни был ее исход.

— Конечно, я принимаю это условие, — воскликнул Надод, пораженный этим великодушием главы «Морских разбойников».

В этот вечер старик-нотариус предстал перед адмиралом Коллингвудом совсем в другом свете. Это уже не был маленький старикашка, бандит и негодяй… Нет! Это был добрый и могущественный король, заботящийся о благе своих подданных…

Только Коллингвуд собирался высказать Пеггаму все свое восхищение им, как дверь отворилась, и в комнату вошел Мак-Грегор в сопровождении посыльного.

— Что нового, Иоиль? — торопливо спросил нотариус.

— Шестьдесят человек, взятые с трех кораблей, стоящих в Саутварке, быстрым шагом идут сюда. Я едва успел обогнать их на четверть часа.

— Кто ведет их?

— Эдмунд Биорн, которому не терпится поскорее увидеться со своим братом.

— Не заметил ли ты чего-нибудь особенно интересного?

— Нет, господин мой, ничего не заметил. Как только розольфсцы сошли с кораблей на землю, они разделились на два отряда и двинулись вдоль Темзы. Я побежал боковыми кварталами — там дорога прямее — и потому опередил их.

— Хорошо. Ты помнишь мои приказания?

— Помню, господин.

— Можешь идти. Гонец ушел.

— Господа, надо торопиться! — сказал Пеггам, обращаясь к Коллингвуду и Надоду. — Мы не должны терять ни одной минуты. Иди за мной, Надод, а вы, адмирал, постарайтесь задержать здесь своего секретаря, пока мы не впустим в дом своих людей.

Войдя к адмиралу и не увидев обоих посетителей, Фредерик Биорн заподозрил неладное. Но адмирал успокоил его, сказав, что посетители просили разрешения переговорить друг с другом наедине в соседней комнате, прежде чем дать ему окончательный ответ.

Молодой человек сидел, как на горячих угольях, и почти не слушал того, что говорил ему адмирал, иначе бы он заметил, что адмирал чем-то взволнован. Но успех сегодняшнего дня вскружил Фредерику голову, и он утратил свою обычную осторожность и наблюдательность.

А тем временем отряд из двадцати пяти вооруженных морских разбойников тихо и незаметно вошел в Эксмут-Гауз.

Когда Грундвиг и его товарищи пришли в Саутварк, было уже около полуночи и на борту всех трех кораблей люди давно спали.

К счастью, в распоряжении Билля, когда он съезжал на берег, оставалась лодка, дежурившая у пристани день и ночь. В противном случае им не удалось бы так легко добраться до корабля, на котором находился Эдмунд Биорн.

Выслушав их рассказ о приезде брата и о событиях последней ночи, Эдмунд не на шутку испугался и пожелал сам командовать отрядом, который должен был отправиться в Эксмут-Гауз.

Он выбрал из своего экипажа шестьдесят человек и разделил их на два отряда; один — под началом его самого и капитана Билля, а другой — под командой Грундвига и Гуттора. Это были самые сильные и храбрые из розольфсцев, еще недавно получившие возможность доказать свою храбрость. Когда они шли на своем корабле в Англию, то подверглись нападению пиратов и после отчаянного абордажного боя истребили их всех до одного, а корабль пустили ко дну.

Был второй час ночи, когда отряд розольфсцев выступил из Саутварка по направлению к Эксмут-Гаузу.

Огромный город был погружен в глубокое молчание. Густой туман увеличивал ночную темноту, так что в двух шагах впереди не было ничего видно. И только Темза выступала, как темная извилистая лента, и по краям ее мелькали красные и зеленые фонари кораблей, зажженные на основании правил о морском и речном судоходстве.

На улицах было пусто. Навстречу отряду попадались только собаки и изможденные голодом нищие и грязные бродяги. Погода была сырая и пасмурная. Тщетно старался

Эдмунд подавить в себе страх и ободриться. Он не понимал, почему злодеи сами дали возможность так легко захватить себя! По всей вероятности, они приняли надежные меры для своей безопасности. План старшего брата казался Эдмунду фантастическим и несбыточным, Эдмунд боялся неудачи и даже почти предвидел се. Но он ничего не сказал Гуттору и Грундвигу, шагавшим рядом с ним, и постарался не поддаваться мрачным предчувствиям.

Его размышления были прерваны голосом Грундвига, указавшего на блестящий фонарь Эксмут-Гауза.

— Господин мой, я полагаю, что мы должны обойти освещенную сторону отеля, чтобы нас не заметили раньше времени.

— Хорошо, — отвечал молодой человек. — Делай, как знаешь, мой добрый Грундвиг.

Верный слуга велел повернуть налево, и вся колонна, стараясь ступать как можно тише, направилась в тот переулок, где Грундвиг и Гуттор встретились с Фредериком Биорном. Дойдя до отеля, розольфсцы остановились и расположились в тени у стен, а Грундвиг подошел к балкону и подал условный сигнал, на который сейчас же послышался ответ. Затем дверь бокового подъезда бесшумно отворилась, и на крыльце показался Фредерик Биорн.

Братья крепко обнялись, и Фредерик тихо сказал на ухо Эдмунду:

— Скорее, скорее… Мне нужно человек двенадцать. Злодеи ничего не подозревают. Через пять минут они будут в наших руках.

— Я иду с тобой.

— Нет, милый Эдмунд, — возразил Фредерик, — возможно, что они будут защищаться, и тогда нам понадобится помощь главного отряда, нехорошо оставлять его без командира.

— Как хочешь, брат, но я пойду и разделю с тобой опасность. Гуттор и Грундвиг с успехом смогут заменить меня.

— Пусть будет по-твоему, — неохотно согласился Фредерик. — Однако нам надо спешить, если мы хотим захватить наших врагов врасплох.

И, позвав Гуттора и Грундвига, он сказал им:

— Я возьму с собой только десять человек. Если мы благополучно доберемся до библиотеки, вы нам не понадобитесь. Но если кто-нибудь из слуг адмирала заметит нас и поднимет тревогу, нам придется вступить в борьбу с ними, и тогда врывайтесь в отель, не опасаясь поднять шум. Все должно быть кончено, прежде чем сюда прибудут солдаты с ближайшего поста. Итак, вперед, друзья!

Сопровождаемый Эдмундом и десятью розольфсцами, Фредерик Биорн исчез в темном подъезде.

Гуттор и Грундвиг остались снаружи. Вытянув шеи, они напряженно прислушивались, но ковры, которыми были устланы все полы в Эксмут-Гаузе, заглушали шаги вошедших.

Вдруг Гуттору показалось, что открытая дверь подъезда слегка шевелится, как будто кто-то изнутри пытается ее незаметно закрыть. Быстро просунув руку в проем, он пошарил за дверью и, нащупав там чье-то тело, схватил его и, несмотря на сопротивление, вытащил наружу.

Это оказался верный слуга лорда Коллингвуда, Мак-Грегор, пытавшийся запереть двери и отрезать вошедших во главе с Фредериком Биорном розольфсцев от их товарищей на улице.

— Что ты здесь делаешь? — угрожающе спросил великан.

— А кто вы такие, чтобы я стал вам отвечать? — дерзко проговорил Мак-Грегор. — Проходите своей дорогой и прекратите нелепые шутки. С каких это пор честному слуге запрещается запирать двери дома своего господина?

И, чтобы обмануть недоверие продолжавшего его держать гиганта, он добавил добродушным тоном:

— Наверное, это повар, выходя, оставил дверь открытой… Этакий пьяница! Вечно шатается в неурочные часы.

— Ты мне кажешься, приятель, не столько честным слугой, сколько самым бессовестным лгуном, — сказал Гуттор, встряхивая шотландца.

— Берегись, ночной бродяга, — возразил Мак-Грегор. — Разве ты не знаешь, что я служу его светлости герцогу Эксмутскому?

— Наплевать мне на всех герцогов Англии! — вскричал гигант, взбешенный тем, что его назвали бродягой. — Я сам служу герцогу Норрландскому, а он не подчиняется даже королю.