Старый Пеггам скорее пожертвовал бы всеми миллионами, чем секретом своего острова. Говорили, что это одно из величайших чудес мира. Ни один мореплаватель не подходил к острову. Сама природа позаботилась уберечь его, скрыть от посторонних глаз. Иногда Пеггам говорил:

— Этот остров по праву следовало бы назвать «Невидимым», а не «Безымянным».

Один раз Перси выразил свое удивление тому обстоятельству, что существует невидимый остров среди открытого моря.

На это старик раздраженно ответил:

— А разве звезды видны днем? Они теряются в более сильном свете солнца. Я не говорю, что то же самое происходит с моим островом, но природа — при помощи одного феномена — позаботилась сделать так, что тысячи кораблей проходят мимо острова, не замечая его. Напротив, все они в ужасе бегут подальше от тех вод, и разве только безумец или самоубийца рискнет пойти на верную смерть, в опасные водовороты, которые там клокочут.

Сначала Перси подумал, что это — бред сумасшедшего, но впоследствии из разговоров с капитанами, состоящими на службе у «Морских разбойников», он убедился, что невидимый остров все же существует и находится где-то среди туманов Севера. Теперь, обладая этой картой, Перси замыслил страшное дело, он решил отомстить Пеггаму, разрушив «Безымянный остров», а самого его подвергнуть тем же пыткам, каким был подвергнут он сам.

Но для полного успеха задуманного предприятия нужно было заручиться поддержкой кого-нибудь из тех, кто уже бывал на «Безымянном острове» хотя бы один только раз. Тогда можно было бы явиться к герцогу Норрландскому и сказать ему:

— Давайте соединим наши силы и нашу ненависть для мести общему нашему врагу. Я доставлю вам возможность проникнуть в убежище подлеца Пеггама, чего вы никогда не достигли бы без моей помощи…

Нужный человек имелся у Перси под рукой. Это был трактирщик Боб, который прежде служил в братстве «Морских разбойников» капитаном корабля, но был лишен этого звания за беспросыпное пьянство и получил в качестве вознаграждения за былые заслуги таверну «Висельник»… Но согласится ли Боб на измену Пеггаму? Можно было почти с уверенностью сказать, что нет.

Пока Перси стоял в первом этаже дома и обдумывал все эти вопросы, стукнула дверь, выходившая на улицу. Это возвращался Пеггам. Осторожный старик, собиравшийся уехать из Англии на шести кораблях с шестьюстами бандитами, вдруг почувствовал странную тревогу и поспешил вернуться домой, чтобы узнать, умер ли Перси.

Узнав походку нотариуса, Перси засмеялся; он находился в состоянии какой-то экзальтации. «Сам дьявол или бог посылает его сюда? « — подумал он и с удовольствием взглянул на свои огромные мускулистые руки с костлявыми пальцами, похожими на крючья…

Затем, не погасив даже лампы, стоящей на камине, бывший клерк адвоката Джошуа спрятался в маленькой уборной, оставив дверь туда открытой.

Еще подымаясь по лестнице, Пеггам увидел в доме свет. Это чрезвычайно удивило его.

«Неужели я забыл погасить лампу? — подумал он. — Да нет же, я хорошо знаю, что погасил ее перед тем, как уйти… Впрочем, я, может быть, и ошибаюсь, потому что дверь заперта на ключ. Я сам ее запер и, очевидно, ее никто после меня не отпирал. К тому же в доме все тихо и не слышно ни малейшего шороха. Но почему так странно на меня действует эта тишина? Неужели я начинаю бояться? Но отчего же? Ах, какое ребячество! «

И все-таки он в нерешимости остановился и не поднимался по лестнице. Как будто какое-то подсознательное чутье говорило ему об опасности.

Что же побудило его сойти с корабля и вернуться в свое покинутое жилище? Хотелось ли ему полюбоваться на череп своего врага, обглоданный крысами, или послушать его предсмертные стоны?

Он продолжал стоять, не двигаясь, и прислушивался к тишине, которая казалась ему томительной и угрожающей. Однако нужно было в конце концов на что-нибудь решиться. Положение становилось смешным. Чтобы рассеять охвативший его беспричинный страх, Пеггам крикнул громким, но слегка дрогнувшим голосом:

— Эй! Кто там есть?

Ответа не последовало.

Нотариус решительно поднялся по лестнице. Войдя в гостиную, он в изумлении остановился, увидав открытой нишу, которую Перси позабыл закрыть.

«Кто-то здесь был! — подумал он. — Об этой нише я до сих пор и понятия не имел. Очевидно, сюда приходил кто-нибудь из моих домашних, потому что посторонний человек не стал бы тут прятать ничего».

Он повысил голос, стараясь сделать его твердым, несмотря на внутреннее волнение:

— Пусть тот, кто спрятался здесь в доме, немедленно покажется мне на глаза. Только с этим условием я прощу ему его дерзкую выходку. Прятаться от меня все равно бесполезно. Я обыщу весь дом, и тогда спрятавшийся пусть уж пеняет на самого себя: я поступлю с ним, как с простым вором.

Несмотря на эту угрозу, в доме продолжало царить полное безмолвие.

Тогда Пеггам почувствовал, как ужас забирается в его душу. Впервые в своей жизни бесстрашный старик ощутил, как дрожат его ноги и руки. Тщетно боролся он с охватившей его слабостью. Его нервы, обычно такие крепкие, не повиновались усилиям воли. И все-таки было что-то такое в этом доме, в этой немой тишине, что разум его был бессилен объяснить, но инстинкт говорил: «Берегись! Берегись! « И он верил своему инстинкту. Он больше не сомневался: в доме была опасность, и нужно было отыскать ее и узнать, в чем она заключается.

Пеггам направился к уборной. Эта комната была так мала, что обыскать ее не представляло никакого затруднения.

Если бы кто-нибудь видел, какими робкими шагами крался нотариус Пеггам, то ни за что не поверил бы, что этот человек приводил в трепет не только Англию, но и все побережье Европы. Старик, не входя в комнату, просунул в дверь голову и заглянул.

Но этого было достаточно.

Кровь застыла у него в жилах, дыхание остановилось… Прямо перед ним с искривленным от бешенства лицом и горящими глазами стоял Перси.

Пеггам невольно попятился назад, и Перси пошел на него, вытянув вперед свои длинные костлявые руки.

Шаг за шагом отступал назад нотариус, и шаг за шагом наступал на него человек, с которым он поступил так жестоко. Пеггам понимал, что его единственный шанс на спасение заключался в бегстве, но он боялся повернуться спиной к своему врагу. Нотариус имел все основания бояться, так как перед ним находилось полубезумное существо. Время от времени Перси открывал рот, как бы приглашая Пеггама полюбоваться на дело своих рук, или щелкал зубами, как голодный зверь при виде добычи.

Если бы главарь «Морских разбойников» бросился бежать, то непременно бы погиб, но он старался не поддаваться чувству страха. Он сообразил, что его противник, наверное, ослабел от потери крови и потому физически слабее его. Призвав на помощь всю свою энергию, Пеггам остановился и, прижавшись спиною к стене, приготовился к борьбе. Дорого бы дал он в эту минуту за то, чтобы иметь хоть какое-нибудь оружие… Но, к сожалению, он никогда не носил с собой даже ножа, так как не привык действовать сам, а только руководил другими.

Видя, что его противник готов принять бой, Перси с хриплым криком бросился на Пеггама, но тот ловко увернулся, и Перси едва не потерял равновесия.

В свою очередь нотариус с проворством, непостижимым для его лет, схватил Перси за волосы и повалил на пол.

— Что, приятель? — вскричал он, наступая лежащему коленом на грудь. — Разве старик Пеггам еще не в состоянии постоять за себя?

Но лицо Перси не выражало ни малейшего испуга. Глаза его по-прежнему горели безумием и ненавистью, и он лежал совершенно спокойно, не пытаясь сопротивляться.

Нотариус ошибочно понял эту неподвижность врага и самоуверенно продолжал:

— Ну, я ведь знал, что ты человек рассудительный. Всякая дальнейшая борьба бесполезна. Ты в моих руках. Но я докажу тебе, что я вовсе не так зол, как ты думаешь.

Старый бандит совсем не был уверен в том, что говорил, но в его положении лучше всего было идти на мировую.