Сама того не замечая, я стала рассматривать руки Лероя, изучать его татуировки. Прежде я смогла увидеть лишь льва на указательном пальце и римскую цифру десять на фалангах правой руки. Помимо этого на запястье я обнаружила черный крест без каких-либо деталей или украшений. Просто крест. Что он мог означать для Грейсона? На кисти левой руки была изображена какая-то цитата на незнакомом мне языке «Vivĕre est militāre». Я нахмурилась, съедаемая любопытством узнать ее перевод.

— Ты меня ненавидишь? — вдруг спросил Лерой, положив наушники на стол и уже потянувшись снять защитные очки с глаз.

Этот вопрос стал для меня полной неожиданностью. Решил со мной поговорить по душам? Ага, как бы ни так. Я насторожилась и еще сильней закусила щеку, от боли на глазах даже выступили слезы.

— Отвечай, — потребовал Грейсон, окинув меня с ног до головы пронзительным взглядом.

— Ненавижу, — ответила я, сглатывая слюну, смешанную с собственной кровью.

— И насколько сильно ты меня ненавидишь? — он снял очки и положил их рядом с наушниками.

— Настолько, что убила бы тебя своими руками, — сердито пробормотала я.

— Ожидаемо, — Лерой едва заметно улыбнулся, но его темно-карие глаза продолжали сохранять спокойствие. — Сейчас твоя жизнь зависит от меня, ровно, как и моя от тебя. Держи, — он протянул мне пистолет, из которого недавно стрелял и перезаряжал. — Я даю тебе шанс, которого не было у твоих предшественниц. Одна пуля избавит тебя от рабства.

Я взяла пистолет в одну руку и чуть не уронила его, он к моему удивлению оказался достаточно тяжелым. Я глянула на невозмутимое лицо Грейсона, пытаясь в его взгляде уловить хотя бы отголосок подвоха, но ничего такого не было. Лерой подошел ко мне вплотную, поднял дуло пистолета и приставил его к своей груди там, где билось сердце.

— Он заряжен, можешь быть в этом уверена, — заявил Грейсон, сканируя меня своим тяжелым испытывающим взглядом.

Трудно было поверить в то, что такая желанная свобода находиться настолько близко. Лерой не похож на азартного игрока, он не станет ставить на кон собственную жизнь, чтобы разыграть партию в покер. Но в чем тогда причина такого незаурядного предложения? Направляясь в тир, я была уверена, что Грейсон сейчас поимеет меня, так как заплатил за мой зад кучу денег. И мне жутко хотелось ему сделать больно за это. Но он не собирался меня трахать, следовательно, и мой гнев лишился катализатора. Я окончательно во всем запуталась.

— Стреляй, — приказал Лерой. — Многие до тебя пытались прирезать меня во сне. Давай избавим друг друга от ненужных прелюдий.

Я кожей ощущала, как тягостная энергетика Грейсона, будто ядовитые пары сгущается вокруг нас. Где-то среди этих паров затаилась зловещая темная фигура быка с красными глазами. Дьявол Лероя пробуждался и вновь требовал крови. Меня вдруг охватил нездоровый интерес, а кто-то кроме меня еще сталкивался с его Дьяволом лицом к лицу?

Мне хотелось нажать на курок, но вместе с тем и нет. Чего я добьюсь этой смертью? Убежать я смогу и в любой другой момент, при этом, не испачкав руки в чужой крови и вместе с тем обретя свободу. Более того, я не хотела причинять боль Калэбу, он этого не заслужил. Да, я ненавидела Лероя, но убить его… Нет… Мне не хватит сил и смелости. Пожалуй, убийство — это единственное, чем моя душа была неискушенной.

Я медленно опустила пистолет, и сейчас он мне показался особенно тяжелым, настолько тяжелым, что рука просто обрывалась. Я не была доведена до той грани, за которой уже ничего не имеет значения.

— Не могу, — тихо проговорила я, и положила пистолет на стол.

Внезапно меня крепко ударили по лицу. Перед глазами заплясали серебристые точки, и я едва смогла устоять на месте. Боль от правой щеки медленно перекатила ко лбу, и я зашипела.

— Уходи, — в голосе Лероя слышались металлические нотки. — Сегодня ночью я приду к тебе, так что жди меня.

Когда я покинула приделы тира и перед тем как закрыть за собой дверь, услышала череду выстрелов. Похоже, Грейсон вернулся к своему занятию. Плетясь по подвалу, я никак не могла понять, почему он ударил меня? Из-за злости? Собственной слабости? Почему Лерой вообще дал мне шанс, которого не было у моих предшественниц? Почему он решил мучать именно меня? Ответов на эти вопросы у меня не нашлось.

Калэб переодел меня в милое платьице розового цвета, с маленьким воротничком и юбкой, что по своей форме напоминала перевернутый колокольчик. Нацепив мне на ноги, длинные носки-чулки с изображением котят, Калэб потянул меня в гостиную играть. Но мне было совершенно не до его дурацких игрушек.

Меня всю колотило, а в руках все еще отчетливо ощущалась тяжесть пистолета. Надо было все-таки в этого подонка выстрелить и будь, что будет, но, к сожалению, уже поздно махать кулаками. Щека от удара продолжала болеть, но не так сильно, как это было вначале.

Калэб разложил на полу доску и принялся на ней расставлять шашки по соответствующим клеткам. Я не могла находиться в этой проклятой гостиной. Атмосфера этой комнаты просто убивала меня, душила и выворачивала наизнанку. Особенно все это было невыносимо потому что, сегодня ночью опять повторится весь этот кошмар. От одной мысли об этом, внизу живота все неприятно заныло.

Хотелось оставаться все такой же сильной и выносливой, но кажется, что внутри меня что-то треснуло. Слабачка… Тупая слабачка, которая так быстро стала сдавать позиции. Что со мной происходило? Почему я начала расклеиваться? Неужели мне стало морально больно из-за того, что Лерой повел себя именно таким образом? Нет! Быть этого просто не могло! Меня постоянно кто-то бил, и я блестяще научилась выдерживать это унижение. Вероятно, вся правда крылась в том, что где-то в самой глубине своей души я неосознанно хотела надеяться на человечность Лероя. Но он всякий раз успешно подтверждает то, что у него нет ни сердца, ни чувства сострадания, впрочем, как у большинства тех людей, которые всегда окружали меня. Тогда почему я так остро переживаю то, что уже давно стало для меня нормой?

Меня бесило то, что я задавала сама себе кучу тупых и откровенно сопливых вопросов, на которые не знала ответов. Это сводило меня с ума. Лучше уже высеките меня, но избавьте от этих мыслей, что тяжелым камнем взвалились мне на грудь.

— Ты какими шашками играть будешь? — своими вопросом Калэб буквально вытащил меня из цепких лап идиотских размышлений.

— Белыми, — не раздумывая, отвечаю я.

После трех проигранных мною партий, к нам зашла Хэтти с подносом в руках. Из-за всех этих проверок и переживаний, я есть хотела больше обычного. Стакан подогретого чая и булочки с корицей немного подбодрили меня. Я постаралась запрятать все свои мысли как можно дальше и настроить себя на то, что есть сейчас. Но идея с побегом снова дала о себе знать и ее игнорировать у меня никак не получалось.

Вкусный полдник придал мне сил, и я была готова развлекать Калэба хоть до поздней ночи, только бы не отправляться в свою спальню. Мы еще долго играли в шашки, но одержать победу я так и не сумела. Как это вообще у Калэба получалось? Он настолько умело выстраивал стратегию своей игры, что мог почти, что сразу оставить меня ни с чем. Такое умение было достойно похвалы.

После шашек мы еще некоторое время собирали пазлы, а затем удобно расположились на диване и смотрели по телевизору различные мультики. Пока Калэб хохотал над тем как Молния и Мэтр разгуливали ночью по полю, я непроизвольно бросала косые взгляды в сторону окна. Чертова память оказывала мне медвежью услугу и возрождала самые яркие отрывки из моего первого с Лероем секса. Меня всю передернуло и создалось такое впечатление, что я вновь ощущаю на своей коже его грубые и болезненные прикосновения.

В эту минуту мне отчаянно захотелось поговорить с Амис и выкурить с ней где-нибудь за углом сигаретку-другую. Подруга уж точно смогла бы пролить немного света на то, что со мной сейчас творилось. На душе вдруг стало тоскливо оттого, что возможно я больше никогда в жизни не увижу Амис. По сути, все люди одиноки и никто не может изменить этого, но сейчас мое одиночество казалось уж слишком жестоким.