Только сев в машину и отъехав на безопасное от квартиры расстояние, чтобы никакие уроды не нашли, припарковала машину на обочине и позвонила на работу.

— Лязгунова, ты хоть понимаешь, в какие неприятности попала? — послышался недовольный голос начальницы отдела кадров.

— Простите, просто у меня возникли кое-какие трудности в личной жизни, — постаралась оправдаться я.

— Мой тебе совет, Лязгунова, — разведись со своими трудностями. И жить будет легче. Я постараюсь прикрыть тебя перед начальством, но не уверена, что получится сделать это… Снова.

— Я понимаю. Постараюсь решить эти «проблемы» как можно быстрее.

— Я тебе сказала верное средство! Заметишь, как проще станет жить! — повторила начальница. — Ну ладно! С Богом!

Я поблагодарила её и отключила телефон. Позвонила маме и предупредила, чтобы ждали в гости внука с дочерью. Я соврала, сказав, что мне дали внеплановый отпуск за счёт компании. Папа у меня сердечник, а мама гипертоник — им нельзя волноваться. И я никогда не рассказывала им о проблемах в семье. Хотя об одном из кредитов и о залоге машины, маме удалось узнать, и с того момента она начала твердить, что мне следует скорее уходить от мужа.

Стасу я звонить не стала. Честно говоря, когда клоуна этого на окне увидела, а потом прочла записку, я хотела с ним связаться… Внутри всколыхнулось желание узнать, что у него всё в порядке, убедиться, что жив, но комом в горле забота эта встала. Пусть позаботится о себе сам. Он ведь не звонил, не интересовался, как мы с Витей… Значит, не особо-то и хотел.

До деревни мы ехали в течение часа. Родители встретили нас. Я заметила тревогу во взгляде мамы. Она отправила Витю с дедушкой посмотреть, как там чувствуют себя кролики, а сама отвела меня в сторону и пристально посмотрела в глаза.

— Рассказывай, что стряслось?! — спросила мама.

— Ничего… Мне на работе отпуск дали внеплановый, я ведь сказала. Представляешь какой сюрприз? Вот так неожиданно, — старалась не выдать правды я.

— Соседка говорила, что сейчас всех в отпуска отправляют… Кризис же, вроде как.

Я повела плечом. Так сильно хотелось плакать, но я умело давила в себе горечь. До знакомства со Стасом, я никогда не врала родителям, а теперь не могла сказать правды.

— Хоть платят? — нахмурилась мама.

— Платят, — продолжила улыбаться я.

— А мне сегодня позвонили тут… Сказали, что кредиторы. Мол ты какие-то просрочки по кредитам допустила. И название банка какое-то странное — «Азарт». Мошенники, поди?

— Мошенники, мам… Мошенники, конечно.

Сердце неровно билось в груди. Они намекнули, что могут добраться и до моих родителей. Поплохело немного, но я снова умело скрыла переживания.

Ближе к вечеру позвонила моя соседка по лестничной клетке, Алиса. Я не хотела отвечать, думала, что это Стас её подговорил, но она настойчиво набирала мой номер снова и снова.

— Привет, Лис, что-то случилось? — спросила я у неё.

— Ну слава богу! Ты где? Какие-то амбалы сейчас ломились в квартиру вашу!!! Я перепугалась! Олька, кто это такие? Полицию хотела вызвать, да ушли они…

У меня ноги стали ватными, и уже сил сдерживать слёзы не осталось. Следовало срочно что-то делать. Я хотела поехать в банк и попытаться взять ещё один кредит, ведь счётчик дело такое — будет наматывать с бешеной скоростью. Вот только в банке мне уже один раз ясно дали понять, что с моей закредитованностью рассчитывать не на что. Голова шла кругом.

Я вышла со двора и медленно поплелась по дороге, набрав номер телефона Стаса. Он должен попробовать сам что-то сделать… Попросить рассрочку на работе, в конце концов…

— Ляля, привет! Ты уже закончила на работе? — ответил он со второго раза.

— Стас, твои кредиторы… Из казино… В общем, они до мамы добрались, звонили ей… И послание оставили, что твоя голова будет болтаться на окне. Мы с сыном уехали в деревню. Звонила Алиска, говорит, что амбалы ломились в нашу квартиру. Стас, ты должен попытаться взять рассрочку на работе.

— Меня уволили, Ляль… Заказчик сегодня отказался от ремонта машины, менеджер нажаловался начальнику, мол из-за меня всё это. Короче, меня попросили свернуться и свалить. Но я что-нибудь придумаю. Малыш, мне очень жаль. Я же адрес твоих родителей в расписке писал. Так что они могут завтра послезавтра туда приехать.

— А больше ты ничего не написал? Почему не указал адрес своей матери? А?

Я поняла, что перешла на крик и прикрыла микрофон рукой, чтобы Стас не услышал всхлип, сорвавшийся с моих губ.

— Дурак! Не знаю, чем я думал. Мог и левый адрес указать. Да они прижали к стене… Не дали мне другого выхода. Подумать даже не мог. Малыш, давай, я приеду. Если что сам, грудью на амбразуру пойду.

— Чтобы сын смотрел, как его ничтожного отца убивают? — спросила я отрешённым голосом.

— Малыш! Есть один выход. Ты бы могла пойти в клинику «Семейное древо». Мой давний приятель ищет суррогатную мать. Там цены высокие. Мы бы могли рассчитаться со всеми долгами и зажить, как прежде. Ляля, ты подумай! Если они приедут в деревню, у твоего отца же сердце может не выдержать.

Я знала это. Ему нельзя волноваться. А ведь эти ребята не просто так приедут. Они ни перед чем не остановятся. В эту секунду мне хотелось самой оторвать Стасу голову.

— Пришли адрес в сообщении. Приеду туда завтра. И скажи этим уродам, что если явятся сюда, ни копейки не получат.

— Малыш, я люблю тебя! Даже не представляешь, как сильно я тебя люблю! — начал Стас, а мне так противно стало.

И от его слов, и от того, что уже фактически согласилась с его предложением. Я, конечно, планировала зайти в парочку банков сначала и попробовать взять экспресс-кредит, но и не рассчитывала получить одобрение заявки.

— А я тебя ненавижу… — прошептала я в трубку и отключила телефон.

ПРОДА от 27.02

Выбирая суррогатную мать, мы с Галей не пришли к единому мнению: если женщина нравилась мне, то Галя находила что угодно, чтобы отказаться от неё. Создавалось такое ощущение, словно она ревнует. И мои уговоры попытаться самим зачать малыша на неё не действовали. Её же выбор падал на женщин, которые лично у меня вызывали отторжение.

Я пообещал, что днём заеду в клинику и спрошу, не появились ли ещё кандидатки, но я отлично осознавал, что это дело такое, щекотливое, мало какая женщина готова торговать своим телом, выставляя его как инкубатор.

Перед обеденным перерывом Галя несколько раз напоминала, что я должен заехать в клинику. И вот я припарковался и уставился взглядом на вывеску «Семейное древо». Я не понимал, что не так, и почему ноги отказываются вести меня в здание, пока не заметил появившихся на крыльце Стаса с женой.

Хрупкая девушка, одетая в летнее платье тёмно-синего цвета в белый горошек, казалась слабой и беззащитной. Её длинные каштановые волосы с лёгким оттенком медового цвета были собраны в конский хвост. Я с завистью посмотрел на них. Всегда говорил Гале, что люблю длинные и прямые волосы естественного цвета, сохранившие блеск и жизненную силу, но она предпочитала красить их в блонд, стричь до лопаток и делать дорогие укладки. Впрочем, это не мешало мне любить её.

Девушка, у меня язык не поворачивался назвать её женщиной, ведь она такая молоденькая, теребила лямку сумки, которая была перекинута у неё через плечо, и говорила что-то Стасу с таким безразличием, что у меня сердце защемило. Только когда второй раз посмотрел на своего бывшего приятеля, заметил, что кто-то его слегка «разукрасил». Угол губы разбит и небольшая ссадина в районе виска. В голове всплыл разговор с ним. Он вчера что-то городил про финансовые проблемы… Возможно, эти разводы на его лице появились не просто так.

Пока я сидел в машине и размышлял, они уже прошли половину пути до ворот. Девушка остановилась и начала кричать на Стаса, а он схватил её за запястья и с силой дёрнул на себя. Наблюдать за насилием я попросту не смог, хоть и не желал сталкиваться с неприятным мне человеком. Выйдя из салона, направился прямиком к ним.