Мне нравилось наблюдать за тем, как она фокусировала свое внимание на тексте, будто бы находилась в своем собственном мире, а я был счастливым наблюдателем. Время от времени, она закладывала волосы за ухо, которые так и норовили выскочить и торчать ей перед лицом. Но больше всего мне нравилось наблюдать, как она стирала текст. Каждый раз, когда ластик проходился по бумаге, она прикусывала верхнюю губу.

Не одобряю тот факт, что мне нравилось за ней наблюдать. Это будоражило мое воображение и заставляло всплывать в моей голове мыслям типа “а что, если”. Я начинал представлять себя лежа рядом с ней на кровати, когда она писала. Я представлял ее, как она смотрела на меня и что она вытворяла со мной с помощью своих невинных жестов. Я представлял, как мы с ней создаем некоторые секреты, которые никогда не покинут эту комнату.

Я закрываю глаза, желая остановить эти мысли. Они заставляют меня ощущать чувство вины. Что-то наподобие того, что я чувствовал несколько часов назад. Я думал, что она опять собирается быть с Хантером.

Я был зол.

Я ревновал.

У меня были мысли и чувства, которые я знал, не должны у меня возникать. У меня никогда не возникало проблем с ревностью до недавних пор. Особенно, когда ревность, которую я ощущаю, имеет отношение к девушке, с которой я не нахожусь в реальных отношениях.

Я вздрогнул от того, как что-то ударило меня по лбу. Я сразу же открыл глаза и посмотрел на Сидни. Она сидела на кровати, смеясь, указывала на мой телефон. В нем было сообщение.

Сидни: Ты заснул? Мы еще не закончили.

Я: Нет, я просто думал о своем.

Она передвинулась на кровати, чтобы сделать больше места и указала на место рядом с ней.

Сидни: Вот, можешь прочитать. У меня есть еще тексты, но я застряла на припеве. Я не уверена, что именно ты хочешь.

Мы открыто не обсуждали тот факт, что мы больше не пишем на кровати вместе. Она сосредоточена на тексте, так что мне нужно, втянуть все свои мысли в себя, и тоже быть сосредоточенным на том же самом. Я поставил гитару на пол и подтянулся к ней. Я взял из ее рук ноутбук, чтобы прочитать то, что она написана.

Она хорошо пахнет.

Черт.

Я старался изо всех сил блокировать свои чувства, но, все же, подозревал, что это был напрасный труд. Вместо этого я сосредоточился на словах, которые меня быстро впечатлили.

Почему бы нам не сделать, все упростить

Ты общаешься с друзьями, и я тоже буду это делать

Ты же знаешь, что я, я хочу быть

С тобой, как и быть должно

Ты же знаешь, я хочу видеть как твои глаза

Следуют за мною

После прочтения, я вручаю ей обратно ноутбук и забираю свой телефон. Я не совсем понимаю этот текст, так как это не то, что я ожидал. Не уверен, что он мне нравится.

Я: Я думал, что мы писали гневную песню о Хантере.

Она пожимает плечами, потом начинает мне отвечать.

Сидни: Я пыталась. Но такой субъект как Хантер больше меня не вдохновляет. Ты не должен использовать эти слова, если тебе они не нравятся. Я могу попробовать написать что-то другое.

Я смотрю на ее текст, не знаю, что ответить. Я не люблю эти стихи, не потому, что они плохие, а потому, что они заставляют меня думать, что она каким-то образом читает мои мысли.

Я: Мне они нравятся.

Она улыбается и говорит: — Спасибо. Она переворачивается на спину, и я ловлю себя на мысли, что оцениваю и этот момент, и ее платье с глубоким вырезом и все это делаю намного больше, чем должен это делать. Когда мои глаза смотреть на нее, она следит за мной, явно в курсе, что происходит у меня в голове. Глаза не могут лгать, к сожалению.

Не нарывайся на неприятности, Ридж.

Слава Богу, она садится.

Сидни: Я не уверен, где должен быть припев. Эта песня является немного более оптимистичнее, чем те, к которым я привыкла. Я написала еще три другие песни, но мне не нравится, как звучит любая из них. Я застряла.

Я: Позволь мне еще разок посмотреть, как ты их поешь.

Я облокачиваюсь на кровать и беру гитару. Когда мы добираемся до припева, она останавливает пение и пожимает плечами, давая мне понять, где она застряла. Я беру ее записную книжку и читаю тексты несколько раз. Я смотрю на нее, потом беру и пишу первое, что приходит на ум.

Должен признать свой интерес

И то, как ты двигаешься в этом платье

Я хочу быть тем

Единственным, которого видишь только ты

Я делаю паузу и смотрю на нее еще раз, чувствуя каждый бит слов в этом припеве. Если мы будем продолжать иметь такие моменты, как сейчас, то, вполне вероятно, мы оба окажемся в беде. Я быстро посмотрел на лист с текстом, так как все больше новой лирики начало приходить мне на ум.

Эй, ой, ой, ой

Я в беде, беде

Эй, ой, ой, ой

Я в беде сейчас

Пока я писал, я отказывался на нее смотреть. Я полностью был сосредоточен на словах, которые так легко ложились на бумагу, когда мы находились вместе. Я не задавался вопросом, что именно меня вдохновляло или, что означали эти слова.

Я не подвергал это сомнению… так как это было очевидным.

Но это искусство. Искусство является лишь выражением. Выражение — не то же самое, что действие, как иногда кажется. Написание песни — не то же самое, что информирование о ваших чувствах.

Не так ли?

Я держу взгляд на бумаге и продолжаю писать слова, которые я хотел бы не чувствовать вовсе.

Я вижу тебя время от времени в определенных местах

Ты занимаешься своими делами, а я своими

Но ты знаешь, я хочу быть с тобой

Там, где я должен быть

И ты знаешь, я хочу видеть

Как твои глаза следуют за мною

Как только я закончил писать, я не позволил себе посмотреть на ее реакцию. Поэтому, я сразу же вручил ей блокнот, взял гитару и начал играть, чтобы она могла усвоить припев.

Сидни

Я не пела, но он об этом не знал, так как не смотрел на меня. Я просто не могла петь. Я слышала тысячу раз, как он играл эту песню со своего балкона, но у меня это не вызывало таких эмоций и не имело такого значения, как сейчас.