— Итак? — вздохнула она. — Как мы это сделаем? Она выглядела неуверенной и обиженной, но, по крайней мере, она боролась со всем этим лицом к лицу.

— Как насчет того, чтобы рассказать о том, что происходило, когда мы были порознь? — вздохнул я. — Это были самые тяжелые три дня в моей жизни, и я не могу вытерпеть еще секунду и не касаться тебя.

Я не дал ей возможности ответить, прежде, чем схватить ее и притянуть к себе. Она не сопротивлялась. Она обернула свои руки, так крепко, вокруг меня, и как только моя щека коснулась ее макушки, она расплакалась.

Вот так, это Мэгги, которая мне нужна. Ранимая Мэгии. Мэгги, которая все еще любит меня, не смотря на то, через что ей пришлось пройти из-за меня.

Я обнял ее, поднял с дивана, прижимая к себе, пересадил на колени. Мы также обнимали друг друга, никто из нас не знал, с чего начать разговор. Я прижался долгим поцелуем к ее волосам.

Что я точно не должен был делать, так это прошептать извинения ей на ухо. Я хотел, чтобы она была так близко ко мне, как только возможно, пока я буду говорить ей, как мне жаль, но я не мог делать это и, одновременно, рассказать ей обо всем. Я ненавижу этот момент, когда я отдал бы все, что бы мог общаться как и другие, которые принимают это как должное.

Она медленно подняла свое лицо. Неохотно я отпустил ее. Она держала руки прижатыми к моей груди, и смотрела мне прямо в глаза.

— Ты влюблен в нее? — спросила она.

Она не жестами задала вопрос; она просто произнесла его.

Тот факт, что она не показала жестами, заставляет меня думать, что для нее это настолько тяжело, даже просто спросить. Настолько тяжело, что, возможно, она даже не хочет знать ответ, настолько тяжело, что, на самом деле, она даже не хочет, чтобы я понял вопрос.

Но я понял.

Взяв обе ее руки, я прижал их к своей груди, приподняв, поцеловал в обе ладони, прежде чем отпустить их, чтобы ответить на вопрос.

— Я влюблен в тебя, Мэгги.

Она сжалась, держа под контроль свои эмоции. — Это не то, о чем я спрашивала.

Я отвернулся от нее, чтобы она не увидела борьбу в моих глазах. Закрыв глаза, я напомнил себе, что ложь не вернет нас туда, где мы должны быть. Мэгги умная. Она заслуживает правды, которая совсем не такая, какую я ей расскажу. Открыв глаза, я посмотрел на нее. Я не отвечу ей да или нет. Я пожимаю плечами, потому что на самом деле я не знаю, влюблен ли я в Сидни. Как я могу, если я влюблен с Мэгги? Это не может быть возможно для сердца любить больше, чем одного человека одновременно.

Она отводит глаза от меня, и спрыгивает с моих колен. Она встает, и начинает ходить по гостиной. Она думает, поэтому я ее не тревожу. Я знаю, мой ответ, причинит ей боль, но также, я знаю, что ложь причинит ей намного больше боли. Наконец, она поворачивается ко мне.

— Я могу провести ночь, задавая действительно жестокие вопросы, Ридж. Я не хочу делать этого. У меня было много времени, чтобы подумать, и мне много чего нужно тебе сказать.

— Если жестокие вопросы помогут тебе, тогда задавай их. Пожалуйста. Мы были вместе пять лет, и я не могу позволить этому разделить нас.

Она покачала головой, затем села на диван, напротив меня. — Мне не нужно задавать тебе вопрос, потому что я уже знаю ответ. Я просто хочу поговорить с тобой сейчас о том, куда мы двинемся дальше.

Я наклонился вперед, мне не нравится то, что сейчас происходит. Мне совсем это не нравится. — По крайней мере, позволь мне объясниться. Ты не можешь принять решение, что будет с нами, не выслушав меня.

Она вновь покачала головой, и мое сердце сжалось. — Я уже знаю, Ридж. Я знаю тебя. Знаю твое сердце. Я прочитала твою переписку с Сидни. Я уже знаю, что ты собираешься мне сказать. Ты скажешь мне, как сильно любишь меня. Как ты сделаешь все ради меня. Ты извинишься за чувства, появившиеся к другой девушке, несмотря на то, как сильно ты пытался предотвратить это. Ты скажешь, что любишь меня настолько сильно, что я даже представить себе не могу, и как отношения со мной, намного важнее для тебя, чем твои чувства к Сидни. Ты скажешь, что сделаешь все что угодно, чтобы у нас все получилось, мне просто нужно дать тебе шанс. Возможно, ты будешь, сурово честен со мной, и скажешь, что у тебя есть чувства к Сидни, но они их нельзя сравнивать с тем, что ты чувствуешь ко мне.

Она встала и пересела на диван, рядом со мной. В ее глазах стояли слезы, но она больше не плакала. Она посмотрела на меня, и опять начала жестикулировать.

— И знаешь что, Ридж? Я верю тебе. И я все понимаю. Я прочитала твои сообщения. Это было, как будто я была там, и видела, как вы пытались бороться с тем, что зарождалось между вами. Я говорила себе, выйти из твоего аккаунта, но я не могла остановиться. Я перечитывала эту переписку миллион раз. Разбирала каждое слово, каждое предложение, каждый знак. Я хотела найти хоть что-нибудь, что докажет мне, что ты предал меня. Я хотела найти в твоей переписке то, где написана жалкая мужская отмазка, что то, что ты чувствуешь к ней — чисто похоть. Боже, Ридж. Я так хотела это найти, но не нашла. Я знаю, ты поцеловал ее, но даже поцелуй был оправдан, после того, как вы и его обсудили. Я твоя девушка, и даже я его оправдала.

— Я не говорю, что то, что ты сделал — простительно, но все же. Ты должен был попросить ее съехать в ту же секунду, как понял, что хочешь поцеловать ее. Черт, ты вообще не должен был приглашать ее пожить, если была даже крошечная возможность увлечься ей.

То, что ты сделал, было неправильно во всех смыслах, но что действительно странно, мне кажется, я понимаю тебя. Может быть, потому что я знаю тебя слишком хорошо, но то, что ты влюблен в Сидни — очевидно, и я не могу просто это отпустить, и делить твое сердце с ней, Ридж. Я не могу сделать этого.

Нет, нет, нет, нет, нет. Я быстро притянул ее к себе, желая успокоить ее, подавив панику, зарождающуюся внутри меня.

Она не должна горевать. Она не может даже злиться или пугаться, но единственное, что я не могу сделать, так это то, чтобы она была в порядке. Она просто не может быть в порядке, из-за всего этого.

Слезы начали застилать мне глаза, пока я держал ее, как будто мои объятия могли, как-то убедить ее в моих чувствах. Я качал головой, я не хотел, чтобы этот разговор продолжался, боясь его концовки.

Я прижался к ее губам, пытаясь сделать так, чтобы это все ушло. Я держал ее лицо в своих ладонях, и отчаянно пытался показать ей, как себя чувствовал, вдали от нее.

Ее губы раскрылись, и я поцеловал ее, это то, что я делал постоянно, на протяжении пяти лет, но никогда это не было настолько пугающе.

На ее губах чувствовался вкус слез, и я не был уверен, чьи они были, потому что сейчас мы оба плакали. Она толкнула меня в грудь, желая что-то сказать мне, но я не позволил ей. Я не хотел видеть, как она говорит мне, что мои чувства к Сидни, это нормально.

Они — это не нормально. Они совсем не нормальные.