Я сказала ему.

Я думала, он может помочь мне тренироваться против этого".

"Он — твоя первая любовь", — сказала Бьянка, удивив ее.

"Это понятно".

Благодарная, за прощение своей сестры, Гвен все же рассердилась на ее слова.

Первая подразумевало то, что будет еще.

Ей не понравилась мысль о себе с другим мужчиной.

Не понравилась мысль о поцелуях и прикосновениях кого-то другого.

Особенно потому, что она не была с Сабином достаточное время.

Любила ли она его?

Она не могла.

Толко не после такого.

"Вы не вините меня?"

Они собрались вокруг и обняли ее, и ее любовь к ним возросла.

Это был лучший семейный момент.

Они поддерживали ее, независимо от того, что она нарушила правила и сильно напортачила.

Когда они отпустили друг друга, Tалия толкнула ее в спину и направила к решетке.

"Сделай это снова.

Сильнее".

"Время сломать их", сказала Кайя, хлопая в ладоши.

Сердце Гвен забилось быстрее, когда она повиновалась, направляя свой кулак в металл снова и снова.

Прут прогнулся и заскрипел, затем прогнулся еще немного.

"Так держать!", подбадривали Кайя и Бьянка в унисон.

"Ты уже близко!"

Направляя каждую унцию ярости и расстройства в удары, она увеличила скорость, наблюдая за своим кулаком, который двигался так быстро, что было видно только размытое пятно.

Сабин, должно быть, решил, что она недостаточно сильна и умна, потому что он не оставил охрану.

Или, возможно, все воины были заняты сражением, и здесь остались только женщины и Торин.

Гвен не видела многих из Повелителей, пока была здесь, но Сабин упоминал, что он никогда не покидает крепость, его связь с внешним миром — это мониторы в его комнате.

Были ли здесь камеры? Вероятно да.

Гвен не позволяла мысли замедлять ее.

Бум.

Бум.

Бум!

Наконец, прут полностью переломился, открывая зияющую дыру и покачивающиеся остатки.

Успех… и чувствуешь себя чертовски здорово.

Они вышли по одной.

Когда Ловцы увидели их освободившимися, они стали бешено колотить по своей решетке.

"Выпустите нас".

"Пожалуйста.

Проявите к нам больше милосердия, чем мы проявили к вам".

"Мы не зло.

Это они.

Помогите нам!"

Голоса были знакомы.

Она слушала их в течении года своей жизни — худшего года жизни.

Ловцы.

Заперты.

Причинить боль.

Гвен почувствовала, что ею овладевает Гарпия, все цвета исчезли, кроме красно-черного.

Причинить боль.

Уничтожить.

Крылья дико трепетали под ее рубашкой.

Эти люди украли двенадцать месяцев ее жизни.

Они насиловали других женщин у нее на глазах.

Они были злом.

Они были ее врагами.

Врагами Сабина.

Во главе с ее отцом.

Человек, который не был добрым ангелом, о котором она всегда думала.

Она должна убить и его тоже.

Он разрушил все ее мечты.

Но в момент, когда она представила, как добирается до его горла, даже ее Гарпия, отступила.

Убить своего собственного отца? Нет…нет.

Не удивительно, что Сабин запер ее.

"Помогите!"

Крик вернул ее назад в настоящее, назад к гневу.

Почему Сабин еще не убил этих ублюдков? Они должны быть мертвы.

Она должна убить их.

Да, убить…убить…

Где-то в глубине она осознавала, как сестры хватали ее за руки, но они были слишком слабы, чтобы остановить ее.

Обычно, она пыталась остановить себя.

Не в этот раз.

Хватит.

Она ведь училась использовать свою Гарпию, правильно?

Она колотила по решеткам, сноваи снова ударяя кулаками, её рот наполнился слюной.

Клыки заострились.

Ногти удлинились.

Ее вид, наверное, напугал их, потому что мужчины отошли от решетки.

Враги … враги …

Наконец, прутья разрушились под ее ударом, и она вошла в клетку.

В первую минуту мужчины стояли, отодвигаясь от нее, в следующую — они уже неподвижно лежали на земле.

Больше … она хотела больше …

Ее Гарпия счастливо ворковала, пока Гвен пыталась отдышаться, поскольку глубокий мужской голос достиг ее сознания.

"Аэрон и Парис отсутствуют.

Сабин, Камео и Кэйн находятся в городе, Уильям и Мэддокс прячут женщин, охраняя их жизни, поэтому, я — единственный здесь, и я не могу прикоснуться к ней, потому что я — Болезнь.

Поэтому, сделайте мне одолжение и успокойте ее, или я должен буду сделать это сам, а вам не понравятся мои методы".

Этот глубокий голос был незнаком ей.

Хорошо.

Есть кто-то еще, кого можно убить.

Где он был …, ее пристальный взгляд обежал комнату.

Или скорее прихожую.

О, посмотрите-ка.

Три тела стояли вертикально.

Они оказались женскими, а не мужскими.

Это означало только то, что на вкус они будут более сладкими.

Еще.

Она двинулась от клетки, желая заставить их упасть, как только что Ловцов.