– Дадим жару Олегу, – шумно говорил боярин Горяша. – Все мои бойцы злы на него: такой отдых сорвал!

– Но отдохнуть-то все-таки успели? – хитровато поглядывая на него, спрашивал Мстислав.

– Еще как! Я бы сказал про них: отдохнувшие и злые! Воевать будут с огоньком!

– Брат, наступать будем или здесь дождемся Олега? – подскакав, спросил Вячеслав. Лицо его раскраснелось, юношеские глаза смотрели весело и задорно.

– Выступаем завтра утром. Пойдешь в челе. А в разведку даю отряд Ярия. Проверен – не подведет!

– Где-то слышал это имя...

– Друг детства. Недавно отцом пожалован чин боярина.

– Вот как! А что же не свое войско у него, только отряд?

– Землей еще не поверстан. Вот дадут землю с крестьянами, придет служить нам с воинским подразделением.

– Что ж, рад такому помощнику! – И Вячеслав ударил коня ногами в бока, сорвался с места в галоп и помчался по улице, только из-под копыт полетели ошметки весенней непросохшей земли.

Наутро выступили в поход. Апрельское небо было по-весеннему высокое, чистое и насыщено такой голубизной, что голова кружилась, глядя на него. Едва пробивалась свежая клейкая зелень листвы, дышалось легко и свободно.

– В такую погоду только на охоту или рыбалку ездить, – вздохнул Добрыня. – Закинуть котомку с припасами за спину и шагать по лесной тишине. Или сидеть возле тихой реки с удочкой...

– Разобьем Олега, пойдем и на охоту, и на рыбалку! – сдвинув на лоб подшлемник, лихо проговорил Горяша.

– Как же! Расправимся с одним Олегом, появится какой-нибудь другой. Десятилетия идут междоусобные войны, и конца-края им нет!

Скоро прискакали разведчики: войско Олега показалось впереди. Добрыня деловито оглядел окрестность:

– Думаю, подходящее поле для сражения. Леса с двух сторон, обхода опасаться не стоит. И места достаточно, чтобы коннице разгуляться.

– Ты рассуждаешь так, будто гуляние народное предстоит, а не битва, – заметил Горяша.

Добрыня вздернулся, как видно, собираясь что-то ответить, но промолчал, только вытер рукавицей толстые губы.

Мстислав молча смотрел, как разворачивались силы Олега: вон пошли тмутараканцы, их легко отличить по высоким бараньим кавказским шапкам, они занимают правое крыло войска; в центре становятся черниговцы, во главе их наверняка встанет сам Олег, влево потекли пешие воины смолян и рязанцев.

– Как ты думаешь, – спросил он Добрыню, – Олег сам поведет воинов в битву или позади останется?

– Скорее всего, будет издали руководить боем. Годы не те. Сдавать стал Олег. Это вы, молодежь, рветесь первыми врубиться в ряды противника.

– Конечно. Как же иначе? Мы же – князья, должны пример показывать всем воинам.

– По мне, разумнее расположиться где-нибудь на возвышенности да держать при себе запасной отряд, чтобы быть готовым к разным неожиданностям!

– Вот доживу до твоих лет, Добрыня, тогда и буду отсиживаться назади своего войска! – азартно проговорил Мстислав; чувствуя волнение хозяина, под ним заплясал конь, он его похлопал по холке, успокоил.

К нему подскакал Вячеслав, развевались по ветру белокурые волосы:

– Куда мне, брат, становиться?

– Твои воины только что из разведки, устали. Давай дадим им отдохнуть. Будь у меня под рукой, мало ли как развернется сражение.

– Бережешь своего братца? – недовольно выкрикнул тот. – Нисколько мы не устали, хотим сразиться в первых рядах!

– Еще навоюешься. А пока выполняй приказ князя.

Вячеслав недовольный отъехал к своим воинам, стал заворачивать их, ставя позади всех войск.

– Глянь-ка, а ведь это, кажись, кум! – вдруг заволновался Добрыня. – Так и есть – он!

– Кого ты там высмотрел? – спросил его Мстислав.

– Да кума Евсея! Вон впереди черниговцев гарцует. И-эх! – и он вдруг сорвался с места и поскакал в сторону противника.

– Куда это он? Уж не один ли со всем войском сразиться решил? – пошутил Горяша.

– С него станется! – засмеялся Мстислав. И вдруг посерьезнел: – Вот времена какие: кум против кума воюет!

Добрыня между тем остановился между войсками и стал кричать:

– Эй, кум Евсей, а кум Евсей! Это ты, что ли?

От строя противника выехал богато одетый воин, подскакал к Добрыне, удивленно спросил:

– Добрыня! Каким ветром тебя занесло в суздальские края?

– Я со своим князем. А ты что тут делаешь?

– А я тоже со своим.

– Как кума поживает? Жива, здорова?

– Бегает. Чего ей сделается! А твоя как?

– Такая же неугомонная!

– Ну, бывай здоров!

– И тебе не болеть, кум!

Они разъехались в разные стороны, чтобы встретиться в смертельном бою.

Мстислав оглядел всех вокруг себя, спросил:

– Ну что, с Богом?

– С Богом, князь, – ответили ему воеводы и бояре.

– Тогда за мной! – И, подняв над собой меч, устремился вперед.

Завыли трубы, загудели дудки, ударили барабаны, лавина войск двинулась на врага. Навстречу ей тронулось Олегово войско. Встретились посредине поля, началась ожесточенная сеча...

Мстислав сражался в самой гуще битвы. С боков его охраняли дружинники, подсобляли в трудные мгновенья, оберегая своего князя, поэтому он бился только с теми, кто был впереди. Наконец охранники оттеснили его назад, и он отъехал к запасным отрядам Вячеслава и половцев. Брат подскакал к нему, протянул платок:

– Вытри лицо, в крови все. Нам не пора?

– Погоди чуток. Важно, чтобы все Олеговы подразделения втянулись в сражение. Эй! – окликнул он воина, сидевшего на вершине одиноко стоявшего дуба. – Видишь ли князя Олега?

– Вижу. На коне разъезжает позади своего воинства.

– Много ли у него в запасе воинов?

– Да с полтысячи наберется.

– Значит, большую часть уже бросил в бой, – сказал Вячеслав. – Может, ударим, брат?

Перед ними кипел бой. До них доносились звон мечей, глухие удары, крики людей и ржание коней, тот шум битвы, который заставлял в нетерпении дрожать каждого воина; всем хотелось немедленно врезаться в гущу сражения и окунуться в азартную кровавую круговерть... Мстислав это понимал, но чувствовал, что время для этого еще не наступило, поэтому ответил:

– Подождем немного.

Наконец наблюдатель крикнул сверху:

– Олег повел свой запасной отряд вправо! Сейчас ударит!

– Ну и нам пора, брат, – решительно проговорил Мстислав. – Разверни стяг отца нашего, Владимира Мономаха! Пусть он вселит в души воинов новые силы!

Застоявшиеся кони резво рванулись в галоп, удар был неожиданным и сокрушающим. Противник, увидев стяг Мономаха, подумал, что на помощь Мстиславу явился сам грозный полководец, и в панике бросился бежать. Летописец писал по этому поводу: «И увидел Олег стяг Владимиров, и испугался, и ужас напал на него и на воинов его... И, убоявшись, бежал Олег, и одолел Мстислав».

Страх Олега был таков, что он недолго задержался в Муроме и поскакал в Рязань. Но там он много не пробыл, а скрылся в лесу.

Но не стал Мстислав добивать Олега, а послал ему грамоту: «Не убегай никуда, но пошли к братии своей с мольбой не лишать тебя Русской земли. И я пошлю к отцу просить за тебя».

Олег обещал прекратить войну, и Мстислав вернулся в Новгород. Тут ему сообщили, что большой отряд Полоцкого княжества перешел границу и, разоряя все на своем пути, движется к Старой Русе.

Сначала братья Давыд и Глеб сидели в своих городах тихо, не спеша занимались работами по укреплению оборонительных сооружений. Но потом Давыд загулял. Загулы у него случались и раньше, но, как правило, родственники пресекали их в самом начале; теперь он вырвался на волю. Все хлопоты были отброшены в сторону, средства пошли на пиры и веселье. Сразу нашлись друзья-товарищи, которые охотно приходили во дворец, ели и пили, говорили много хвалебных слов хлебосольному князю, поднимали его заслуги до небес.

Как-то приехал Глеб. Тот был противоположностью своему старшему брату – тихий, вкрадчивый, с пристальным, оценивающим взглядом. Он не стал отказываться от обильных угощений, но пил немного, говорил еще меньше, а больше прислушивался к тому, что судачат окружающие.