Пришел слесарь менять замок. Музейная старушка справедливо рассудила, что у злоумышленника был ключ, и решила не рисковать.

С распахнутой дверью в комнате стало неуютно, и Маша спустилась в бар. Попросила опять минералки, бармен дал с полусотни десятку сдачи.

— За два? — спросила Маша, вспомнив, что не заплатила за стакан, выплеснутый в лицо Эльчину. Бармен сказал, что нет, за один.

— Вам ее самолетом доставляют, что ли? — фыркнула Маша.

— Буфетная наценка, — пожал плечами бармен.

Маша заметила у него на запястье десантную наколку и спросила:

— Псковская дивизия?

— Откуда знаешь? — удивился бармен.

— У меня там знакомый служит. С такой же татушкой, — соврала Маша для сближения.

Бармен поддался и стал цитировать «Письмо невесте», которое сочинили, наверное, еще когда Машин Дед был рядовым:

— «Пишу тебе на пятке убитого товарища. Враги лезут со всех сторон. Днем мы их ловим, а долгими вечерами расстреливаем за баней».

— Мне больше нравится «Пишу тебе из горящего танка», — заметила Маша.

— Неплохой вариант, — согласился бармен.

— Маша спросила:

— Вам нравится ваша работа?

Бармен сказал:

— А ты хочешь предложить другую?

Для болтовни ни о чем он был классным собеседником, но у Маши не проходило ощущение неуютности, которое выгнало ее из номера. Она подумала, удобно ли будет спросить, сколько стоил кофе, которым угостил ее бармен, и что такое «Хеннеси». Вспомнила обжигающий, одновременно сладкий и горький вкус этого кофе, пахнущего, как ромовая конфета. И вдруг — щелк! Разгадала загадку, которую даже не загадывала себе.

Почему Эльчин, которого она считала мелким пакостником, не устроил ей ловушку в стиле «Один дома», а подсунул ни много ни мало — подслушивающее устройство? А потому, что под маской поросенка был не Эльчин!

Был момент, когда Маша с неизвестным катались по полу, дыша друг другу в лицо. От него ничем особенным не пахло, а от Эльчина должно было пахнуть пивом! Сейран исключался по той же причине: он пил пиво из одной банки с братом.

— Спасибо, ваша минералка прочищает мозги, — сказала Маша.

— Рад помочь, — улыбнулся бармен. — А знакомому ты б лучше не писала. Советую как бывший солдат: не верь военным.

— Знаю, мне мама говорила, — ответила Маша.

Разгаданная загадка вызвала новую: кому надо прослушивать ее комнату? Вариант «маме в воспитательных целях» Маша отмела сразу. Неизвестному маньяку? Но пока Андровский не привез ее в музей, никто не знал, что здесь поселится девушка, а не старик со старухой… Андровский! Больше просто некому. Может, у него такая услуга для близких знакомых — шпионить за их детьми?

Конечно, заместитель директора сам не пошел всаживать «жучок» в ее комнату. Для этого есть подчиненные.

Не слезая с барного табурета, Маша пригляделась к охраннику, который бдительно дрых в кресле у входа. Нет, комплекция не та — взрослый дядька, а поросенок был пощуплее. Девушка-портье не подходила, потому что девушка… А там кто? Стойка портье скрывалась под парадной лестницей, отгораживая собой закуток со скошенным потолком. Оттуда торчали вытянутые ноги в кроссовках. Маша сразу вспомнила мягкий удаляющийся топот — определенно, поросенок был в спортивной обуви! И размер у кроссовочек подходящий, чуть больше Машиного.

Она подошла к портье и завела разговор: а знает ли девушка, что в ее номере меняют замок, и что делать, если потеряется ключ… Меля, что приходило в голову, Маша боковым зрением рассматривала хозяина кроссовок. Парень ее возраста сидел, уронив голову на грудь. Спал или притворялся. Лица почти не было видно, да Машу и не интересовало лицо. Сложение подходило: плечи узкие, руки длинные. Колец, наколок нет и у поросенка не было… Часы на браслете! Застежкой этого или похожего браслета поросенок оцарапал Маше ключицу, кожа до сих пор саднила.

Он?

Девушка между тем заученно выкладывала правила обращения с казенными ключами:

— Уходя из номера, ключ сдается на стойку…

Машино воображение не вовремя подсунуло картинку: ключ в обрывках немецкой формы сдается, подняв руки, с криком «Нихт шиссен, нихт СС!». Тут девушка добралась до самого интересного: ключей в обиходе два — один выдается постояльцу, запасной хранится у портье.

Маша открыто посмотрела на парня: форменная курточка, на голове цилиндрическая шапка, как у французского жандарма, только без козырька. Бой, мальчик для поручений. Андровский, прощаясь с ней, обещал отругать боя за то, что его не было на месте. Значит, отругал и… велел установить Маше «жучок»!

Все сходилось без зазоров, как детальки пазла. Разве что поросенок был в другой одежде, темной и шелковистой на ощупь, так ведь переодеться недолго.

Маша вернулась к себе. Молча выслушала нотацию слесаря, который уже закончил работу и не ушел, как он говорил, чтобы не оставлять номер открытым. Слесарь мог закрыть номер, а ключ сдать портье, но ждал, что ему дадут на чай. Маша пожадничала и не дала. Поняв, что шантаж бесполезен, слесарь молча сунул ей ключ, а остальные понес, конечно, портье. Маша подумала, что его работа была напрасной. Бой может взять ключ от нового замка и опять влезть в ее номер, чтобы, например, сменить батарейки в «жучке». (Интересно, на сколько их хватает?).

Улик против Андровского накопилось уже выше крыши, но Маша все не верила, что зам по безопасности способен на такую подлость. Не больной же он. Хотя симптомчики паранойи налицо: увидел рыцаря — думает, как его могут взорвать, увидел окно — думает, как из него могут стрельнуть в Президента… А когда ему на глаза попадается, к примеру, манная каша, о чем он думает — как ее могут отравить?..

Маша вышла в пустой коридор. Бледное зимнее солнце вплыло в окно, и морозные узоры на стекле искрились. Когда выскочил поросенок, освещение было другое. Вот здесь она стояла. Поросенок толкнул ее в грудь, Маша зафиксировала его руки и упала, чтобы бросить противника через себя, но прием не вышел, и они покатились… Вот досюда. Здесь поросенок ударил ее под ложечку и убежал в ту сторону.

Она пошла дальше по коридору, глядя на двери. На всех были номера, а на одной не было. За ней оказалась черная лестница. Поросенок, он же бой, спустился по ней и пошел на свой пост у конторки портье. По дороге переоделся…

Последние фрагменты пазла становились на место, уже не добавляя ничего нового к тому, что знала Маша. Вы хочете песен? Их есть у меня! Вот в этом ящике с пожарным шлангом должна быть одежда поросенка. Открываем — правильно, спортивный костюм, темный и на ощупь шелковистый. Откуда знала? А второпях его больше некуда было спрятать. Под тесной курточкой боя не поместился бы и лишний носовой платок. Так, «молния» не расстегнута — через голову снимал, значит, здесь же сбросил и маску. Вон она, валяется под лестницей.

Маша спустилась до первого этажа, вспоминая, как поросенок ее душил. Основательно так держал за хрип. Жутко было. Она пнула маску ногой. Отсюда бой мог бежать хоть направо, хоть налево, но слева ему делать нечего, а справа у него пост. Служба боя и опасна, и трудна.

Коридор кончался дверью. Маша заглянула в щелку — сидит ее бой, рожа совсем не сонная, треплется с портье. Засмеялся. Ну, гад! Хотя почему гад? Честно работает, вот, выполнил поручение заместителя директора по безопасности. И она, Маша, согласилась выполнить его поручение… А как Андровский все упаковал: история про киллера, то, се… Она себя чувствовала разведчицей и этот бой, наверное, тоже.

Маша на цыпочках отошла от двери, вернулась к себе и рухнула на диванчик то ли Серова, то ли Перова. В диванчике хрустнуло. Музейная старушка предупреждала, что на него надо садиться осторожно. «Зато я не рисую на книжках», — подумала Маша.

Ладно, а как теперь вести себя с Андровским? О том, чтобы шпионить на него, не могло быть и речи. Но как обставить свой отказ?