— МЯЯУУ! МЯЯУУ! — во все горло заорал Ефим. — МЯУ-ГАУ-ГАУ-ГАВ!

— Какой хулиган у нас спать не желает? — во всю ширь распахнулась дверь, высветив светлым абрисом включенного на ресепшене светильника крепко-округлую фигуру котоняни.

— Ой, божечки, — округлила она глаза на потоп, заливающий «номера». — Что же это творится, божечки!

Наталья бросилась к телефону. Дозвонившись до диспетчера управляющей компании с начальством и сообщив им о вселенском потопе, она побежала в подъезд, со всей дури забарабанив кулаками по железной двери квартиры над гостиницей. Меж тем вода уже текла сплошным потоком, благо котоняне хватило ума отключить автоматы в щитке пока их не закоротило или не замкнула проводка. Коты орали на все голоса, так как в верхних крышках «номеров» было проделано множество вентиляционных отверстий, благодаря им добрая треть мурлык угодила под своеобразный душ.

Вскоре барабанный бой прекратился, сменившись сочными идиоматическими выражениями на повышенных тонах. Как выяснилось позже, принявший на грудь, хозяин квартиры сверху решил принять ванну и благополучно уснул в момент её наполнения водой, заткнув аварийный слив пяткой. Пострадала не только гостиница, от души досталось парикмахерской по соседству. В гостинице залило кухню, утопило кошачьи апартаменты и вымочило прилегающие к ним углы ресепшена, номера собачек не пострадали.

— Наталья Петровна, — инструктировала котоняню срочно приехавшая владелица заведения, — с утра обзванивайте всех контактных лиц, пусть забирают кошек. Если собак мы ещё можем содержать, то здесь необходим ремонт. Сами видите разруху. Деньги владельцам мы возместим.

Утром за Фимой приехала Вера.

— Ох, котэ-котэ, не было печали, — тяжело вздохнула девушка, выпуская котёнка из переноски в квартире Зиминых, — как же нам быть с тобой, а? Мне завтра вечером в командировку выезжать надо, чёрт бы её побрал, а твои через трое суток приедут, почти через четверо. Ладно, я что-нибудь придумаю. Погрызи до вечера сухой корм, а после работы я тебе сварю курицы или говядинки. Погоди, сейчас я тебе молочка и водички налью и дверь туалета открою, да, и подниму крышку стульчака. Ты же мальчик культурный, на унитаз ходишь, правильно? Хороший мальчик, — погладила Вера Фиму, — потерпишь до вечера?

— Мяу.

Выполнив намеченное и насыпав в чистую миску корм, Вера побежала в прихожую

— Ну, всё, не скучай, Котэка! Я полетела!

Вечером Вера, заскочившая на час, накормила Фиму рыбкой, вместо обещанной курицы или говядины, оные значились в меню на завтра, и пропылесосила квартиру от шерсти.

«Эх, — печально вздыхал Ефим, растянувшись во всю длину на диване, — уж лучше я бы в гостинице остался, всё не один, а тут целый день шляешься из угла в угол».

Пройдя в кабинет Николая, грустный котёнок долго взирал на чёрный экран монитора. Толку-то от знания пароля, если ты не можешь включить вилку в розетку, которая располагается сразу за компьютерным столом. Рукой орудовать там удобно, но, если вы не забыли, у Фимы лапки. Подцепить вилку и понять её на стол не проблема, затык с остальным. Ликин ноутбук тоже стоял мёртвым грузом. С ним ситуация была прямо противоположная. Есть вилка, есть розетка, есть удобный доступ к ней — нет пароля к ноутбуку. Сплошной облом и невезуха.

Утром девушка привезла уже отваренную курицу с варёной телятиной, вновь ускакав на работу. Появившись у Зиминых вечером, она, разделив остатки «разносолов» по порциям, убрала их в холодильник.

— Завтра тебя покормят, хвостатый, я договорилась, а послезавтра и я появлюсь с утреца, а там и твои приедут. Я с ними вчера созванивалась, тебе горячий привет передают с кисточкой и бантиком. Не обижайся, так получилось, не смогла я от командировки отбиться. Это вам, котикам хорошо — ешь, пей, да спи в своё удовольствие, а людям пахать приходится, чтобы есть, пить и спать хоть сколько-нибудь. Всё, я убежала, на поезд бы не опоздать.

— Мяу!

В начале седьмого часа утра Ефим услыхал лёгкий скрежет ключа в замочной скважине.

«Интересно, кого спозаранку принесло? С кем там Вера договорилась? — Протопав в прихожую, он уселся в метре от двери в ожидании кормильца или кормилицы».

— Привет, гавнюк! — через порог шагнул Валера, сходу набросивший на опешившего Ефима отрез плотной ткани и навалившийся на него сверху. — Думал, я забуду? Как бы не так!

Скрутив тряпку с бьющимся в ней котом и заперев дверь, Валера вышел на улицу. Воровато оглянувшись, он нырнул за руль припаркованного у подъезда автомобиля, предварительно сунув рычащий и фырчащий свёрток в холщовый мешок.

По внутреннему счётчику Ефима, с момента пленения и отъезда от подъезда до остановки машины прошло около полутора часов.

— Утопить бы тебя по-хорошему, но ты и так сдохнешь, — услыхал Ефим перед тем, как мешок вышвырнули из машины, смачно приложив его об дерево. — Ариведерчи, засранец.

Взревев двигателем, машина сорвалась с места, а Ефим, подозревая паршивые новости и перетерпев боль в боку, начал прогрызаться через тряпки. Сколько бы он не прислушивался, но характерный шум города не достигал его ушей, зато над всем превалировал шум ветра в ветвях деревьев и частое дзиньканье каких-то птичек. Пробившись на волю, бывший пленник замер на месте, вовсю рассматривая дикий лес и заросшую травой грунтовку.

Ну, здравствуй, дикий мир!

Болело всё. Горло саднило от непрерывных криков. Лапы, спина и бока ныли от ударов по ним чем-то вроде резинового шланга. Хорошо хоть Валера лупил не дубиной или короткой битой. С него бы сталось. Всю дорогу он с завидной регулярностью поколачивал орущего кота, пытающегося выбраться из вонючих тряпок. Притормозит, огреет пару-тройку раз и едет дальше. До леса Ефим устал считать тумаки — много! Но больше всего болел бок, которым пленника приложили об дерево. Остальное так, припарка после бани.

Попрыгав на месте навроде бойца, проверяющего амуницию, чтобы ничего не скрипело, не звенело и не бряцало, Ефим оценил собственное состояние. Бок дёргало, лапы саднило, но жить можно, если на кабана не замахиваться. Если честно, положение по шкале внутреннего дерьмометра было средней паршивости, благо шок и фрустрация отсутствовали, как данность, не забивая холодную ясность ума ненужными переживаниями. Двуногий козёл ещё пожалеет, что не нагрузил тряпку булыжниками и не утопил кота в ближайшем болоте. Месть обязательно свершится, дайте только срок, Ефим обязательно доберётся до города, а там посмотрим, чья возьмёт. Спускать подобное с рук он был не намерен, второе я в лице Котеича оказалось полностью солидарно с человеком. Вот бы удивились разумные, умеющие читать мысли, если бы взялись за труд пошарить в голове мирно трусящего по просёлку кота, который под мерный шаг составлял планы мести. Картины, вспыхивающие в голове хвостатого мурлыки, были одна красочнее другой, но кровища и расчленёнка обязательно присутствовала в каждой.

«Надо бы дороги или до какой-нибудь ближайшей деревни добраться, — думал Ефим, — там по указателям определюсь на местности, куда меня этот ублюдок завёз».

Над головой мелькнула и перечеркнула дорогу большая крестообразная тень. Вздыбив шерсть на загривке, кот сиганул под ближайший куст и осмотрелся.

«Это тебе не город, — напомнил сам себе Ефим, — разинешь клюв, схарчат моментом. Осторожней надо, дорогой товарищ, а то не заметишь, как филин или ястреб в спину вцепятся. Хотя сейчас день, для филинов рановато, но и ястреб тоже не крем-брюле на палочке, мало не покажется».

Между корней ближайшего дуба что-то зашуршало.

«Или кто-то, — мелькнуло в голове Ефима, брюхом прижавшегося к земле. — Интересно, это я сожру или оно меня сожрёт?»