Больше всего я боялась экзамена по биофауне. После общения с ползучими животинками я предполагала, что при сдаче дисциплины мне достанется нечто такое же противное. И как в воду глядела.

Куратор в тот день привел нас в сектор с опасными животными и сам начал распределять задания. В этот момент кто-то коснулся темы работы с опасными существами, и память подбросила мне воспоминание о дне рождения адмирала. Когда мы находились в заброшенном городе в Африке, я умилялась от чувства опасности когда-то обитавших здесь животных. Выслушав это, Ремарк сообщил, что предоставит мне возможность пообщаться с этими опасными тварями. Взглянув на куратора, я поняла, что не одной мне это вспомнилось.

У меня, конечно, и раньше всплывали фразы или обрывки прошедших событий, но никогда столь яркие. И именно в день экзамена!

В общем, Ремарк лично вручил мне ведерко литра на четыре и, хитро поблескивая глазами, приказал следовать за ним. Прошли мы к самому дальнему вольеру, где проживал зелифиратос, длинная змеюка с большой пастью, острыми зубами и наглыми глазенками. Обычно ею занимался Джим – как ракша, но на экзамене эта честь выпала мне.

Молча протянув мне перчатки, Ремарк сделал приглашающий жест. Я же, с достоинством нацепив техническое приспособление на руки, пошла навстречу ползучему гаду. Настроение у меня было то еще, поэтому, быстро защемив змеюке хвост, я была укушена в специальный костюм, прокусить который у этой гадины были зубы коротки. Зато это дало мне возможность зажать голову змеи рукой, силу которой увеличивали перчатки, и начать сцеживать яд. Вышла я из вольера этого ползучего чудовища с полным ведром целебного яда и передала его адмиралу, сидящему на столе.

– Оценку я уже сбросил вам на коммуникатор, – сообщил мне Ремарк, чем немало меня удивил.

Неужели наш требовательный куратор был так уверен во мне, что поставил балл, не дожидаясь конца экзамена?

Подозрительно на него покосившись, я, испросив разрешения удалиться, вышла за дверь и сразу полезла проверять. В ведомости стояло «отлично». Подумав немного и пожав плечами, я отправилась в бокс. Что-то в последнее время я перестала понимать происходящие события, но если так пойдет и дальше, то я не в претензии.

Из воспоминаний меня вырвал звук открывающейся двери, и я сразу подобралась в кресле – пришел Ремарк. Сегодня еще утром мне сообщили, что вечером предстоит важный разговор. И едва адмирал появился в комнате, как я тут же встала, поприветствовав старшего по званию.

– Садитесь, – сказал куратор, расположившись в кресле напротив.

Я уселась.

Некоторое время Ремарк задумчиво разглядывал меня, затем, слегка тряхнув головой, произнес:

– Темы в нашем сегодняшнем разговоре будет две. Первая – будущий учебный год и последующая практика. Вторая – итоги уходящего года и успеваемость студентов. С остальными старшими групп я уже провел беседу, но с вами разговор будет немного другой. Ваша группа идет впереди всех на потоке: минимум отчисленных, лучшая успеваемость. Да и на практике ребята показали прекрасные результаты. Это дает им преимущество при выборе практики. Безусловно, есть еще один семестр обучения, но он будет ориентирован на спецпредметы. У каждого студента имеется свое направление – в зависимости от того, какое место работы он выберет. С Козеро лично для себя вы этот вопрос решите отдельно, но для Гера, Джордано и меня должны провести беседу со студентами завтра же. Если кто-то еще не определился, выбор за него сделает руководитель специализации. Это понятно?

Я кивнула. Похоже, у меня будет веселое утро.

– Вот и прекрасно. По этим вопросам нам придется еще несколько раз увидеться в увольнительной. Не стоит так пугаться. Зачем это нужно, я объясню позднее, по факту. Потом последует последний год теоретического обучения. В принципе он является и завершающим. После него половина студентов уже практически не будет жить в Академии, а станет проходить практику только по своей специализации. Из остальных предметов останутся только стандартные нормативы, которые вы, будучи военными, обязаны сдавать на протяжении всей службы. С этим все. Вопросы?

Я опять покачала головой. Какие тут вопросы, когда я еще сама не определилась с местом работы?!

– Тогда перейдем к успеваемости. И начнем, пожалуй, с Крофта…

Сидели мы до самой поздней ночи и то еле-еле успели все обсудить. Эти итоговые оценки имели важное значение, так как были предварительной аттестацией и влияли на то, получишь ты то место работы, о котором мечтаешь, или нет.

Примерно в середине разговора после пересдачи у Козеро пришла усталая Кира. Поприветствовав старшего по званию, она скрылась в спальне и больше оттуда не выходила. Когда я, освободившись, приняла душ и отправилась спать, то подруга уже видела третий сон. А я как назло еще долго не могла уснуть. Мысли о том, куда же податься на практику, не давали мне спать и, наверное, впервые за долгое время вытеснили фантазии о Ремарке. Заснула я незаметно, и приснился мне все-таки он.

Наран Ремарк

Утро, когда студенты должны были на месяц покинуть Академию, началось для меня рано. Мне нужно было сделать массу организационных вещей, и предстоял один разговор, который имел большое значение для моей личной жизни. Конечно, делать подобный шаг не очень-то хотелось, но тем не менее он был нужен.

С делами я покончил довольно быстро, после чего направился к человеку, который должен был мне помочь. Входить без предупреждения в его бокс в этой ситуации я не посчитал правильным и просто позвонил. Дверь открыл именно тот, кто был мне нужен.

– Сэр? – удивились мне и, поприветствовав, пригласили войти.

Пройдя в гостиную, я расположился в кресле и, посмотрев на усевшегося напротив Крофта, поинтересовался:

– Полагаю, вы понимаете, зачем я к вам пришел?

Мой собеседник немного помолчал и осторожно ответил:

– Да, сэр. Но все же желательно, чтобы вы задали конкретный вопрос.

– Задам, и не один. Начнем с того, что вы явно не ожидали моего прихода. Я вас удивил?

– Тем, что обратились ко мне? Да.

– Хорошо. Но, прежде чем мы перейдем к делу, вы должны дать мне слово, что Мельник не узнает о нашем разговоре.

Крофт вздохнул – как мне кажется, с обреченностью.

– Хорошо, сэр. Но вы должны знать, что и Фисе я давал слово, еще в начале обучения, никому не предоставлять личную информацию о ней и о наших разговорах.

Я улыбнулся. Предусмотрительная малышка.

– Но не высказывать своего мнения вы слово не давали?

Подумав над моими словами, мой собеседник улыбнулся и ответил:

– Нет. Не давал.

– Вот и прекрасно. Тогда я хотел бы спросить: как, по-вашему, ко мне относится Мельник?

Крофт замотал головой и ответил:

– Этого я вам сказать не могу. Сэр, что конкретно вы хотите узнать? Спросите лучше напрямую.

Это так тяжело – вести разговоры со студентом на такие щекотливые темы, как личная жизнь. С другой стороны, он скоро станет мужем побратимы Феоктисты и, значит, в ближайшем будущем и моим родственником.

– У меня по отношению к Мельник вторая стадия привязки и чувства, – с трудом произнес я и увидел, как у Крофта отпала челюсть. – Удивлены?

– Привязкой? Нет. А вот второй стадией… Как же вы?..

Мой собеседник не закончил вопрос, но я понял, о чем он хотел меня спросить. Как мне удалось так долго продержаться без объекта привязки и без физического контакта с ним? Но рассказывать я ничего не собирался.

– В связи с этим меня интересует, как ко мне относится Феоктиста, есть ли у меня шансы на отношения и не получу ли я по морде, позволив себе вольности?

– Насчет того, получите ли вы по морде или нет, я ничего сказать не могу. Вы знаете, женщины – такие странные существа, и предсказать их сложно. А вот шансы на отношения у вас высокие, потому что, по моему мнению, Фиса испытывает к вам… душевную привязанность, – с трудом ответил мне Джим.

То есть влюблена в меня или на худой конец увлечена. Попалась!