Наглость сильнее там, где защита слабее.

Время истощает силу всякой тирании.

Не обеты и не бабьи молитвы обеспечивают нам помощь богов; пребывая в беспечности и праздности, умолять богов бесполезно: они разгневаны и враждебны.

Некоторые предлагали верховный надзор за выборами поручить Помпею. Катон возражал, говоря, что не законам нужно искать защиты у Помпея, а Помпею у законов.

Какой-то неразумный человек, не узнав Марка Катона, побил его в бане: сознательно никто не поднял бы руку обидеть такого мужа! Когда впоследствии этот человек пришел просить прощения, Катон ответил: «Я не помню, чтобы меня побили». (По рассказу Сенеки.)

На моей памяти выдающейся доблестью отличались два мужа – Марк Катон и Юлий Цезарь. Величие духа у них, как и слава, были одинаковы.

Саллюстий

Сколько в нем силы духа, сколько уверенности среди общего трепета! Ведь ему понятно: он единственный, о чьей свободе речь не идет; вопрос не о том, быть ли Катону свободным, а о том, жить ли ему среди свободных.

Сенека

Он стоял, держа на своих плечах рушащееся государство, насколько мог удержать его один человек. Они перестали существовать одновременно, ибо разделить их было бы невозможно: ни Катон не пережил свободы, ни свобода – Катона.

Сенека

Ничто не рождает большей зависти, чем справедливость, ибо ей обычно сопутствует и могущество, и огромное доверие у народа. Справедливых не только уважают, но любят их, верят им, тогда как к храбрым и мудрым питают либо страх, либо недоверие. Именно по этой причине и враждовали с Катоном все видные люди Рима.

Плутарх

Что не нужно, всегда слишком дорого.

Кто серьезен в смешных делах, тот будет смешон в серьезных.

Удивительно, как могут удерживаться от смеха прорицатели, глядя друг на друга.

Я никогда не бываю менее одиноким, чем тогда, когда я один.

Душа влюбленного живет в чужом теле.

Как только женщины начнут стыдиться того, что вовсе не стыдно, они перестанут стыдиться того, чего должно стыдиться.

Одно дело успевать, другое – спешить.

Война сама себя кормит.

Та, что сможет, будет на свои деньги покупать украшения; та, что не сможет, станет требовать деньги у мужа. Горе и тому, кто уступит просьбам, и тому, кто останется непреклонным, ибо непреклонный вскоре увидит, как жена его берет у другого то, в чем отказал ей он.

Мужчинам:

Едва женщины станут вровень с вами, как тотчас окажутся выше вас.

Частные воры влачат жизнь в колодках и узах, общественные – в золоте и пурпуре.

Катон был недоволен, что граждане каждый год переизбирают одних и тех же лиц на государственные должности: «По-вашему, стало быть, – говорил он, – или власть немногого достойна, или власти немногие достойны». (По Плутарху.)

Глядя на множество воздвигнутых статуй, Катон Старший сказал: «А обо мне пусть лучше спрашивают, почему Катону нет памятника, чем почему ему стоит памятник». (По Плутарху.)

Катон изгнал из сената Манилия за то, что тот среди бела дня, в присутствии дочери, поцеловал жену. Сам же Катон лишь во время сильной грозы позволял жене обнимать его, и шутливо замечал, что бывает счастлив, когда гремят грозы.

Плутарх

Он считал более почетной славу хорошего мужа, чем великого сенатора, и не было дела настолько важного, которое бы он не отложил, чтобы постоять рядом с женой, когда она мыла или пеленала ребенка.

Плутарх

Он никогда не скупился на похвалы самому себе и отнюдь не избегал прямого хвастовства, считая его спутником великих деяний.

Плутарх

Друг богатства и враг мотовства.

Наталья Трухина, историк

Оковы измученного человечества изготовлены из канцелярской бумаги.

Что у меня общего с евреями? У меня едва ли есть что-нибудь общее с самим собой.

История, эта героическая родина во времени, сегодня уже не удовлетворяет евреев: они завоевали право на родину в пространстве.

Жизнь все время отвлекает наше внимание; и мы даже не успеваем заметить, от чего именно.