Идея Марка о том, что мой поход в пустыню Аризоны напомнил мне об Ираке, не была плохой – просто я в нее не верил. Пока я там находился, у меня не было кошмаров – я не помнил ни одного сна до того момента, пока не вернулся. Может быть, какая-то связь и была, но я не думал, что она зависела от условий местности.

Лиа.

Как только ее имя возникало в моей голове, я всеми силами пресекал мысли о ней. Я не мог зацикливаться на женщине, которая ворвалась в мои мысли и впервые за целую вечность заставила меня что-то почувствовать. В этом не было никакого смысла, ничего хорошего из этого не вышло бы, и я просто отказывался о ней даже вспоминать.

Ну, и насколько хорошо это работало?

Я встал из-за стола с компьютером, потопал на кухню и начал вытаскивать замороженные фрукты. Добавил в блендер половинку банана, ананасового сока и немного семян льна, включил его и поморщился, когда шум ударил по моим ушам. Я налил смузи в стакан, добавил соломинку и стал потягивать коктейль, постукивая пальцами по столешнице. Подошел О́дин, сел у моих ног и с нетерпением посмотрел на меня.

— Что? — рявкнул я на него, а затем сразу же почувствовал себя виноватым за то, что он выглядел таким счастливым, даже если я уделял ему мало внимания, даже если был груб. В последнее время, копаясь в интернете, я игнорировал его.

О́дин постоял, виляя хвостом, потом пару раз обошел меня и ткнулся головой в мою руку. Я потер бархатистое пятно на носу, и его хвост завилял сильнее.

— Отлично, — пробормотал я, схватил с крючка возле двери его поводок и направился на улицу.

Лейк-Шор-Ист-Парк находился прямо за моим многоквартирным домом. Там имелась приличного размера площадка для выгула собак, много травы и деревьев, где О́дин любил проводить время, и парк, как правило, был не так переполнен, как Военно-морской пирс. На детской площадке всегда была куча детей, но мы держались подальше от этого места. О́дин, собственно, никогда не находился рядом с детьми, и, хотя он довольно хорошо вел себя в обычных условиях, но никогда неизвестно, как поведет себя ребенок. Если бы О́дин разволновался и кинулся на кого-нибудь... ну, это привлекло бы ко мне слишком много внимания.

Кроме того, я любил О́дина. И если бы он кого-нибудь укусил, и от меня бы потребовали, чтобы я его усыпил... скажем так – это хорошо бы не закончилось. Я представил, что вокруг будут валяться много трупов, но ни один из них не был его. По крайней мере, пока кто-нибудь не убьет меня.

Но я бы их тоже не пощадил. Этот аккуратный маленький парк окружен высотками – поэтому здесь найдется достаточно много мест, где снайперу можно укрыться, напасть и при этом не быть обнаруженным. Это было одной из причин, по которой я выбрал жилье в этом районе. Вот и площадка.

Мы исходили все любимые дорожки О́дина, обошли весь парк и остановились, чтобы отдохнуть, пока я проверял специальные предложения на «3Форкс»^[9]. Я давно не был в ресторанах и задумался о том, захотела бы Бриджет как-нибудь поужинать со мной. Я мог бы позвонить заранее сутенеру и сказать ему, чтобы она оделась для меня во что-то более приличное, чем чулки до середины бедра и прозрачная блузка. Черт, я мог бы сам купить ей платье, а потом она оставила бы его себе.

Я кивнул себе в знак согласия и решил сделать именно так. Во всяком случае так было бы лучше, потому что ее сутенер был придурком, и он, вероятнее всего, просто вычел бы стоимость платья из ее денег.

Я представил, как бы смотрелась в ночном городе Лиа, если ее приодеть, но снова постарался выкинуть эти мысли прочь. Они определенно не помогали, и у меня была причина представить вместо нее Бриджет.

Я мысленно пробежался по ее телу и задумался о тяжести ее сисек и округлости ее попки. Вспомнил, как они ощущались в моих руках, и решил, что у нее, наверное, восьмой размер. Воскресил в памяти, как сильно мне нужно было наклониться, чтобы ее поцеловать, и предположил, что ее рост где-то около ста шестидесяти семи сантиметров.

Этой информации должно было быть достаточно, чтобы подобрать для нее платье.

— Вперед, — сказал я О́дину, и мы пошли обратно к дому. Я слегка поморщился, когда дверь на выходе из паркинга, находящегося на другой стороне улицы от собачьей площадки, открылась, и заревел предупреждающий сигнал, который эхом прокатился через весь мирный парк до другого его конца. Это новшество на территории парка появилось только недавно, а шум всегда бесил меня. Общественная безопасность, будь она неладна.

Мы перешли улицу и направились по газону к дому. Как только дошли, мысли об отвратительных шумах, ужинах в ресторанах и проститутках вылетели из моей головы, так как моя голова переключилась на выполнение задания. Чем больше я думал об этом, тем больше понимал, что эта работа была именно такой, какой представлялась – чертовски сложной.

Мне нужно было еще больше информации.

Как только мы зашли и О́дин был избавлен от поводка, я вернулся к компьютеру, поднял официальный график Эштона и позвонил Джонатану.

— Мне нужен билет на самолет до Нью-Йорка.

— Охотишься за – как там его имя?

— Угу.

— Повиси на телефоне.

Пару минут спустя Джонатан предоставил мне номер онлайн счета и все учетные данные, необходимые для получения билета на самолет. Через десять минут после этого для О́дина была организована собачья сиделка. Еще через полчаса я забросил кое-какое дерьмо в сумку и вызвал такси.

Нью-Йорк – не самое мое любимое место, но Манхэттен все-таки предоставил мне кучу вариантов, касательно того, на каких крышах можно расположиться. Люди на самом деле не обращали на тебя никакого внимания, что делало это место подходящим, когда ты рассчитываешь кого-нибудь из них убить.

Еда тоже была довольно приличной.

Скорчившись на балконе верхнего этажа отеля, я через бинокль наблюдал за толпой вокруг Брэда Эштона и его охранников. Там, конечно, были и другие люди – в основном, представители СМИ, но также несколько поклонников и других знаменитостей. Какая-то цыпочка подпрыгивала вверх-вниз, как будто она была на гребаном пого-стике^[10], и, что очевидно, раздражала Эштона. Когда он поворачивался к ней, его челюсть сжималась, а как только она окликала его или протягивала руку, чтобы его коснуться, плечи Эштона просто деревенели. Так как он все равно улыбался и терпел ее, я смог догадаться, что она выиграла какой-то конкурс.

Надо это выяснить.

Я отложил бинокль и схватил с подноса бутерброд. Жевал, обдумывая, кто из четырех парней Эштона должен умереть. Джим исключался, поэтому оставался один из трех других. Они все были в моем поле зрения, а это означало, что охрана блокировала Эштона. Сначала я надеялся, что мне повезет, но достаточно скоро выяснил, что Ринальдо знал, о чем говорил – подстрелить Брэда Эштона с расстояния не получится. Они все время прикрывали его.

Кроме того, если бы я убил одного из охранников прямо на глазах у Эштона, то он стал бы намного подозрительнее. Он усилил бы безопасность до такой степени, что я уже не смог бы достаточно близко подобраться, а это было просто неприемлемо. Мне нужно было поступить гораздо более тонко.

Просканировав с помощью бинокля окружающее пространство, я обнаружил размещенных по крайней мере на двух крышах сотрудников службы безопасности, и, скорее всего, они также были и на крыше здания, где расположился я, и поочередно осматривали строения от первого до последнего этажа. Эштон знал, что был мишенью, в этом не было никаких сомнений, – даже так далеко от Чикаго. Теперь, когда он настороже, мне придется сделать гораздо больше, чем ожидалось. Я в действительности не ожидал слишком многого. И если все получится, то это стоило бы того, и, к тому же, я привык быть терпеливым.

Я следил за ним в течении двух дней в Нью-Йорке, а затем еще один день – в Бостоне. Оттуда он отправился в Орландо – было просто замечательно сменить зимнюю погоду на севере на теплый климат Флориды, – и, наконец, он сел на самолет обратно в ЛА. Тогда я вернулся в Чикаго, чтобы изучить свои записи.