— М-мда. Весьма интересно, — промолвил Митч. — Но что же все-таки сделали вы и ваша мать?

— Ну... — Зирсдейл ухмыльнулся. — Никто не сможет доказать, что мы вообще хоть что-то сделали, Корлей. Даже и не предполагают, что такое может статься. Сочли это несчастным случаем, хотя последствия инцидента были ошеломляющими. Выгляните из окна, какая земля вокруг? Одни ранчо. Насколько хватает глаз, повсюду видны необозримые пастбища со стадами скота. Когда разразился пожар, естественно, мы с матерью находились уже далеко...

— Пожар? — Митч уставился на собеседника во все глаза. — Хотите сказать, что вы...

— Да, пожар. Из-за утечки вокруг скважины. Этого не произошло бы, если бы трубопровод подсоединили к скважине должным образом, а посему компанию признали виновной в нанесенном ущербе. Десять миллионов долларов плюс еще сто тысяч за ликвидацию пожара. Помимо этого, нам выплатили стоимость каждого барреля сгоревшей нефти. — Зирсдейл опять мрачно ухмыльнулся. — А после этого уже не было никаких проволочек, никаких неприятностей. Ни от них, ни вообще от кого бы то ни было.

Он заставил Митча пойти с ним в огромный холодильник, в который нужно было входить как в комнату, чтобы помочь ему выбрать бифштексы к обеду. Зирсдейл приготовил их со знанием дела. К счастью, Митч был голоден. Иначе он не мог бы отделаться от картины, которую в его воображении нарисовал их запах: выжженные дотла пастбища, усеянные, насколько мог видеть глаз, обуглившимися телами сгоревших заживо животных.

После обеда Зирсдейл вымыл и вытер тарелки, вежливо, но твердо отклонив предложение Митча помочь.

— Я старый дока по этой части, Корлей, можно сказать, профи, и в некотором роде даже люблю эту работу. Господь знает, что у меня не было бы недостатка в квалифицированной прислуге, если бы мне не хотелось это сделать самому.

Митч высказал предположение, что слуги появятся позже, но Зирсдейл пояснил, что их вообще не будет.

— Они нуждаются в личном времени не меньше меня. Кроме того, большинство из них служат здесь уже давно — со времен, когда я еще жил с матерью. Я не хочу, чтобы они задерживались на работе.

Он снял передник, вытер о него руки и покачал головой на замечание Митча, что хозяин уж очень великодушно обращается со слугами.

— Нет, боюсь, что нет, Корлей. Человек не может быть великодушным при наличии у него полмиллиарда долларов — во столько оценивается моя сеть, раскинутая по всему миру. Он утрачивает способность восторгаться тем, что делает. Нет никакой жертвы в том, чтобы отдать миллион, или особой заслуги, когда приобретаешь еще один. Сейчас я изо всех сил стараюсь быть хорошим и полагаю, что по большей части мне это удается. Но вы встретите множество людей, которые ни за что с этим не согласятся. Такие, как, — тут он с отвращением поморщился, — наш с вами общий знакомый Бордвелл.

Воспоминание об этом преждевременно поседевшем мужчине с его легким смехом и симпатией к нему окружающих, заставило Митча ощутить неловкость.

— Никак не могу заставить себя не огорчаться из-за него, — признался он. — Почти жалею о случившемся. Надо бы мне было промолчать, раскусив его хитрости.

— И я тоже огорчен, — мрачно заметил Зирсдейл. — Он лишился прекрасной карьеры. Да и семью обрек на жалкое существование. Но Бордвелл сделал это сам, не вы и не я. Однако нельзя игнорировать порок и уж тем более вознаграждать за него.

— Он же имел у вас хороший послужной список, не так ли?

Был с вами много лет.

— Я держал Джонни на хорошем счету, — согласился нефтяной магнат. — И всегда воздавал ему по заслугам, поэтому был обязан наказать за мошенничество. Или вы не согласны со мной?

Митч смешался, глядя на толстогубое лицо с холодными цепкими глазами, но в данный момент вполне искренними. Затем, не выдержав, отвернулся.

— Мне сдается, на вас лежит весьма неприятная ответственность, — проговорил он. — Приходится как бы быть Богом.

— Да! — радостно воскликнул магнат. — Вот именно те слова! Быть как бы Богом!

Его глаза еще целую секунду не отрывались от Митча, а тот с большим трудом заставил себя не рассмеяться, вовремя подумав, что нефтяной туз только этого и ждет, чтобы со всей силы заехать ему по печени. Нельзя забывать про тот небольшой штрих — пожар на скважине!

Внезапно Зирсдейл ухмыльнулся и сказал, что нынешним вечером им вряд ли придется заниматься решением глобальных проблем, не так ли?

— А как насчет пая акций? — поинтересовался он. — Полагаю, вы все-таки не откажетесь выкупить их по дешевке?

— В данный момент я смотрю на это несколько иначе. — Митч с сожалением покачал головой. — Пока еще я не представляю себе полную картину, но вроде бы вот-вот буду втянут в долговременную программу, сулящую в обозримом будущем хорошие прибыли. Поэтому сейчас не могу вот так просто высвободить средства.

— Понимаю. Мне кажется, я знаю, что вы имеете в виду, — небрежно отозвался хозяин дома. — А как насчет того, чтобы малость развлечься? — И он сделал жест, имитирующий метание костей.

— Как пожелаете, — улыбнулся Митч.

Они прошли в гостиную, и нефтяной магнат достал из длинного бара, похожего на те, что встречаются в салунах, бренди. Потом Зирсдейл отправился, как он выразился, «за амуницией», а Митч в это время не спеша подошел к столу для игры в кости, отвечающему всем требованиям, крытому зеленым сукном. Потолок над ним оказался зеркальным, что немало озадачило профессионального игрока. Митч терялся в догадках, зачем тут зеркало? Он подобрал кости с зеленого фетра и сделал несколько пробных бросков.

Вернулся Зирсдейл, похлопывая одна о другую двумя пачками купюр. Та, что состояла из стодолларовых банкнотов, была перевязана банковской лентой.

— Набиваете руку? — грубовато засмеялся он. — Что ж, посмотрим, кто кого? Не хотите ли размяться?

Они оба бросили по одной кости. У Митча выпала шестерка, у Зирсдейла тоже.

Следующий раз, не желая выглядеть уж слишком хорошим игроком, Митч выбросил пятерку. Зирсдейл — снова шестерку. Затем он подобрал обе кости и потряс ими.

— Называйте ставку, Корлей. Бакс или пара баксов?

— Пара — то, что надо, — ответил Митч и бросил на стол двести долларов.

— Две из этой, — отозвался Зирсдейл и, положив пачку сотенных, метнул кости.

Выпал «змеиный глаз». Он проиграл ставку, но право метнуть кости за ним осталось.

— Иду на четыре, — сообщил Зирсдейл и выбросил кости.

На этот раз выпала твердая семерка.

Вновь подобрав прозрачные кубики, он глянул на Митча.

— На все восемь или на часть, Корлей?

— На восемь, — кивнул тот и выложил деньги.

Следующие два броска магната дали ему шестерку и семерку. Добродушно хохотнув, он похлопал ладонью по пачке сотенных.

— Шестнадцать моих, дорогой друг. Хотите катануть?

— А то как же! — отозвался Митч. — Ставлю на все.

Он все еще старался не выглядеть слишком уж хорошим игроком, поэтому бросил на «очко». «Очко» на костях — это десять, но у него выпала семерка.

Секунду Митч никак не мог поверить своим глазам. Как, черт возьми, такое могло случиться? Ему пришла на ум одна-единственная причина, но в сознании она не укладывалась.

Деньги к деньгам — так в большинстве случаев и происходит с богатыми, даже без особых усилий с их стороны. Богатым всегда везет. Удача, приведшая к успеху в самом начале карьеры, не покидает их и впоследствии. Возможно, этому феномену есть какое-то иное объяснение, но пока еще его никто не дал.

Митч не исключал возможности, что просто свалял дурака. Такое случалось с ним и прежде — своего рода знак, что пора, пока не поздно, остановиться. Но при этом он всегда как бы чувствовал, что теряет контроль: происходило нечто вроде короткого замыкания между нервными окончаниями пальцев и клетками головного мозга. Однако на этот раз Митч не ощутил ничего подобного.

Тогда он назвал десятку, уверенный, что так и выкинет. Но вместо нее выскочил «дьявол».

И все же, пока у него была возможность покрыть деньги Зирсдейла, шанс выиграть оставался. Поэтому, несмотря на беспокойство, идущее от суеверия игрока, что никакое мастерство не может превзойти удачу, он согласился вновь удвоить ставку.