— Но, Митч, если ты знал, что все так обернется...

Митч огрызнулся — они оба знали, что такое возможно. Вот чего не знали, так это того, что именно так и будет.

— Поэтому остается лишь признать, что наши худшие опасения подтвердились. И не будем дурачить друг друга, утверждая, что это не так, потому что быть такого не может. Это все равно что говорить копу, будто он не может тебя арестовать. Пусть у него и нет такого права, да только он уверен в обратном.

Пораженный Таркелсон уставился на Митча, и тот тут же смягчил голос:

— Ладно, с этим будет все о'кей. Гарантирую, что так оно и будет. Судя по тому, как сейчас обстоят дела, наличка отеля уменьшилась на тридцать три тысячи? Как скоро тебе надо восполнить недостачу?

— Тянуть нельзя! В контору каждый день приходят требования на оплату тарифов и услуг. Конечно, я могу снова представить эти чеки к оплате, включить их в кредитную строку...

Митч перебил его, посоветовав этого не делать. Чеки наверняка снова завернут, такая большая сумма в кредитной строке неизбежно вызовет подозрения и приведет к дознанию.

— Мы продулись в кости, Тарк. Ничего другого не остается, как оплатить проигрыш.

Он вытащил бумажник, отсчитал тридцать три тысячи долларов и невольно скривился, увидев, как мало у него осталось.

Таркелсон выглядел смущенным.

— Митч, я боюсь, что у меня сейчас нет...

— Забудь об этом, — предложил Митч. — Просто перепиши эти чеки на мое имя. — Он не ждал, что Таркелсон вернет ему свои десять процентов от сделки. У него была мать-ипохондричка, старая перечница, которая бухала все деньги сына на пребывание в больницах и на так называемое лечение.

Все еще встревоженный, но уже испытывающий облегчение Таркелсон обменял чеки на наличные.

— Сам дьявол подставил тебе ножку, Митч. Знаю, что для тебя это еще не крах, но ты уверен, что сумеешь получить по чекам?

— А я и не собираюсь.

— Что?!

— Как быстро ты сумеешь достать мне билет на самолет до Далласа? Это-то ты можешь, надеюсь? А мне надо собирать вещички.

Митч избежал дальнейших вопросов благодаря тому, что тут же вышел из комнаты. Через час, оставив Рыжей короткую записку, он был уже в дороге.

Даллас.

Город с большой буквы.

Нью-Йорк юго-запада.

Это то, где вы все найдете, мистер. Все, чего бы вы ни искали, там есть.

Мода? Она приходит сюда прямо из Парижа, да и наша ничем не хуже. Пища? Считайте, что вы просто не жили, если еще не ели в наших ресторанах. Финансы? Да у нас здесь прокручивают такое...

Самые хорошенькие и богато одетые женщины — это Даллас. Самые изощренные и агрессивные бизнесмены — это Даллас.

Хотите купить реактивный самолет за миллион долларов? Пожалуйте по первому проходу и сразу направо, рядом со стендом, где выставлены удилища. Хотите девочку за тысячу на ночь? Тогда прошу сюда, и наслаждайтесь на всю сумму до последнего цента. Хотите запрыгнуть на шлюху за бакс? Да только оглянитесь! Их пруд пруди. Хотите нанять на работу тысячу человек? Ради Бога, готов держать пари, что среди них не окажется ни одного фашиста или коммунистического агитатора. Хотите носить оружие? Ну, сейчас с этим никаких проблем. Хотите кого-нибудь «заказать»? Это можно организовать, сэр. Хотите начать кампанию ненависти и создать группу? Тогда вы здесь желанный гость, приятель.

Только не надо делать ничего предосудительного.

...Было уже около полудня, когда Митч покинул борт самолета. Он прошел багажный контроль и покатил на лимузине, принадлежащем авиалинии, в деловую часть Далласа. Так как время было не слишком удачное для того, чтобы нанести визит Фрэнку Даунингу, он зашел в гриль-бар, который запомнил в последнее посещение города. Но его самого, как оказалось, там не помнили.

— Прошу прощения, сэр, — бармен лениво протирал стойку бара влажным полотенцем, — но закон Техаса запрещает продажу спиртных напитков.

— И что с того? — засмеялся Митч. — Не иначе как вы тут новый человек. Где Джиггс Макдоналд?

— У нас нет никого с таким именем, сэр. Не хотите ли чашку кофе?

Митч сердито ответил, что не хочет никакого кофе. Он был усталым, встревоженным, изнывал от жары, и ему внезапно чертовски захотелось выпить.

— Сейчас же подайте мне бурбон с водой! — потребовал он. — Что за дьявольщина! Вот уже сколько лет я покупаю здесь выпивку.

— Нет, сэр! Мы такие заказы не обслуживаем.

— Черта с два не обслуживаете! — Митч кивком указал на мужчину, сидящего через несколько табуретов от него. — А он что пьет, если не спиртное?

Мужчина повернулся и посмотрел на него. Митч хорошо разглядел его широкое лицо с очень узким лбом, заканчивающимся прямо над бровями. Мужчина побренчал кубиками льда в своем стакане, затем поднялся, подошел к Митчу и поинтересовался:

— Ты чего хочешь, кофе или неприятностей?

— Думаю, я не прочь глотнуть свежего воздуха, — ответил Митч и поспешно покинул заведение.

Он чувствовал себя как девять дураков, вместе взятых. Всегда глупо переть на рожон, а он чуть было не полез в бутылку из-за пустяка. Митч переживал худшие дни своей карьеры, поэтому ему, как никогда, необходимо быть быстрым, сообразительным, умным и стремительным. Однако он то и дело сам подставляет свою шею под удар, словно напрашиваясь, чтобы ему снесли голову.

Однако инцидент на него плохо подействовал. Митч заставил себя успокоиться и еще раз взглянуть на то, в каком состоянии он находится. В результате отменил визит к Тидди, которую намеревался воззвать довольствоваться в своих требованиях чувством меры. Тидди всегда была глуха к голосу здравого смысла. Только чувство утопающего, хватающегося за соломинку, позволяло ему надеяться, что теперь случится иначе.

Прежде всего надо было решить собственную проблему — раздобыть тридцать три тысячи долларов или что-то около того. Без них у него нет будущего, во всяком случае, такого, частью которого могла бы быть Рыжая. Без этих тысяч он банкрот. «А как может оказаться банкротом человек, у которого в банковском сейфе полным-полно денег?» — вправе спросить Рыжая.

Митч остановил такси. Водитель оглянулся через плечо, когда он назвал адрес.

— Слишком рано, мистер. В это время дня они еще не могут быть открыты.

— Увидим, — возразил Митч.

— А я вам говорю, что закрыты. Почему вы не хотите, чтобы я отвез вас в другое, более подходящее место?

— А почему бы вам, ради всего святого, не отвезти меня туда, куда я хочу? — вскипел Митч. — Или вы это сделаете, или мне придется позвонить Фрэнку Даунингу, сообщить ему ваше имя, номер лицензии и объяснить, что не могу явиться на встречу в назначенное время, потому что...

Такси рвануло с места. И в течение следующих тридцати минут водитель больше не вступал в пререкания со своим пассажиром, которого высадил возле кованых железных ворот, ведущих во владения Даунинга.

Митч вылез из машины и расплатился. Средь бела дня ворота конечно же были открыты, и он отправился по длинной извилистой подъездной дорожке к дому.

Люди поселились здесь, у подножия холмов, еще во времена зарождения города, и каждый отхватил себе участок земли, занимающий теперь целый квартал, построил четырехэтажный особняк, два этажа которого отводились под жилые комнаты.

Даунинг подцепил себе один из этих величественных старых домов уже давно и основательно его переделал, а на границах своих владений воздвиг живописную кирпичную стену под старину.

Парадная дверь была настежь открыта. Внутри, как в улье, все гудело от деловой активности людей, занимающихся уборкой — повсюду сновали мужчины и женщины со швабрами, щетками и пылесосами. Помимо вежливого взгляда или кивка, никто из них не удостоил Митча никаким вниманием, поскольку о нем должен был позаботиться тот, в чьи обязанности это входило.

И с таким человеком он встретился, когда пробирался маленьким боковым коридором к кабинету Даунинга. Тощий, с усталым видом мужчина возник перед ним так неожиданно, будто материализовался из тени.