Мир трещал по швам, и Аноэль остался в нём один, не в силах помочь Гаю.

Превращенный в уязвимого человека. Лишенный сил и теряющий рассудок.

Аноэль кашлянул, горло словно перехватило. Это было слишком жестоко, по любым меркам. Единственная ниточка к ответам сейчас спала, приходя в себя. Хотелось бы ему знать, как в её тело мог попасть странный яд, с которым не был знаком даже их целитель.

Было слишком поздно предпринимать что-либо. Почти два часа ночи. Аноэль оглянулся на небольшую коллекцию бутылок. Внезапно идея выпить показалась ему тошнотворной, словно организм однозначно решил завязать с алкоголем. Ещё лучше, значит, ему предстоит бессонная ночь, полная одних и тех же размышлений, от которых начинало ломить виски. Он поднялся и побрел к себе, надеясь, что все-таки сможет просто заснуть.

Джил проснулась пару часов назад и с удовольствием поняла, что чувствует себя почти отлично. Она попробовала сесть на кровати и поняла, что все тело слушается её. Прогресс. На спинке высокого стула, стоящего рядом с кроватью, висел шелковый халат, переливающийся насыщенным оттенком зелени. Джил некоторое время разглядывала аистов и лотосы, украшающие ткань и пришла к выводу, что, судя по всему, это настоящий рисованный шелк.

Кажется, ей специально оставили его, чтобы она могла накинуть такую красоту на себя. В этом доме, случайно, не едят с золотых тарелок?

Джил стянула с себя одеяло и обнаружила, что на ней тонкая, но закрытая сорочка. Хотелось надеяться, что переодевал её женский персонал. Холодная ткань халата была приятная даже на ощупь, но жара в комнате угрожала, что даже шелк может превратиться в подобие панциря. Погода запоздало опомнилась и решила стать теплее, несмотря на то, что стоял уже конец лета, когда температура должна медленно спадать.

Её вещи, выстиранные и отглаженные, висели в чехле в шкафу, видимо, там же стояла и обувь. У кровати находились домашние туфли, похожие на мягкие сандалии, слишком очаровательные, чтобы ходить в них по дому. Джил только собралась попытаться встать, как в дверь постучали.

— Да, войдите, — крикнула она, запахивая шелковое чудо, и надеясь, что выглядит прилично.

— Я решил навестить Вас и узнать — как Вы себя чувствуете.

Джил хватило услышать только первые слова, чтобы её мозг заработал в удвоенном режиме. Она повернулась, надеясь, что не выдает своих мыслей выражением лица. Действительно, тот, о ком она подумала, стоял перед ней, потрясая белизной волос, убранных назад и своими невероятными темными глазами.

— Так это ваш дом, — пробормотала Джил, понимая наконец — кем был милосердный самаритянин, проявивший к ней такую заботу.

— Не совсем, мы живем здесь с другом, — казалось, что Аноэль слегка смущен.

— Я признательна Вам за Вашу заботу, и мне неудобно за доставленное беспокойство. Я хотела бы скорей вернуться домой и больше не обременять Вас, — Джил сбежала бы прямо сейчас, будь её воля.

— Не сочтите меня грубым, но я вижу, что Вам сейчас не дойти и до двери, так что необходимо ещё несколько дней, чтобы Вы полностью восстановились. Прошу Вас, не отказывайтесь, — он выражался невероятно учтиво, но что-то в нём было такое, что Джил понимала — этот невероятный блондин не так-то прост.

— Спасибо, — дипломатично ответила она, уходя от прямого ответа.

Аноэль прошел к окну, откуда веяло зноем.

— Как в аду, — пробормотал он. Джил подумала, что хозяин дома явно чем-то обеспокоен или озабочен. Затем он принял более беззаботный вид и снова заговорил с ней:

— Насколько Вы сейчас себя хорошо чувствуете? Мы можем поговорить, или лучше отложим разговор?

Джил отрицательно мотнула головой. Нет, ни за что не стоит упускать такую возможность узнать побольше о том, кто внезапно проявил такое внимание. Кто знает, может, у него были свои мотивы на это.

— Отлично, — мужчина явно испытывал неудобство от того, что был вынужден навязывать ей разговор, но при этом в его раскосом внимательном взгляде явно читалась решимость. Похоже, что это было важно для него.

Он остался стоять у окна, но повернулся к ней так, что она могла видеть его лицо.

— Как давно Вы знакомы с Гаем?

Сперва Джил не поняла — о ком он спрашивает, и Аноэль, видимо, понял это по выражению её лица.

— Мы встретились на приеме у мэра, — до Джил наконец дошло, о ком он её спрашивает, и ей внезапно стало неприятно, словно он спрашивал о чем-то личном.

Последнее, что она могла вспомнить, это был Гай, стоящий с пистолетом в руках.

— Что с ним? — Она отчетливо слышала, как в её голосе прорезается волнение. Непонятно почему, но ей было небезразлично то, что происходило с этим мужчиной.

Лицо Аноэля приняло непроницаемый вид, словно он отгородился огромной стеной, и мужчина произнёс:

— Он задержан по обвинению в покушении на прокурора.

Стоун, лежащий в крови и пытающийся что-то сказать. Джил начала испытывать легкую дурноту.

— Прокурор жив?

— Насколько я знаю, его состояние в порядке. Но я хотел бы спросить, может Вам известно что-то, что могло бы объяснить, почему Гай поступил так?

Стоп. Он что, серьезно думает, что она знает больше, чем все вокруг? Или подозревает, что она перешла дорожку обоим, помахав перед носом у двух мужчин помпонами, как чирлидерша из школьной группы поддержки?

— Почему Вам так важно знать мотивы его поступка? — Джил не собиралась позволять ему вторгаться в то, что как-то было связанно с ней. Она пока сама не могла понять — что произошло между ней и Гаем тем вечером, и что случилось во Дворце Правосудия.

— Возможно потому, что в этом доме живу не только я, но и Гай, — резко ответил Аноэль, и Джил неожиданно подумала — может они любовники? — Он мне как брат.

Поправка вышла очень вовремя. Почему-то, при одной мысли, что Гай может быть с кем-то, Джил становилось не по себе. Несмотря на то, что это явно было не её делом. В любом случае, Джил видела, что Аноэль действительно переживает за него.

— Я действительно не знаю, — она почти испытывала к Аноэлю сочувствие, — я видела Гая дважды. Последний раз там, во Дворце.

Она осеклась, вспоминая, что видела его трижды. О нет. Четыре раза. Четыре потому, что впервые она увидела его в фирме, из которой ушла к Стоуну. Вот кто был один из тех мужчин, которые беседовали с её боссами, и который привлек её внимание, когда она уходила.

Этот мир становится слишком тесным, если только это не какая-то странная череда совпадений, которую придумал кто-то за них всех.

— Врач сказал, что у Вас был сильный шок, — Аноэль выглядел озадаченно, словно она внесла куда как больше вопросов, чем объяснений, тем, что сказала, — простите, что доставил Вам беспокойство расспросами.

Он явно собирался покинуть её, но тут Джил вспомнила самую кошмарную часть событий во Дворце и поспешно произнесла:

— Я хотела бы попросить Вас. Если появится такая возможность, могу ли я с ним встретиться?

Аноэль обернулся, и его лицо явно говорило, что ей не стоило такого произносить.

— К нему никого не пускают, кроме адвоката.

Джил понимающе кивнула.

Ей слишком многое нужно было спросить у Гая, но она, похоже, вновь не успела. Кажется, история снова повторяется, и она повторяет одни и те же ошибки, которые заставляют время проходить одни и те же ситуации заново, в надежде на то, что она изменит будущее.

Аноэль застыл с пультом в руке, когда до него дошло то, что только что произнёс ведущий вечерних новостей.

Сперва он решил, что ослышался, но затем, когда отмотал назад, благо — имелась функция записи, и вновь просмотрел весь отрывок, ему захотелось запустить чем-нибудь в плазму.

Вот же дерьмо.

Теперь он понял, почему Гай говорил, что тот не сможет ему помочь.

Покушение на прокурора. Торговля оружием. Обвинения в убийствах. Ох, простите, несколько тех, кого Гай убил, были слишком непростыми людьми. Да ладно, они даже людьми-то не были…