Ночью Васко да Гама и Николау Коэлью на трех лодках с матросами и лоцманом отправились за водой. Однако лоцман, по-видимому, больше думал о том, как избавиться от чужеземцев. Португальцы, нимало не доверяя ему, связали лоцману руки, заткнули рот и водили его на веревке, требуя показать источник. Всю ночь лоцман водил португальцев взад и вперед, но либо не сумел, либо не захотел показать ручей или источник. Утром лодки вернулись с пустыми бочками.

Под вечер португальцы, прихватив лоцмана, вновь отправились на берег. На этот раз воду удалось обнаружить. Но тут сбежались мавры – люди шейха с копьями и угрожали нападением, если чужаки не уберутся восвояси. Васко да Гама приказал пустить в дело бомбарды. Мавры обратились в бегство, и португальцы смогли наполнить бочки.

24 марта к кораблям приблизилась лодка с гонцом. С лодки кричали – пусть чужеземцы не вздумают снова показаться на берегу, шейх их так встретит, что им не поздоровится.

Васко да Гама рассвирепел. Он приказал установить бомбарды, плыть к берегу и хорошенько проучить дерзких мавров.

Они встретили португальцев у наскоро построенных дощатых укреплений, суетились на берегу, потрясали дротиками и метали камни из пращи. Матросы ответили с лодок огнем бомбард. Мавры спрятались в укрытия. Португальцы обстреливали их в течение трех часов. Двое из людей шейха были убиты. Затем лодки возвратились к судам.

После обеда Васко да Гама отдал приказ задерживать и грабить мавританские лодки, хватать людей, торопившихся на берег, спасаясь от противника, который уже не скрывал своих помыслов и пустил в ход бомбарды. Гашпар Коррея, правда, отрицает факт бомбардировки. Напротив, говорит он, – Гама не велел стрелять по стоявшим в порту кораблям, чтобы португальцев не называли пиратами.

Португальцы захватили нескольких пленных (в их числе, очевидно, оказался и сбежавший лоцман; в хрониках говорится, что он позже, в Момбасе, бежал во второй раз) и различные товары – прекрасные ткани, горшки с маслом, ящики пшена, пузырьки с душистой водой, арабские книги и другие вещи, которые адмирал роздал командирам и матросам в качестве добычи.

На другой день португальцам удалось наполнить водой еще несколько бочек. Васко да Гама приказал часа на два подвергнуть город обстрелу, чтобы еще больше нагнать страху на мавров. Правда, обстрел якобы не принес особых разрушений, Затем португальцы собрались в путь. Но попутного ветра все еще не было. Еще три дня простояли корабли у островка Сан-Жоржи.

28 марта эскадра, наконец, смогла покинуть Мозамбик я двинуться к северу. У штурвала флагманского корабля стоял арабский лоцман. Португальцы не спускали с него глаз. Как-то раз лоцман не то солгал, не то ошибся, выдав группу островков за берег материка. Гама, обнаружив несоответствие, рассердился и приказал привязать лоцмана к мачте и нещадно выпороть, а один из островов в память об этом случае был назван «Островом выпоротого».

У побережья португальцы захватили небольшое суденышко, на котором плыли старый араб и два негра.

Командир эскадры приказал пытать старика, чтобы добыть сведения о ближних городах.

3 апреля португальцы приблизились к Килве, городу, подчинявшему себе всю эту часть побережья, в том числе и Мозамбик. Пленные называли его городом христиан и утверждали, что он несметно богат жемчугом.

Позднее об этом городе хронисты писали так: «Жители Килвы почти все носят белые шелковые или хлопчатобумажные одежды. Женщины украшают себя золотыми браслетами и ожерельями и дорогими камнями. У них также много серебряных украшений, а кожа у них не столь темна, как у мужчин, притом все они весьма грациозны. Дома в Килве большей частью строятся из камня, извести и дерева, они утопают в пышных садах, где растут всевозможные плодовые деревья и прекрасные цветы».

Килва какое-то время была самым влиятельным городом-государством на восточноафриканском побережье; ее энергичные воины и купцы контролировали торговлю золотом между югом Африки и северными заморскими странами. Ее власть распространялась вплоть до «золотого порта» Софалы в Мозамбике и до Занзибара на севере.

Гама решил было остановиться в Килве, но в ночном мраке ошибся и проплыл мимо. Ветер не дал эскадре вернуться назад, и адмирал был вынужден плыть дальше к северу, в Момбасу.

Эта случайность спасла португальцев от большой опасности: шейх Килвы, получив весть о бомбардировке Мозамбика, приготовился достойно встретить португальцев и истребить их всех до единого.

Но мореходов ждало новое испытание: в ночь с пятого на шестое апреля, часа за два до рассвета, «Рафаэл» на полном ходу наскочил на мель. Матросы трудились из последних сил, чтобы стронуть корабль с места. Проходили часы, но все усилия были тщетны. Наконец, море само пришло на помощь потерпевшим – когда прилив достиг высшей отметки, «Рафаэл» снялся с мели, и португальский флот мог продолжать свой путь.

Приветливость и коварство момбасцев. – Флагман на мели. – Пытка пленных. – «Господь не хотел, чтобы этим собакам сопутствовала удача!» – Нападение на арабский корабль. – Дружба с шейхом Малинди. – «Христиане», приплывшие из Индии. – Лоцман Ахмед ибн-Маджид.

7 апреля 1498 года эскадра приблизилась к Момбасе, самому крупному порту на всем восточноафриканском побережье. Город, расположенный на склонах скалистого полуострова, с его белеными каменными строениями восхитил португальцев и так живо напомнил родные города, что морякам подумалось – они в Португалии.

Они рассчитывали встретить на восточных берегах Африки совершенно дикие места или нечто подобное побережьям Конго и Гвинеи. Но пораженным морякам предстали оживленные богатые гавани с океанскими судами, цветущие города, столь же прекрасные и благоустроенные, как лучшие города Европы. Их поражал размах торговли, царящая здесь свобода, порты, крупные корабли, умелые моряки, знавшие морские пути в Индию и пользовавшиеся картами, компасами и квадрантами, которые были лучше португальских инструментов и карт.

Тут следует заметить, что португальцы приписывали создание всей этой цивилизации исключительно арабам и всех жителей Мозамбика, Килвы, Момбасы, Малинди и других приморских городов называли маврами. Они не в силах были вообразить, что именно африканцы сыграли большую роль в развитии местной цивилизации и культуры.

В свою очередь, португальские корабли местным жителям казались невзрачными, а сами моряки – грубыми, неотесанными и нищими чудаками, не знавшими даже пути в Индию и не имевшими сколько-нибудь пристойных даров для здешних правителей. Удивительно было лишь то, что чужестранцы приплыли с юга – до сих пор этого не случалось.

Навстречу эскадре из Момбасы вышел корабль. Несколько арабов поднялись на борт флагмана и стали расспрашивать адмирала, откуда он держит путь, кто он таков и что ищет. Гама велел переводчику сказать, что португальцам нужны продукты. Послы простились! пообещав помощь и заверяя в дружбе.

Однако Васко да Гама подозревал, что властителю Момбасы уже известно о столкновениях в Мозамбике, После посещения послов он еще больше насторожился и приказал всем хорошо вооружиться и быть начеку – как здоровым, так и больным, число которых на кораблях все росло: Гама не позволил лоцману ввести корабли в гавань, так как боялся предательства. Эскадра стала на якорь в открытом море. На кораблях дежурили усиленные вахты. Ночь была так черна, что фонари не могли рассеять мрак. Командир приказал развести огонь в железной корзинке, висевшей за кормой. Когда дрова ярко запылали, моряки заметили большую арабскую забру, которая подкрадывалась к эскадре. В забре сидело около сотни воинов с поднятыми пиками.

Португальцы окликнули их и получили ответ, что офицеры шейха прибыли для переговоров с белым капитаном. Через некоторое время на «Габриэл» стали карабкаться вооруженные мавры. Однако Гама остановил их и приказал пропустить на корабль лишь знатных послов. Мавры пытались силой ворваться на корабль, но португальские матросы преградили путь непрошеным гостям.