— Ты следишь за мной, парень?

У него сильный акцент, его «р» звучит как вытянутое «а», и мои глаза расширяются, когда я смотрю на него и киваю. Я никогда не умел врать.

Возможно, мне следовало бы бояться, но я не боюсь. Самый большой монстр из всех — это тот, кто сидит со мной за одним столом за ужином. Страх уже давно маринуется на дне моего нутра, как в бурлящем котле, ожидая, пока я освою его, чтобы использовать как яд. Поэтому, хотя это, возможно, и нелепо, этот человек меня не пугает. Он внушает надежду.

Враг моего врага — это друг.

— Что ж, ты привлек мое внимание, — продолжает он. Его глаза сканируют меня, губы кривятся в уголках. — Ты ребенок Крока?

Мои брови напрягаются при этом имени. — Я не знаю, кто это, — отвечаю я.

— Крока? — он проводит рукой по лицу, наклоняя голову к небу. — А, черт. Ты... Я видел, как ты наблюдал за нами из коридора сегодня вечером. Какого черта ты делаешь здесь?

Мой желудок сжимается, стыд проносится по моим внутренностям от осознания того, что я не был такой незаметным, как надеялся. Он знал, что я был там все это время. Тошнота подкатывает к горлу, когда я думаю о том, что мой дядя тоже знал. Я провожу рукой по волосам.

— Это не имеет значения. Это глупо.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но грубая хватка сжимает моё плечо, пока я не поворачиваюсь обратно. — Не уходи, когда кто-то задает тебе вопрос, малыш. Ты уже зашел так далеко. Продолжай, ладно?

Мой лоб напрягается, когда я впитываю его слова.

— До каких пор?

Он указывает на башню с часами, стоящую посреди городской площади, на фоне которой мерцают луна и звезды.

— Прямо до утра.

Я наклоняю голову.

— Что это значит?

Его рука обхватывает мои плечи, притягивая меня ближе.

— Это значит, что ты не уйдешь, пока не добьешься своего. Даже если на это уйдет вся чертова ночь. Понимаешь?

Я улыбаюсь воспоминаниям, бросая подарок на стол.

— Руфус, — говорю я. — Да ладно ты действительно думаешь, что я бы не вспомнил?

Ру ворчит, отмахиваясь от меня, но я вижу, как тяжесть сползает с его плеч и как он поджимает губы.

Как будто я когда-нибудь забуду день рождения человека, который спас меня.

Джейсон — двуличный наркоторговец по прозвищу Нибс. Он из тех, кто не стирает свои майки и думает, что золотая цепь делает его крутым, но он всегда делал приличную работу по продвижению нашего пикси. В последнее время, однако, у него развязались губы, он пытается поднять восстание вместе с другими ничтожествами, которые бегают по моим улицам и думают, что это значит, что они их.

Джейсон пересаживается в кабинку напротив меня, пока я раскуриваю сигару. Слабое освещение бара отбрасывает тень на его лицо, подчеркивая бисеринки пота, образующиеся вдоль линии волос. Я не совсем уверен, что он знает, кто я — толкачи низшего уровня обычно не имеют чести встретиться со мной.

— Джейсон, ты знаешь, почему ты здесь? — спрашиваю я.

— Потому что я работаю на тебя?

Я кручу сигару между губами, прежде чем положить ее в пепельницу, стол прочно стоит под моими локтями.

— Правильно, Джейсон. Ты работаешь на меня.

Его лицо напрягается.

— Ты забыл? — я наклоняю голову.

— Нет, — бормочет он.

Я наклоняюсь вперед.

— Нет, сэр.

Он смотрит на близнецов по обе стороны от него, его кадык покачивается при резком глотании.

— Не смотри на них, — говорю я. — Время для решения проблем через близнецов давно подошло к концу. Вообще-то, — мои пальцы касаются подбородка, — это ты был тем, кто отказался от близнецов. Так что теперь ты будешь разбираться со мной. Понял?

Он прочищает своё горло.

— Ээээм… д-да, да сэр.

— Вот молодец, — я ухмыляюсь, расслабляюсь в кабинку. — Я только что понял, что у тебя нет напитка. Тебя может мучать жажда. Хочешь что-нибудь?

Я киваю Мойре, которая подходит к нам, положив руки на бедра. Глаза Джейсона мечутся между мной, близнецами, Мойрой, а потом обратно. Он открывает рот, чтобы заговорить, но движение со стороны бара отвлекает меня от того, что он произносит.

Словно луч света, разгоняющий темные тучи, в зал вальсирует Венди Майклз — прямо в логово гадюки, словно она ждет, когда ее укусят.

Как будто она принадлежит этому месту.

Искры покалывают основание моего живота, мой взгляд впитывает ее, как вода на солнце. Она подходит к бару, за ней следуют ее друзья. Ее сразу же приветствует наш бармен Кёрли_{(один из потерянных мальчиков капитана Крюка в Питере Пэне)}, говоря что-то, от чего она откидывает голову назад в смехе, а ее волосы сверкают на свету, когда они спускаются по ее обнаженной спине. Мои плечи напрягаются от сдержанности, которая требуется, чтобы не подойти и не оттащить ее от его внимания.

Отведя взгляд, я снова сосредоточилась на Джейсоне. Я планировал затянуть с этим, но вдруг мне отчаянно захотелось покончить. Мои внутренности скручивает от предвкушения, и мне приходится подавить его, стараясь не отвлекаться от поставленной задачи.

— Джейсон, ты кажешься человеком... многих талантов.

Его грудь вздымается, как у павлина.

— Я привел тебя сюда сегодня, потому что, похоже, среди нас есть предатель. И мне нужна твоя помощь, — мои губы подрагивают, когда он кивает в знак согласия, облегчение заметно пробегает по его лицу. Такое простое, тупое создание. — До меня дошло, что кто-то работает против нас изнутри.

Джейсон наклоняется ко мне, как будто ждет, что я продолжу, но я этого не делаю. Я откидываюсь на спинку стула, беру свою сигару, не обращая внимания на то, как дым удушает, кружась вокруг моего лица.

И я жду.

Секунды превращаются в мучительные моменты, единственный звук идёт от посетителей бара, а мой внутренний голос зовёт обратить своё внимание на красивой девушке впереди. Но я этого не делаю. Я держу свой фокус на Джейсоне, ожидая, когда он сломается.

Он ерзает, чем дольше я смотрю на него, пока наконец его плечи не напрягаются.

— Нет, Вы же не думаете, что я…

Я поднимаю руку, обрывая его на полуслове.

— Мне очень интересно, что происходит, когда ты даёшь людям возможность высказаться, — яхихикаю. — Видишь ли, молчание часто является лучшим способом выманить крыс.

Наклонившись, я понижаю голос.

— Есть два способа, которыми мы можем это сделать, Джейсон. Ты можешь сохранить хоть каплю собственного достоинства и позволить близнецам отвести тебя в твое новое место жительства, не устраивая сцен, — я ухмыляюсь. — Или ты можешь сделать это трудным путем, — сунув руку в карман, я хватаюсь за кожаную рукоятку своего ножа, осторожно кладя его на стол рядом со мной. — Уверяю тебя, выбор последнего закончится не в твою пользу.

Голова Джейсона трясется взад-вперед, его грудь вздымается от отрывистого дыхания.

— Послушайте, Вы не понимаете. Он заставил меня. Он бы убил меня, мужик. Я не могу... У меня не было выбора.

Я наклоняю голову, откладывая его оговорку на потом. Я не удивлен, что он не тот, кто стоит за слухами, у нас с Ру много врагов, и кто-то такого уровня, как Джейсон, скорее всего, будет мальчиком на побегушках, чем вдохновителем. Мой желудок сжимается, задаваясь вопросом, будет ли он откровенен с именем, или мне придется вытащить его из его горла силой.

Я киваю, выскальзываю из кабинки и провожу рукой по переду своего костюма, когда подхожу к его стороне стола. Я наклоняюсь к его уху.

— Выбор есть всегда.

А потом я ухожу, мои глаза уже прикованы к девушке в передней части бара.