Я больше не заложница, и я не позволю ему указывать, с кем я могу видеться, а с кем нет.

Гудки идут и идут, но он не отвечает. Я хмурюсь, пытаясь разогнать беспокойство, проникающее в мое нутро. Я оставляю ему сообщение, затем отправляю СМС на всякий случай и выдыхаю, отгоняя тревогу.

Час спустя я втягиваю Audi Джеймса в подъезд особняка, и меня останавливают у ворот.

Я вскидываю брови, глядя на новые, обширные системы безопасности, расположенные по периметру. Четверо мужчин стоят снаружи, а один подходит к моему окну и стучит по стеклу.

Я опускаю его, и меня охватывает смятение.

— Эээ... Привет. Я Венди.

Его бровь приподнимается.

— Дочь Питера? Он, наверное, ждет меня.

Мужчина молчит, просто кивает и уходит, шепча на ухо другому парню, прежде чем они открывают ворота и пропускают меня.

Какого черта?

Нервы щелкают и трещат под кожей, как муравьи, бегающие по венам. Мне так отвратителен мой собственный отец, что едва могу видеть ясно. Не то чтобы я была привратницей морали, в конце концов, я влюблена в человека, чьи моральные устои в лучшем случае сильно занижены. Но он, по крайней мере, знает, кто он есть. Мой отец устраивает шоу, одурачивая массы.

Дурача меня.

Я паркую машину и иду по кирпичной дорожке, открываю входную дверь и прохожу внутрь. Там жутко тихо, и мой желудок напрягается от нервов.

— Джонатан? Папа? — мой голос эхом отражается от высоких потолков в фойе, но никто не отвечает.

Странно.

Я прохожу в формальную гостиную, достаю телефон, чтобы набрать номер Джона.

— Ты пришла.

Голос шокирует меня, и я кручусь, мой телефон летит через всю комнату, разбиваясь о пол. Я прижимаю руку к груди, сердце стучит под ладонью.

— Господи, Тина. Ты меня напугала.

Тина улыбается и заходит в комнату, пока не оказывается в нескольких шагах от меня.

— Прости.

— Где папа? — спрашиваю я, оглядываясь по сторонам. — Он поехал за Джоном?

Ее глаза слегка расфокусированы, зрачки круглые и расширенные, когда она ухмыляется.

— Тина, — я машу рукой перед ее лицом.

Она дергается, выходя из оцепенения.

— Что?

— Мой отец здесь?

Предупреждающее покалывание пробегает по моему позвоночнику, когда я рассматриваю ее, что-то не так во всей этой встрече. Внезапно мне хочется отозваться дома, дождаться Джеймса, чтобы он хотя бы попытался отговорить меня от приезда сюда.

Просто тут что-то не так.

— Ммммм, нет, — она смеется. — Но он сказал, чтобы я ждала тебя.

Я наклоняю голову, сердцебиение стучит в моих ушах, глаза рассматривают окружающую обстановку.

— Хорошо.

Она делает шаг ко мне, спотыкаясь, прежде чем снова встать ровно.

— Ты в порядке?

Она пьяна?

— Я в порядке. У твоего отца новый деловой партнер. Совершенно новый, на самом деле, и я была испытателем, чтобы убедиться, что продукт на высоте, — она постукивает себя по носу.

Мои глаза расширяются, желудок опускается.

— Ты под кайфом?

— Немного пикси, — она ухмыляется. — Пит не любит трогать эту дрянь, но кто-то должен быть уверен, что его не обманут, — ее глаза сужаются. — И нет никого, кому твой отец доверяет больше, чем мне.

Она бросает свою колкость и попадает в цель, но это не разрывает меня на части, как когда-то. Это просто жжение; фантомная боль по тому, что могло бы быть.

Не то чтобы я когда-либо согласилась принимать наркотики ради выгоды его бизнеса.

Мои глаза сужаются.

— Ты отвратительна. Как ты можешь нормально относиться к тому, что он делает?

Она смеется.

— Это забавно. Скажи мне, ты спрашиваешь себя о том же, когда позволяешь Крюку входить в тебя своим членом?

К моим щекам приливает жар, и я стискиваю зубы.

— Это не твое дело.

Она смотрит на меня, и ухмылка исчезает с ее лица.

— Эх, как же жаль, что мне не сказали не причинять тебе вреда.

Мои волосы встают дыбом, тревога проносится сквозь меня от ее слов, и я медленно отступаю назад, не желая делать резких движений.

— Кто тебе это сказал?

— Все, — она сверкает глазами, делая шаг ко мне. — Венди это, и Венди то. ’Не делай ей больно, Тина'. 'Она нужна нам, Тина'. ‘Она моя дочь, Тина’.

Я ударяюсь спиной о стену, стол рядом со мной сотрясается от удара, беспокойство захлестывает меня изнутри, когда она продолжает приближаться, ее глаза становятся маленькими щелками.

— Ты знаешь, как это утомительно — всегда быть на втором месте?

Я качаю головой, сложив руки перед собой, мои глаза смотрят на телефон в другом конце комнаты.

— Я никогда не просила, чтобы меня ставили на первое место.

— Лгунья! — кричит она.

Ее рука вскидывается и бьет меня по лицу, моя голова поворачивается в сторону, щеку жжет как от ожога. Я стискиваю зубы, отчаянно пытаясь сохранить самообладание. Медленно моргая, я делаю вдох, а когда снова открываю глаза, понимаю, какой большой ошибкой было вообще их закрывать.

Потому что Тина стоит прямо передо мной, и в ее руке, высоко в воздухе, находится ваза из синего стекла. Мои руки тянутся вверх, чтобы остановить ее, но она быстра, и ваза врезается мне в голову. Я падаю на землю, боль пронзает мой череп, когда она снова опускает вазу, и все вокруг становится черным.

Мой офис разрушен.

Я смотрю на Кёрли, Старки и близнецов, которые наблюдают, как я мечусь взад-вперед. Они достаточно умны, чтобы понять, что ничего не могут сказать, чтобы успокоить ярость, разрушающую мои внутренности. Я специально позвал Кёрли, потому что знаю, что он и Мойра близки.

Мойра.

Невероятно.

Повернувшись, я указываю на Кёрли, мой палец дрожит.

— Ты знал?

Его ноздри раздуваются, пальцы сжимаются в кулак другой руки.

— Нет, черт возьми, Крюк. Я бы никогда не позволил этой суке уйти от наказания.

Кивнув, я упираюсь ладонями в край стола, моя хватка настолько крепкая, что костяшки пальцев теряют цвет.

— Приведите ее ко мне.

— Я не знаю, если...

Моя рука проносится по столу, все рушится на пол, провода вырываются из гнезд, ручки катятся по дереву.

— Приведите ее ко мне. Сейчас же.

Кёрли кивает, достает телефон и уходит. Но ему не нужно никуда уходить, потому что, когда он открывает дверь, с другой стороны стоит Мойра.

— Привет, мальчики.

Я вскидываю голову, нерастраченная ярость рвется из моих мышц и вытекает из моих костей.

— Мойра, — мурлычу я. — Как мило, что ты появилась.

Я обхожу стол, мои пальцы сжимают рукоятку ножа так крепко, что на них появляются синяки.

Она проходит внутрь, встречая меня на полпути, и ухмыляется. Я убираю ее волосы с шеи, тыльной стороной ладони прижимаюсь к ее щеке.

— Скажи мне, сладкая, ты думала, что это сойдет тебе с рук? Или ты просто желаешь смерти?

Она смотрит мне прямо в глаза и улыбается.

— Я все еще думаю, что мне все сойдет с рук. Джеймс.

Тыльная сторона моей руки с резким треском ударяется о ее щеку, и ее тело падает на пол. Мои ноздри раздуваются, когда я делаю шаг к ней, каблук моего ботинка впивается ей в спину, я опираюсь на вес своего тела, наслаждаясь тем, как она хнычет подо мной. Мой взгляд цепляется за отвратительную татуировку крокодила на ее шее, и тут в моей голове мелькает воспоминание.

«Прости. Новая татуировка, она еще немного побаливает.»

Я качаю головой, посмеиваясь над собственной глупостью. Потянувшись вниз, я переворачиваю ее, прижимая предплечьем к груди.

— Ах, эти воспоминания о том, как ты лежала подо мной, как грязная шлюха, которой ты всегда была.

Ее руки шлепают по полу, и она издает отрывистый крик.

— Пошел ты, Крюк. Именно поэтому я я и сделала это. Ты относишься к людям как к дерьму.