Историки и мемуаристы сломали немало копий в спорах о том, что мог бы (или не мог) принести Югу этот рейд. Влиятельный в штабе Эрли офицер Г. Дуглас справедливо писал в мемуарах: «Говорят, что если бы Эрли двигался быстрее — при этом, очевидно, полагая, что все его солдаты стали бы кентаврами, — и атаковал бы: без промедления, он смог бы войти в Вашингтон. Я не верю в это. Если бы он туда вошел, убежден: он никогда бы не выбрался оттуда. Не сомневаюсь, что на самом деле ни он, ни любой из его офицеров никогда и не надеялись взять Вашингтон»[28].

Отыгрываясь за неудачу у Вашингтона, Эрли разорял северные города и местечки, вторгшись после короткой паузы уже не в Мэриленд, а в Пенсильванию. Ворвавшись 31 июля в г. Чеймберсберг, Эрли потребовал у его мэра выкуп в 500 тыс. долл., «любезно» предложив заменить его на 100 тыс. долл. золотом. Но в городе не было ни того, ни другого, и Эрли приказал сжечь Чеймберсберг, хотя даже некоторые из его офицеров протестовали. Возмущенный этой акцией, Линкольн срочно вызвал Гранта в Вашингтон и поручил ему «разделаться» с Эрли как можно скорее. Итогом этого короткого разговора явилось создание новой армии Шенандоа (по имени Долины, где ей предстояло воевать) во главе с Шериданом. Приняв 7 августа командование над 48-тысячным войском (6,4 тыс. составляла отборная кавалерия), Шеридан двинулся в Долину. Узнав об этом, Ли срочно послал в помощь Эрли 6-тысячный корпус Лонгстрита, что осложнило задачу Шеридана.

У северян были и иные трудности: на их тылы и фланги постоянно нападали уже знакомые нам «партизаны» — банды головорезов, дезертиров, деклассированных лиц, привычных к грабежам и убийствам. Особенно Досаждали Шеридану группы «партизан» во главе с полковником Дж. Мосби, и тогда генерал-северянин решил выбить клин клином. На базе 17-го кавалерийского полка добровольцев Пенсильвании Шеридан создал специальное ударное подразделение для борьбы с «партизанами» (а также для разведки). Эти молодые, прекрасно державшиеся в седле парни чаще всего переодевались в форму южан и, обусловив место встречи, растекались по их тылам. Эта служба была крайне опасна: многих из них мятежники поймали и казнили, а кое-кто, не успев переодеться при возвращении, погиб от пуль своих же снайперов. Значительного вреда опытнейшему Мосби пенсильванцы не нанесли, зато неизменно держали Шеридана в курсе всех перемещений противника.

А Грант тем временем продолжал сжимать кольцо осады вокруг Питерсберга, и Ли пришлось отозвать Лонгстрита назад. Едва разведка северян установила это, как Грант дал Шеридану короткую телеграмму: «Иди внутрь (т.е. в Долину. — С. Б.)». Поясним, что к тому времени Шеридан, пытаясь выманить Эрли из Долины, отошел немного на север, к г. Хэллтауну. Получив 9 сентября эту телеграмму от Гранта, Шеридан вновь двинулся в Долину. Рано утром 10 сентября его авангард атаковал Эрли у ручья Опеквон и после ожесточенной схватки обратил мятежников в бегство. Особенно отличилась кавалерия. За эту победу конгресс США «от имени нации» наградил Шеридана золотой саблей.

Северяне продолжали гнать Эрли прочь из Долины. По приказу Шеридана они оставляли за собой полосу выжженной земли, уничтожая все, что могло бы снабдить армию Эрли: амбары, склады, поля, лавки. В одном местечке, где было сожжено все, кроме церкви, на ее стене кто-то из северян углем написал: «Это — за Чеймберсберг!» После того как Шеридан нанес Эрли еще два сокрушительных удара при Винчестере и при Фишерс-Хилле (19 и 22 сентября), казалось, что с мятежниками в Долине покончено навсегда. В этих боях появлялись новые герои: отличался особым мужеством, например, молодой генерал Дж. Кастер. Во время небольшого боя у городка Гаррисонберга (9 октября) Кастер, несясь в атаку во главе своих кавалеристов, вдруг притормозил и, не сходя с коня, ухитрился сделать забавный реверанс, крикнув южанам: «Ребята, давайте устроим честный бой. Никакой злобы!»[29] Что ж, остается еще раз подивиться (а быть может, и восхититься?) наивно-старомодному рыцарству, нередко проявлявшемуся в этой войне.

В первой половине октября, когда у Питерсберга установилось затишье, Ли укрепил части Эрли пехотной дивизией и кавалерийской бригадой. Эрли решил, что настал час взять реванш у Шеридана, части которого в те дни стояли лагерем близ ручья Сидэр, к северу от г. Страсбурга. 13 октября кавалерия Эрли, стремительно атаковав северян, вдруг столь же молниеносно ретировалась. Шеридан хотел было преследовать Эрли, но 16 октября его сигнальщики перехватили послание, которое передавалось для Эрли с вершины одной из гор. Текст гласил: «Будьте готовы атаковать, как только мои части присоединятся к Вам, и тогда мы сможем сокрушить его (Шеридана. — С. Б.), даже если он узнает, что я к Вам присоединился. Лонгстрит»[30]. Как выяснилось позднее, это было намеренной дезинформацией, с помощью которой Эрли хотел припугнуть Шеридана и заставить его отступить. Но Шеридан не отступил, хотя и атаковать, как только что планировал, не решился. А тут как раз генерала на пару дней вызвали в Вашингтон, в министерство обороны.

Очевидно, узнав об этом от разведчиков, Эрли решил разгромить северян до возвращения их командира. В ночь на 19 октября его части скрытно перешли горный хребет Массанатен, прикрывавший левый фланг лагеря Шеридана у ручья Сидэр, и обрушились на спящих солдат. Началась паника, и только 6-й корпус во главе с Г. Райтом более или менее достойно отбивался от наступавших, которые, установив на ближнем холме Капп свои орудия и развернув брошенные там бежавшими северянами, вели по оборонявшимся нещадную пальбу. Но затем Эрли совершил ошибку: он позволил своим солдатам сделать паузу «для отдыха». После того как шеридановцы почти полностью опустошили Долину, солдаты Эрли получали резко ограниченные рационы (этого-то Шеридан и добивался!), так что они с энтузиазмом набросились на разносолы, оставшиеся в брошенных северянами палатках и фургонах.

Завтракал в это время и Шеридан, но милях в 15 от места боя, в Винчестере. Он возвращался из Вашингтона, еще ничего не зная. Когда рано утром офицер пикета сообщил ему, что со стороны лагеря у ручья Сидэр доносится беспорядочная пальба, генералу и в голову не пришло, что «разгромленный» Эрли пытается атаковать. Все же Шеридан раньше, чем собирался, поскакал к лагерю. Уже через несколько минут он по звукам орудий (у противников, как правило, были орудия разных систем, и специалисты легко различали их на слух) понял, что идет самый настоящий бой. Вскоре Шеридан в потрясении увидел бегущие навстречу разбитые части своей армии. Глядя на удручающую картину отступления, один из офицеров, сопровождавших генерала, предложил «на всякий случай» вернуться в Винчестер. Шеридан в бешенстве воскликнул: «Что Вы хотите этим сказать? Что Джубал Эрли выгнал меня из Долины? Да я еще до вечера пожру его, как пламя!»[31]

Генерал сорвал с себя голубую шляпу и, призывно размахивая ею, приподнялся на стременах. Его громовой голос перекрыл гомон бегущей толпы и рокочущий гул орудий. «Кругом, ребята! — кричал Шеридан. — Кругом! Мы возвращаемся!» И он поскакал вперед, продолжая размахивать шляпой. За ним мчался его адъютант, высоко подняв личный штандарт Шеридана — красно-белый флажок с двумя белыми звездами на красном поле. И всего несколько человек эскорта скакали позади…

Да, в смысле переменчивости, неожиданности, драматизма сюжетов это была, пожалуй, самая захватывающая война нового времени. Произошло невероятное: десятки, сотни, тысячи беглецов, еще минуту назад совершенно деморализованных, в едином порыве развернулись и помчались следом за генералом, не знавшим и так и не узнавшим поражений. Из невзрачных лужиц, ручейков, капель вдруг родилось голубое море, с грозной неотвратимостью катившееся назад, к брошенному лагерю. Доскакав до позиций все еще державшего оборону 6-го корпуса, Шеридан после паузы понесся дальше, прямо на мятежников. За ним устремилась дивизия генерала Гэтти, наиболее стойко отбивавшая натиск южан, следом — другие части. Одновременно в атаку ринулись кавалерийские дивизии Дж. Кастера и У. Мэррита. Ничего не понимавшие мятежники, только что торжествовавшие победу, приготовились к обороне. Но было уже поздно.