– Когда сможешь, тогда и скажешь. С уверенностью, – перебила его. – Что с моим мужем? Да не смотри на меня так, словно в первый раз видишь! Что с Квинтом Октавием?! Он жив?

– Жив, – ответил за Гахарита Ангус. – В гостиной с Прасургом и остальными бригантами. Досталось же им за твою гонку! – усмехнулся молодой друид. – Позвать даррийца?

Кивнула. Хотя…

– Стой! А Наместник?

Наместник, оказалось, тоже выжил. Прямо как в индийских мелодрамах – выжили все. Хотя не пели и не танцевали всем съемочным коллективом. Даже поединка не было, из-за чего рейтинг Публия в глазах местного населения упал ниже плинтуса. Хотя какие здесь плинтусы, во времена мраморных полов?! Драться Публий отказался. По мне – правильно, молодец! – но в народе говорили: струсил. Принес прилюдные извинения Варрану, называл его старым другом. Долго и громко раскаивался, что знать не знал о нашей тайной свадьбе. Пообещал подарить два торговых корабля, чтобы загладить ошибку, если, конечно, мы и в самом деле женаты. Приказал позвать жреца из храма Митры, и тот во всеуслышание объявил, что да, легат Квинт Октавий Варран недавно сочетался браком с королевой бригантов Аэликой. В Эбораке. Лицо Наместника сравнялось цветом с мраморной плитой, на которой стоял. Он лишь спросил, почему ему не сообщили о столь замечательном событии, на что легат ответил, что у него не было времени, а жрец попросту сбежал, испугавшись репрессий. Выходило, Публий за один день лишился не только внушительной суммы денег, но и двух кораблей.

Гахарит посмотрел на меня сурово. Мол, весь город твердит о моей победе на гипподроме и нашем браке с даррийцем, а ведь перед лицом Древних Богов мы все еще не женаты! Я икнула от удивления и заверила, что если му… ну, Квинт Октавий не прибьет меня за участие в гонках, то обязательно исправимся.

– Не прибьет, – обнадежил Ангус.

Мне бы его уверенность!

– Дарриец! – звучно крикнул Гахарит. – Можешь зайти. С королевой все в порядке!

Я поморщилась. Голова требовала тишины и покоя. Хотя какое там! В дверях показался мрачный муж, смерил друидов взглядом, и те поспешили на выход. Я тоже поднялась на ноги, встала с кровати, размышляя: бежать ли к нему, прыгнуть, повиснуть на шее или… Как?

– Аэлика! – начал Квинт. – Как понимать твое сегодняшнее поведение?

Вздохнула. Ясно, грядут разборки! На всякий случай попятилась, вспомнив слова брата о том, что для начала надо меня выпороть, чтобы неповадно, а уж потом простить. Вдруг такая же «гениальная» мысль пришла и ему в голову? Бить меня нельзя – вредно для здоровья. Я не злопамятная, но от рождения злая и провалами в памяти не страдаю.

– Не подходи, – сказала ему. Кажется, мужчина удивился. – Не подходи, пока не скажу все до конца! Я выиграла, это раз. Такого никогда больше не повторится, это два. А… Ты мне еще не муж, это три!

Этому я у друидов научилась. Хороший такой аргумент, убийственный. Только вот почему-то вместо того, чтобы остановиться и задуматься, Квинт продолжал наступать.

– Не муж, говоришь? – спросил ехидно. Я вытаращила глаза. Даже и не знала, что так умеет… ухмыляться. Когда встретились – казался застывшей ледяной глыбой без единой эмоции на красивом лице, а тут такой прогресс! Кажется, я все же его довела.

– Перед моими богами – нет. А про твоих – я вообще не знаю. Так что корабли Публия мне ни к чему! – сказала и расстроилась. Корабли бы нам не помешали. Торговать напрямую с Империей, например. У бригантов много чего интересного есть на продажу, намного выгоднее бы получалось! Только порт надо путевый отстроить.

– Так и скажи своему старому другу, – вздохнула я. – Мне от него ничего не надо! Думаешь, не домогался бы, если б знал?! Да он пялился на меня с первой минуты, как только с лошади слезла! Ты улетел, сразу же начал с руками лезть и делать неприличные предложения. Вот и рассердилась, потому что просила, чтобы не приставал. Но я знала, что выиграю! Знала, и все тут!

– Об этом мы поговорим позже, – сообщил мне муж, словно все для себя решил.

Раньше бы я обрадовалась, а теперь… Тревожно как-то! Расстегнул пояс, отбросил в сторону оружие. Меч и кинжал звучно брякнули, выражая поддержку тому, что собирался сделать хозяин. Квинт молча стянул с себя тунику. Затем вторую, нижнюю. Я, растерявшись от неожиданного стриптиза, вытаращила глаза. А он… Красивый, идеальный, с него надо статуи лепить и украшать дорожки в парке Наместника, чтобы неповадно было на чужих жен заглядываться! Тут муж, который не совсем муж, избавился от нижнего белья, и со мной случилось раздвоение сознания. Одна часть требовала сейчас же бежать к нему и воспользоваться его… мэ-э-э… Ну, в общем, воспользоваться. Вторая предлагала смотаться от мужчины как можно быстрее и дальше. Хотя куда? Можно в сад, через запасную дверь, по дорожке в Малые Термы. Порадовать слуг и даррийцев зрелищем – за королевой бригантов гонится голый легат. Такого, кажется, здесь еще не видели, хотя публика довольно избалована.

– Аэлика, когда я оставлю тебя в следующий раз, не хочу, вернувшись, вновь пожать неприятности. Я хочу быть уверенным, что моя жена, которая себя таковой не считает, не поставит больше свою подпись на сомнительных документах. На языке, которого до конца не понимает. Что она не будет биться об заклад, выставив на кон свою честь. Вместо этого она, спокойная и счастливая, будет ждать меня дома.

– Еще скажи – беременная! – ехидно добавила я. Ага, босая, беременная и на кухне. Не женщина, а мечта!

– Да, ожидая моего ребенка, – согласился он. – Уж об этом не беспокойся!

И тут же приступил к исполнению обещанного, наверное, чтобы я не успела обеспокоиться. Я даже побегать толком не успела! Догнал в два шага, поймал, отнес на кровать, стянул одежду. Затем… Затем время, место и пространство потеряли значение. Были лишь наши поцелуи, ласки. Его слова, мои обещания, его стон, мой крик… От счастья, от острого наслаждения, из-за которого невозможно сдерживать эмоции. Уж не знаю, что подумали бриганты. Наверное, что муж меня все же высек, а потом простил. Хотя какая разница!

Потом лежала, не в состоянии шевелиться. Лень, да и силы, подкинутые друидами, куда-то испарились. Мысли текли медленно и размеренно, словно составы большого грузового поезда. Я думала о Квинте, о том, что хотела бы носить его – нашего – ребенка. Вот бы повезло, если бы удалось забеременеть сразу! Затем переключилась на мысли об отъезде, подумала о землях, которые будем пересекать. Об угрозе вторжения, которая даже не за горами, а совсем близко, на землях иценов. И еще о том, как Квинт оставит службу и станет моим мужем по законам бригантов. Мы устроим красивую свадьбу. Сначала в Святилище, затем обязательный пир горой, как любят во дворце. Воины, знать и старейшины принесут клятву верности, друиды вручат ему золотой торк племени, народ будет приветствовать своего короля. Его полюбят, уверена, так же как и я.

Эх, дожить бы! Квинт пошевелился, поцеловал в спину. Приятно, но зачем одеваться?! Неужели пора вставать?

– Ты куда? – спросила у него, натягивая до шеи простыню. – Только не говори, что уже улетаешь на свою войну.

– Еще нет. Мне надо поговорить с Гахаритом.

– Зачем тебе сдался старый леший? Лучше давай опять… помиримся?

Мысль показалась донельзя приятной. И силы откуда-то взялись, словно и не теряла за этот сумасшедший день и бессонную ночь. Мириться таким образом мне понравилось. Правда, ссориться больше не хотелось. Никогда.

– Позже, – пообещал он. – Чуть позже!

Я все же натянула платье, крикнула служанкам, чтобы пришли и привели в порядок мою растрепавшуюся прическу, все еще с лепестками жасмина внутри. Пошлепала босыми ногами к выходу, где ждали бриганты, а мой муж разговаривал с Гахаритом. Тут меня огорошили известием, что сегодня грядут две брачные церемонии. Сначала – в храме Митры, что в центре Лондиниума, в присутствии Наместника и даррийской диаспоры. Квинт решил повторить обряд, так сказать, на бис. На закате, в Дальнем Святилище, нас обвенчают по местному обычаю.