Нет, ну вы бы смогли молчать о таком?!

Верно, и я не смогла…

И в итоге Лера уже битый час не может успокоиться и при любом удобном случае подкалывает Раша, пытаясь, кажется, довести его до белого каления. Вот и сейчас она затянула это песню, явно намереваясь вывести его из себя.

Во всей этой ситуации радует только одно: объект ее насмешек явно не чувствует себя задетым, а следовательно — и меня виноватой. Раш с не меньшим сарказмом отвечает на каждый ее выпад, пропуская мимо ушей особо неудачные остроты.

Вокальные данные у Леры не самые лучшие, но она продолжает старательно выводить песню о связавшей ее музыке, ставшей при этом какой-то там тайной, перекрикивая даже жуткий шум веселящейся вокруг толпы.

— Шаманов, усмири свою женщину! — Морщится Раш, обращаясь к подошедшему Максу, а я только сейчас понимаю, что впервые слышу фамилию владельца автомастерской. Надо будет запомнить на будущее, странно, что никто при мне его раньше так не называл.

— Нет, Раш, ну это просто уму непостижимо: ты — и на попсовом концерте! Теперь что же, все альбомы Селены Гомес начнешь собирать и плакаты по дому расклеивать? Сообщи заранее, мы с Лерой быстренько подыщем себе другое жилье, — кажется Макс настроен не менее решительно, чем его девушка, с таким энтузиазмом он выдает свою тираду. Я вообще впервые слышу, чтобы этот молчаливый мужчина говорил так много за один раз.

— Теперь нужно закрепить результат и сходить куда-нибудь вчетвером. О, концерт Руки Вверх идеально подойдет для двойного свидания! Что скажешь? — Лера обнимает Макса, не сводя смеющихся глаз с Раша.

Когда же им надоест эта тема?

Кажется, сегодняшний вечер на Перекрестке превратится в настоящую пытку.

— Миха, закрой ушки, я сейчас скажу что-то очень нехорошее тете Лере, — обращается ко мне Раш, и я вижу, что, в отличие от меня, он не раздражен, а едва сдерживает смех.

Нет, ну хоть кому-то тут весело!

Но даже не смотря на это, обещаю себе больше никогда ничего не рассказывать Лере!

Никогда!

Ничего!

— О, нет, я с большим удовольствием послушаю, — отвечаю в игривом тоне, тут же заметив на губах Раша довольную ухмылку.

— Ну все, эту парочку уже невозможно выносить. Ты смотри, они скоро начнут фразы друг за другом договаривать, — смеется Лера, и тут уже я не выдерживаю:

— Ну сколько можно, это же всего лишь концерт, ничего больше!

— Для тебя — да, а вот наш Рашик рядом с тобой в настоящего мачо превращается. В такого пафосного, готового на все мачо, — отвечает мне Лера, не сводя при этом пристального взгляда с Раша, вот ей Богу, как закодированное послание ему посылает.

— Я этого как-то не замечаю, — пытаюсь вернуть внимание девушки обратно к своей персоне.

— Ты-то, да! А вот мы немного в шоке, в приятном, естественно. Будет заливать, что умеет готовить, хоть тут не ведись. Только болтает.

— Не верь ей, Миха, попкорн и стейки — мои фирменные блюда, — усмехается Раш, притягивая меня ближе к себе.

— Ты тоже это видишь? — обращается Лера к Максу, изобразив страдальческое выражение лица.

— Да, все симптомы сладкой парочки налицо, ну и на других частях тела.

— Пошли отсюда скорее, займемся грязным развратным сексом в каком-нибудь до ужаса неподобающем месте, — продолжает Лера под дружный гогот парней.

— Вот это моя девочка. Нам нужно побыстрее отмыться от этого розового сиропа, — Макс демонстративно перекидывает Леру через плечо и, расталкивая народ на Перекрестке, продвигается к своей машине, даже не попрощавшись.

— То, что сейчас было, это нормально? — обращаюсь к ничуть не удивившемуся только что увиденным Рашу.

— Они просто беспокоятся и стебутся. Причем стебутся больше чем беспокоятся. Забей на этих чудиков, у них свое чувство юмора.

— Как скажешь…

Неожиданно шум музыки и гам голосов разрывает громкий крик неподалеку от нас:

— Раш, хватит топтаться на месте, такой байк ржавеет, давай мото-спринт по кварталу. А чтобы было интереснее, прихватим с собой цыпочек, что скажешь?!

Мы одновременно поворачиваем головы, и я вижу незнакомого парня на вид лет двадцати, сидящего на байке вместе с миловидной блондинкой. Несмотря на жару, одет он в косуху, и я сразу угадываю в нем «выскочку» — тот тип ребят на Перекрестке, которые из кожи вон лезут, чтобы выглядеть крутыми. Они жаждут внимания и популярности, причем любой ценой.

Переведя взгляд на Раша, замечаю, как его глаза на мгновение вспыхивают, и ухмылка, не обещающая ничего хорошего, появляется на загорелом лице.

Страх накатывает мгновенно. Неужели он согласится? В глубине души я уже знаю ответ, вижу его в серых, горящих от предвкушения глазах.

— Согласен, — отвечает, обращаясь к парню в косухе, — только оставим цыпочек тут… как и шлемы. Погнали или струсишь?

Во мне будто что-то обрывается после этих слов, брошенных насмешливым тоном.

Я не представляла себя на байке во время гонки, да я едва могу усидеть на этом железном монстре, когда он катится по дороге, не выжимая из своего двигателя и половины мощности. Но уж лучше бы Раш согласился на первый вариант, тогда он хотя бы вел себя осторожнее и особо не рисковал, как бывало всегда, когда мы ехали вместе. От одной же мысли о нем, сидящем на мотоцикле во время гонки без шлема, становилось плохо.

— По рукам, — растерянно произнес парень, ловя на себе любопытные взгляды, храбрясь и натянуто улыбаясь, явно боясь показаться трусом в глазах присутствующих.

Последняя надежда, что этот хвастливый идиот откажется, полетела к чертям.

— Подержишь? — Раш протягивает шлем, не прекращая улыбаться, а мне от этой его ухмылки просто жутко становится.

— Откажись, это же самоубийство! — я изо всех сил стараюсь не показывать свой страх, но дается мне это чертовски плохо.

— Это — моя жизнь, — буквально заставив взять шлем, Раш наклонился и, прошептав «на удачу», прижался к моим губам.

Все произошло слишком быстро.

Буквально пара минут — и вот уже все готово для мото-спринта.

На Перекрестке это обычные вещи, как в барах подвыпившие ребята организовывают состязания в дартс или бильярд, так тут гонщики развлекаются, устраивая небольшие заезды по кварталу.

Ничего необычного, но только не когда один из них твой мужчина, который в данный момент собирается участвовать в гонке. Да еще и без шлема.

Старт дан, мотоциклы тут же срываются с места, стремительно набирая скорость, унося вперед своих владельцев, и через мгновение скрываются за первым же поворотом.

Толпа гудит, все живо обсуждают начавшуюся гонку и шансы каждого участника на победу. А я стою словно в каком-то вакууме, не обращая внимания ни на что вокруг, пристально вглядываясь в противоположную сторону дороги — туда, откуда совсем скоро должен появиться Раш.

Успокаиваю себя, что все будет хорошо, ведь подобного рода гонки для него не впервые. Боже, да Раш каждую ночь участвует в более серьезных заездах, вероятно даже не считая чем-то особенным сегодняшний прогон.

Но для меня все впервые: и щемящее чувство тревоги, засевшее в груди, и нехорошее предчувствие надвигающейся беды, буквально ощущающееся в воздухе. Все сегодня было в новинку, ведь я впервые присутствовала на гонке, в которой участвовал Раш.

И Лера с Максом, как на зло, ушли!

Возможно, у них бы получилось отговорить Раша от бредовой идеи кататься без шлема, что навряд ли, конечно. Но они хотя бы могли поддержать меня, играя роль некой моральной группы поддержки, и я не стояла бы тут наедине со своими страхами и переживаниями, ожидая финала гонки.

Но вот вдалеке показались два мотоцикла.

Даже с такого расстояния Раша очень легко узнать — светловолосая голова была видна издалека.

Гонщики еще слишком далеко и идут почти вровень, чтобы можно было понять кто из них окажется победителем.

Сильнее сжав шлем побелевшими от напряжения пальцами, я уговаривала себя отвернуться, желая прекратить эту пытку ожиданием, но, как ни старалась, не могла оторвать глаз от фигуры на черном байке с бешенной скоростью приближающейся все ближе и ближе.